«Пэлл Мэлл газетт» от 18 сентября

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Пэлл Мэлл газетт» от 18 сентября

СБЕЖАВШИЙ ВОЛК

Опасное приключение нашего корреспондента.

Интервью со смотрителем зоосада.

После долгих расспросов, отказов и бесконечного повторения заветного пароля: «Пэлл Мэлл газетт», мне наконец удалось найти смотрителя того отделения зоосада, в котором содержатся волки. Томас Билдер живет в одном из домиков, расположенных на территории зоосада — сразу за вольером для слонов; он как раз садился пить чай, когда я пришел к нему. Томас и его жена уже немолодые, бездетные люди, но если гостеприимство, с которым они меня встретили, обычно для них, то, очевидно, живут они очень хорошо. Смотритель отказался обсуждать «дела», как он выразился, пока не поужинает, — тут мы достигли полного согласия. Когда со стола было убрано, он закурил трубку и сказал:

— А теперь, сэр, вы можете спрашивать меня о чем угодно. Вы уж простите, что я не захотел разговаривать с вами о делах до ужина. Но я сам всегда предпочитаю сначала дать волкам, шакалам и гиенам их хлеб насущный, прежде чем задаю им вопросы.

— Задаете вопросы? Что вы хотите этим сказать? — спросил я, желая разговорить его.

— Бывает, зверей бьют палкой по голове, а бывает — чешут за ухом, это когда джентльменам хочется развлечь своих спутниц. Конечно, можно пройтись палкой, пока не раздал им обед, но если я хочу почесать их за ухом, то, пожалуй, лучше подожду, пока они вкусят свой хлеб насущный. Вы не задумывались о том, — заметил он философски, — что в природе человека много общего с животными? Вот вы пришли сюда, чтобы расспросить меня о моих делах, а я сварлив и предпочел бы за ваши паршивые полфунта вышвырнуть вас отсюда, а не отвечать вам. Особенно после того, как вы язвительно спросили меня, не хочу ли я, чтобы вы обратились к директору за разрешением задать мне вопросы. Не в обиду будь сказано — не посоветовал ли я вам убраться к черту?

— Да, посоветовали.

— А когда вы сказали, что привлечете меня к ответственности за сквернословие в свой адрес, то как обухом меня по голове огрели, но полфунта все уладили. Я не собирался воевать, просто ждал ужина и своим рычанием выражал то же, что волки, львы и тигры. Ну а теперь, да хранит вас Господь, после того, как старуха впихнула в меня кусок кекса и прополоскала меня из своего паршивого старого чайника, а я закурил, можете почесать у меня за ухом — вы это заслужили, и больше я не буду ворчать. Выкладывайте свои вопросы. Конечно, вы пришли из-за сбежавшего волка.

— Совершенно верно. Просто расскажите мне, как это произошло. Кроме того, мне интересно узнать ваше мнение о причине случившегося и чем, на ваш взгляд, все это кончится.

— Хорошо, мистер. История такова. Волк этот — зовут его Берсерк — был одним из трех серых хищников, привезенных из Норвегии торговцу животными Джамраху, у которого мы и купили его четыре года назад. Это был славный, послушный зверь, не требовавший особых забот. Я просто поражен, что именно он убежал. Но, конечно, волкам следует доверять не больше, чем женщинам.

— Как вам это нравится, сэр! — вмешалась миссис Билдер, весело рассмеявшись. — Он так давно возится с волками, что, видит бог, и сам стал похож на старого волка! Но он не опасен.

— Итак, сэр, вчера приблизительно часа через два после кормления мне послышался какой-то шум. Я как раз в одном из обезьяньих домиков подбирал для заболевшей молодой пумы соломенную подстилку, но, услышав визг и вой, тут же выбежал и увидел Берсерка — он бешено кидался на прутья клетки и как будто хотел вырваться на свободу. В тот день в зоосаде было мало народу, у клетки стоял только один господин — высокий, худой, с крючковатым носом, бородкой клинышком, глаза красные, взгляд тяжелый, холодный. Ох, не понравился он мне! По-моему, он как-то раздражал зверей — рукой в белой лайковой перчатке указал мне на волков и говорит:

— Смотритель, мне кажется, что-то привело этих серых хищников в возбуждение.

— Может быть, вы, — отвечаю я, тон его мне тоже не понравился.

Он не рассердился, как я рассчитывал, а эдак нагло улыбнулся, обнажив белые, острые зубы.

— О нет, едва ли.

— О да, конечно, вы, — передразнил я его. — Волки всегда не прочь во время трапезы поточить зубы о косточки, а у вас их целый мешок.

Странно, что звери, увидев, как мы разговариваем, успокоились, легли, и я, по своему обыкновению, погладил Берсерка по голове. А этот господин, представьте себе, просунул руку меж прутьев клетки и тоже погладил по голове старого волка!

— Поосторожнее, — говорю, — у Берсерка хватка мертвая.

