Культ деревьев на Руси

Культ деревьев на Руси

У восточных славян, а потом — у русских особо почитаемым деревом стала берёза, хотя предметом поклонения бывали и деревья других пород (дуб, сосна, ель). Предпочтение, отдаваемое берёзе, в значительной мере объясняется её широким распространением на территории Среднерусской равнины, а также тем, что дерево это, распускающееся весной раньше других, воспринималось как средоточие животворных сил. Поскольку берёза, в отличие от хвойных деревьев, сбрасывает на зиму листву, естественно предположить, что её использование в календарной обрядности должно было соотноситься не с зимним, а с весенним и летним сезонами. Символизируя собою возрождение жизни, берёза превратилась в объект особого почитания поздней весной, в период весенних (или зелёных) святок, после принятия христианства совпавших с Троицкой неделей, приходившейся по старому календарю на конец мая или же на начало июня. Именно в это время, когда даже в северных районах листья на берёзе уже распускаются, всё ещё сохраняя при этом весеннюю свежесть и аромат, она и становилась центром праздничных ритуальных действ.

Весенние святки праздновались обычно на лоне природы: в лесах и рощах, на берегах рек, озёр, прудов — там, где росла берёза. Участники действа (по преимуществу — молодёжь) украшали только что распустившиеся ветви дерева, «завивали» их и с песнями водили вокруг него хороводы. «Завивание» берёзки состояло в завязывании её веток таким образом, что получались венки. Иногда нижние её ветви сплетали с травами для того, чтобы передать траве и земле ту животворную силу, которая содержится в только что распустившемся дереве. Из берёзовых ветвей плели венки, которые бросали в воду, что стало одним из самых распространённых способов гадания в этот период года. Опустив венок в реку, девушки долго следили за тем, как он плыл по течению, замечая, потонет он или нет, прибьётся к берегу или же беспрепятственно уплывёт вниз по реке. Они стремились угадать своё будущее: утонувший венок предвещал близкую смерть той девушке, которой он принадлежал; прибитый к берегу — свидетельствовал о том, что в текущем году владелица венка не выйдет замуж, а уплывший по течению означал предстоящее в ближайшее время замужество.

В лесу около берёзки девушки «кумились» — целовались через берёзовые венки и обменивались крестиками, что означало вступление их в духовное родство друг с другом. Этот обряд в разных местностях имел свои особенности. По воспоминаниям А.А. Фета, «в Троицын день шли… в лес завивать венки и кумиться. Последнее совершалось следующим образом: на ветку берёзы подвешивался берёзовый венок, и желающая покумиться женщина вешала на шнурке в середину венка снятый с шеи тельник; затем кумящиеся становились по обе стороны венка и единовременно целовали крест с двух сторон, целуясь в то же время друг с другом» [444, 73]. На Троицу берёзку, обряженную лентами, платочками и яркими тряпочками, срубали и с песнями несли в деревню, обходя с ней все дворы, после чего её сжигали или бросали в воду. В этот период принято было также, срубив берёзовое деревце (или же его ветки), приносить их в избу и ставить в «красный» угол, что должно было способствовать свершению в семье благоприятных событий и отгонять злых духов.

Особое пристрастие русских к берёзе живо до сих пор. Это дерево с яркой листвой, нежным свежим запахом и белым в чёрных крапинках стволом считается в России эталоном растительной красоты: «Любимое дерево русских песен и русских обрядов — берёзка» [343, 56]. С 1920-х годов начинается «массовое вторжение берёзы в литературу», чему, по мнению В. Иофе, способствовал Сергей Есенин, благодаря которому «берёза, как главное символическое дерево России, прочно обосновывается в поэтическом пейзаже русской поэзии» [164, 255]. Постепенно берёза превратилась в растительную эмблему русского народа, что отразилось во многих народных и авторских песнях, в стихотворениях, кинофильмах, в массовой культуре. В кинофильме Василия Шукшина «Калина красная» герой, только что вышедший из заключения, останавливает машину рядом с берёзовой рощей и бережно гладит стволы берёзок, разговаривая с ними и лаская их. В телесериале начала 1970-х годов «Семнадцать мгновений весны» советский разведчик Штирлиц, увидев у шоссе берёзовую рощу, также выходит из машины и долго лежит под берёзами, напомнившими ему родину. В советское время именно «Берёзками» повсеместно назывались «валютные» магазины, кафе и рестораны. Всё это в значительной мере испошлило сам образ: по поводу пресловутого культа этого «русского» дерева Илья Эренбург иронически заметил: «Берёза может быть дороже пальмы, но не выше её» [цит. по: 63, 45].

Наряду с почитаемыми, в народной культуре существуют и проклятые деревья, вызывающие в людях опасения и отрицательные эмоции. Таково, например, у русских восприятие осины, которая в их представлениях связывается с«низшим» миром. Неприятие осины объясняется, скорее всего, тем, что это дерево обычно растёт в низких, глухих, болотистых местах, которые считаются прибежищем нечисти. Плотные, гладкие, мелкие листья осины из-за своих длинных черенков дрожат от любого, даже самого лёгкого, дуновения ветра, что создаёт в осиннике характерный звуковой эффект тревожного сухого, почти металлического, шороха и мелькающего движения, в соответствии с пословицей: «Одно проклятое дерево без ветра шумит» [110, II, 365]. И.С. Тургенев в рассказе «Свидание» писал об осине: «Я, признаюсь, не слишком люблю это дерево — осину — с её бледно-лиловым стволом и серо-зелёной, металлической листвой, которую она вздымает как можно выше и дрожащим веером раскидывает на воздухе; не люблю я вечное качанье её круглых неопрятных листьев, неловко прицепленных к длинным стебелькам» [436, III, 242]. В русской поэзии «осина как была, так и осталась почти полным изгоем» [164, 247]. Согласно распространённой легенде, именно на осине повесился Иуда, отчего её и стали воспринимать как дерево самоубийц: «Хоть самому на осину, прости Господи!..», — думает отчаявшийся бедняк в рассказе И.А. Бунина «Нефёдка» [62, 138], а Ф. Сологуб в стихотворении 1886 года писал:

Трепещет робкая осина.

Хотя и лёгок ветерок.

Какая страшная причина

Тревожит каждый здесь листок?

Предание простого люда

Так объясняет страх ветвей:

На ней повесился Иуда,

Христопродавец и злодей.

А вот служители науки

Иной подносят нам урок:

Здесь ни при чём Христовы муки,

А просто длинный черенок.

[406, 87]

Известен давний обычай вбивать осиновый кол в мертвецов, считавшихся вурдалаками (вампирами), которые, по народным верованиям, выходят по ночам из могил и пьют людскую кровь. При этом тело мертвяка поворачивали лицом вниз, к земле, а кол вбивали в спину, чтобы вурдалак впредь не мог вылезать из могилы.