VIII

VIII

Зов чужого

Химеры онлайновой жизни, быть может, и проникают в души кибернавтов, но они не выдерживают никакого сравнения с теми фантомами, что преследуют иных смельчаков во внешнем мире. И хотя западная потребительская культура прилагает все усилия для того, чтобы объединить сердца и умы землян под единой крышей спутниковых сигналов и окружить их стенами логотипов, все большее число американцев оказываются вообще за бортом общепринятой реальности. Буквально миллионы людей верят, что инопланетные корабли бороздят небесные просторы, что духовные телефонные сети принесут им благо или, подобно христианам-возрожденцам, что Бог восхитит их на небо в лучах сияния и что сразу же вслед за этим начнется мировой пожар Апокалипсиса. Тысячи обычных во всех прочих отношениях граждан заявляли о столкновениях со светящимися ангелами, подпольными сатанинскими культами, Девой Марией, черными вертолетами, чупакабрами и инопланетянами с миндалевидными глазами, вооруженных приборами для анального зондирования.

Многие из нас готовы с удовольствием списать все эти случаи на нервное расстройство, несварение желудка, низкий уровень образованности или редакционную политику Weekly World News. Но чем тщательнее вы присмотритесь к этим явлениям и ко многим из тех людей, которые столкнулись с ними, тем сложнее вам будет отделить этот сдвинутый мир от здорового. В конце концов, мы живем в эпоху странных погодных явлений, клонированных овец, марсианских камней, квантовых компьютеров, трансплантатов, психотронных машин, астероидов, угрожающих планете, нанотехнологий и глобального электронного мозга. Нам часто кажется, что наш шарик вот-вот даст трещину, что реальность уже окончательно расстроена и никому до нее, как обычно, нет дела. Горизонт истории загибается, образуя асимптоту, и, стоя на его искаженном краю, остается лишь с безумием в глазах следить за приближением зловещих теней чего-то неизъяснимого, но ужасающего. Древние картографы по краям известных территорий в таких случаях обычно писали: «Здесь водятся драконы».

Из всех драконов, подстерегающих у границ постмодернистского сознания, ничто другое не оставляет таких загадочных и таких идиотских следов, как НЛО. В течение последних пятидесяти лет летающие тарелки с их демоническими экипажами разбивались, пролетали на бреющем полете над кукурузными полями, передавали сообщения о нашей скорой гибели и скором спасении, высасывали до капли кровь у коров, вступали в сговор с военными, вставляли подсознательно считываемые сообщения в фильмы категории В, воровали эмбрионы у истинно верующих домохозяек, совращали бразильских фермеров и исследовали отверстия организмов у писателей романов ужасов. И хотя общественный интерес и число свидетельств неоднократно менялось за последние пятьдесят лет, НЛО и пришельцы снова будут поджидать нас, когда мы достигнем пика миллениума, в немалой степени благодаря постоянному присутствию в информационных каналах, которое даже голливудских актеров превращает в надоедливую рутину.

Являясь, по сути дела, супермашиной, НЛО явился непосредственно из сияющего ядра послевоенной технокультуры, и традиция предания, выросшая вокруг инопланетных кораблей как внутри, так и за пределами индустрии культуры, вылилась в самую визионерскую поп-мифологию, которая напрямую затрагивает технологический аспект. Вы не должны легкомысленно относиться к этому слову — мифология, даже если вам удастся уложить НЛО в ту же канву, что и детсадовские откровения о супергероях или крокодилах, живущих в канализации. Следует помнить, что первые «мифологи», вбежав в пещеру с испуганными глазами, бормотали что-то о той штуковине снаружи. Для тех людей, которые превосходно помнят, как пришельцы с холодными пальцами подбирались к их кровати, научно-фантастические обороты не в счет. Обладая феноменологическим ядром, предание об инопланетянах является чем-то большим, нежели, скажем, вера в приметы и прочий фольклор, и искренность этих заявлений заставляет вспомнить сами основы, на которых зиждется мифотворчество и религия. Карл Юнг в своем пророческом исследовании 1959 года «Летающие тарелки» утверждал, что НЛО является современным архетипом, выплеснувшимся из коллективного бессознательного: «В религиозном опыте человек лицом к лицу сталкивается с ошеломляющим до глубины души Иным»¹⁹⁵. Высокотехнологичная драма с участием НЛО является именно таким мистическим столкновением, порождающим небылицы о визитерах из другого мира, в основе которых лежат апокалиптические и в высшей степени гностические мотивы.