— Не беспокойтесь, — отвечает. — Я к ним привык.

— Работаете с ними? — спрашиваю, а сам снимаю шляпу в знак уважения: ведь укротитель волков — лучший друг смотрителя зверей.

— Нет, — отвечает, — не совсем, я не профессионал, но приручил нескольких волков.

Потом эдак вежливо, как лорд, приподнимает шляпу и уходит. Старый Берсерк смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду, потом весь вечер пролежал в углу. А ночью, как только взошла луна, все волки завыли. Вроде б им не из-за чего выть-то: вблизи никого не было, только где-то далеко какой-то тип звал собаку. Пару раз я выходил посмотреть — все было в порядке. Потом вой прекратился. Около двенадцати я снова вышел взглянуть, прежде чем лечь спать, и увидел, что клетка Берсерка пуста — прутья либо сломаны, либо погнуты. Вот и все, что я знаю.

— А больше никто ничего не заметил?

— Один из наших сторожей приблизительно в это время возвращался из певческого клуба домой и видел большую серую собаку, перескочившую через забор зоосада. Я не очень верю его словам: придя домой, он ничего не сказал об этом жене и вспомнил только после того, как все узнали о пропаже и всю ночь рыскали по округе в поисках Берсерка. Похоже, это его выдумки.

— Скажите, мистер Билдер, можете ли вы как-то объяснить бегство волка?

— Ну что ж, сэр, — сказал он с подозрительной скромностью, — пожалуй, могу. Вот только не знаю, удовлетворит ли вас моя теория.

— Ну это не важно. Кому, как не вам, знающему повадки зверей, высказать свои соображения?

— Что ж, сэр, мне кажется, волк убежал просто потому, что хотел убежать.

По тому, как Томас и его жена от души смеялись этой шутке, я понял: она прозвучала здесь не впервые и надо мной подсмеиваются. Я не стал состязаться в остроумии с уважаемым Томасом и, решив поискать более надежный путь к его сердцу, предложил:

— Мистер Билдер, будем считать, что первую половину фунта вы уже заслужили, теперь черед второй — надеюсь, вы изложите мне свой прогноз.

— Хорошо, сэр, — живо откликнулся он. — Вы уж извините мои шутки, это старуха подмигивала — подстрекала меня.

— Вот уж чего не было, того не было! — воскликнула почтенная женщина.

— По моему мнению, волк скрывается где-то поблизости. Один из наших смотрителей говорил, что видел, как он, быстрее лошади, галопом мчался к северу, но я не верю ему, сэр: ни волки, ни собаки не могут мчаться галопом, они устроены по-другому. Волки такие умные только в сказках и страшны, когда сбиваются в стаи, тогда они могут натворить тех еще дел. Но, слава богу, в жизни волк и вполовину не так умен и храбр, как хорошая собака, и вчетверо трусливее. А Берсерк и вовсе не способен к тому, чтобы прокормить себя, стало быть, вероятнее всего, прячется где-то здесь поблизости, дрожит и думает, если он вообще думает, где бы достать поесть. Представьте себе, вдруг какая-нибудь кухарка увидит его горящие глаза в темноте подвала! Ему же надо что-то есть — возможно, он забредет в лавку мясника или какая-нибудь нянька, прогуливаясь со своим солдатом, оставит ребенка без присмотра — ну что ж, тогда не удивлюсь, если одним младенцем станет меньше. Вот и все.

Я дал ему честно заработанные полфунта, и тут вдруг что-то замаячило в окне. У мистера Билдера вытянулось от удивления лицо.

— Господи боже мой! — воскликнул он. — Уж не старый ли Берсерк вернулся?!

Он бросился к двери и распахнул ее. На мой взгляд, это было совершенно излишне: дикие звери мне всегда нравились больше в клетке. Пожалуй, личный опыт общения скорее усилил это убеждение.

Понимаю, это дело привычки: Билдер и его жена испугались волка не более, чем я обычной дворняги. Зверь был мирным и вел себя образцово, как прародитель всех сказочных волков из сказок, который, переодевшись бабушкой, завоевывал доверие Красной Шапочки.

Вся эта сцена представляла собою неописуемую смесь комедии и драмы: злой хищник, вот уже почти сутки терроризировавший Лондон и заставлявший детей дрожать от страха, стоял перед нами, словно кающийся грешник, и его приняли и приласкали, как блудного сына.

Старый Билдер с нежной заботливостью осмотрел его и сказал:

— Ну вот, так и знал, что старина попадет в историю. Я же говорил! Смотрите, у него вся голова в порезах и полна осколков стекла. Подлезал под какую-то чертову стену! Просто безобразие, что люди обкладывают стены своих оград битым стеклом. Вот к чему это приводит. Иди сюда, Берсерк.

Он отвел волка в клетку, пожаловал ему огромный кусок мяса и пошел сообщить в дирекцию.

А я отправился в газету — готовить единственный в сегодняшней прессе материал о странном побеге из зоосада.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.