С таких позиций вопрос о том, является ли НЛО «реальным» объектом или нет, является в одно и то же время и слишком грубым, и слишком философским, в зависимости от точки зрения. В течение пятидесяти лет так называемые «полевые уфологи» снимали образцы дерна, рисовали диаграммы и следили за появлением и исчезновением, как им казалось, материальных механизмов, явившихся из бездн космоса. Прилагая отчаянные усилия к тому, чтобы сделать НЛО законным объектом научного исследования, эти герои попросту вторили буквализму скептиков, чьи социологические сводки и критерии достаточного основания оставляли без ответа самые интересные и неоднозначные вопросы. Гораздо более привлекательной кажется гибкая тактика писателей, таких как Жак Балле. Этот ученый-компьютерщик написал несколько скрупулезных, но непредвзятых книг на эту тему. Для Балле традиционные представления о том, что НЛО представляет собой физическое тело, космический корабль, пилотируемый существами с других планет, — в лучшем случае лишь отражение нашего собственного материализма, а в худшем — уловка сознания. Балле, напротив, снимает причудливую шелуху деталей с историй об НЛО для того, чтобы напасть на след глубоко запрятанной эпистемологической и культурологической матрицы. В отличие от наивных уфологов, которые надеются на то, что последний фрагмент этой сложной мозаики встретится им уже за следующим углом, Балле отмечает, что сама природа этого явления состоит в специфическом сочетании скудости материальных доказательств, малого числа пользующихся доверием очевидцев и опознаваемых образцов и, наконец, в его явной абсурдности. Все существующие объяснения и интерпретации похожи на сигналы, посланные в небо: они или тонут в звездном пространстве, или возвращаются назад, как эхо наших собственных представлений.

Таких тонких обозревателей, как Балле, специфические особенности эпистемологических циклов заставляют предположить, что в дело вступают глубинные силы. Возникает чувство, что некий шаловливый, обманчивый и жеманный разум притаился за сценой этого театра абсурда, разум, «послание» которого, кажется, почти намеренно запрятано в слухах и пересудах, популярных архетипах и мошеннических уловках, свидетельствах и мистификациях. Похоже, что феномен НЛО воплощает в себе трикстерский дух самой информации, то и дело возникающих сигналов и шума. В своей книге «Ангелы и Инопланетяне» Кит Томпсон утверждает, что уфология, таким образом, копирует двойное напряжение литературной аллегории. Например, в «Королеве фей» Спенсера «факты» с полей теряются в фабуле, зажатой между сюрреализмом деталей и глубинной структурой возможного объяснения. Разоблачители, приверженцы теории заговора и исследователи пытаются развести эти два уровня понимания, чтобы добраться до ядра этой тайны, отделяя кажущееся от реального. Этот процесс имеет даже психологическую компоненту, например у людей, подвергавшихся похищению, которые пытаются проникнуть под поверхность своих искаженных, «защитных» воспоминаний, чтобы восстановить в памяти «реальные» надругательства, которые им пришлось претерпеть от сумасшедших инопланетных ученых.

Поверяя эту аллегорическую свалку логикой мифа, Томпсон уличает большинство уфологов в поисках апол-лонических истин, в то время как феномен НЛО следует путаной тропой Гермеса. Томпсон описывает «герметический разум», который, по-видимому, отражает феномен НЛО: «амбивалентный по самой своей природе, склоняющийся то в ту, то в другую сторону, [этот разум] действует посредством аналогий и ассоциаций, интуиции, всегда пытаясь найти большее в каждом отдельном мелком событии»¹⁹⁶. Как мы показали в предыдущих главах этой книги, герметический разум всегда объединялся с различными технологиями, поэтому неудивительно, что величайший технологический фантом XX века, словно трикстер, перебегающий от одного перекрестка истолкования к другому, требует столь же хитрой герменевтической атаки. С помощью герметических изгибов можно объяснить даже увечья скота, которые на протяжении долгого времени связывались с налетами инопланетян. В конце концов, как следует из «Гимна Гермесу», этот бог интересовался чужими коровами.