О мужской моде

Умберто Ангелони, портной.

Ведомости. Пятница. 2010. № 43 (226)

Основатель мужской марки Uman Умберто Ангелони приехал в Москву открывать корнер в ЦУМе. Он рассказал, за что любит синий цвет и почему современная размерная сетка устарела.

– Вы более 15 лет проработали в Brioni, были там исполнительным директором. Почему ушли?

– Я считал, что марку пора продавать. Что она переросла концепцию «семейной компании» и что ей следует выходить на новый, коммерческий уровень, стать частью крупной корпорации, например. Но члены семьи не были со мной согласны. И тогда я продал свою долю акций и ушел – чтобы основать собственный бренд.

– Ниша классического мужского костюма заполнена. Вы предлагаете нечто новое?

– Я отказался от привычной размерной сетки. Вы знаете, что усредненные размеры придумали во время Второй мировой, когда надо было производить одежду для миллионов солдат? Но мы живем в другом мире. Я воспользовался исследованием компании Alvanon, которая отсканировала и перевела в 3D-изображения 3,5 тысячи человек; учитывались также их возраст, социальное положение, происхождение. Затем запросил параметры мужчин, живущих в Милане, Париже, Лондоне, спортивных, обеспеченных, в возрасте около сорока. И составил размерную сетку, в которой так и значится: Uman-01, Uman-02 и т. д. Когда человек приходит в мой магазин, с него снимают пару мерок (груди, талии) и выдают костюм, который сидит, будто сшит на заказ.

– Ну а крой? Все что можно, уже изобретено.

– Я взял от портновских традиций то, что было практически утеряно в угоду увеличения производства. Так, у современных пиджаков передняя вытачка от груди к карману прямая – так делать быстрее и дешевле. У моих костюмов эта вытачка изогнута – она позволяет пиджаку облегать фигуру.

– А почему все Ваши вещи синие?

– Это мой любимый цвет. Синий благодаря Пикассо, Матиссу, а также Малларме, Гёте и прочим стал цветом интеллектуальным. К тому же это самый износостойкий цвет, и еще у него 20 тысяч оттенков – больше, чем у любого другого.

– У Вас вещи ручной работы из качественных тканей, но цены относительно невысоки (1,5–3 тысячи евро за костюм). На чем-то экономите или демпингуете?

– Мы не даем рекламы – рассчитываем только на сарафанное радио. Кроме того, не открываем бутиков – только корнеры. У меня план – открыть по одному корнеру в крупных городах мира, их будет около тридцати. Москва стала шестой по счету в этом списке.

– А кто был Вашим первым покупателем?

– Мой друг по имени Кофи Аннан (Генеральный секретарь ООН (1997–2006). – И.О.). Он как-то пришел ко мне и спросил: «Ну и чем ты теперь занимаешься?» Я показал. Ему понравилось, и он купил костюм.

– Вы выдаете покупателям книги. Что это за книги и зачем они человеку, пришедшему за пиджаком?

– Кризис изменил культуру потребления. Люди больше не хотят переплачивать за салфетки с надписью именитого бренда. Они хотят, чтобы им объяснили, за что они платят. И я объясняю. Главная книга называется «Лексикон». Я сам ее написал и излагаю в ней философию моего бренда, рассказываю, что значит быть денди. Помимо этого, к пиджакам прилагаются и другие книги. Так, к смокингу положено эссе «С наступлением ночи» британского журналиста, писателя Ника Фулкеса. Подзаголовок к книге: «Ночь – время, когда мужчина ужасно себя ведет и прекрасно выглядит».

– Российским авторам не думаете предложить написать эссе про какой-нибудь костюм?

– Думаю. А вы бы согласились сделать это для меня?

Джанлука Исайя, внук основателя компании Isaia.

Ведомости. Как потратить. 2014. № 16 (149)

В Петровском пассаже открылся первый монобрендовый бутик неаполитанского бренда мужского костюма Isaia. В честь этого события в Москву приезжал Джанлука Исайя, внук основателя компании и нынешний ее глава. Он рассказал, что будут носить мужчины через пару сезонов, как издалека отличить хороший костюм от плохого и что общего между роскошью и хулиганством.

– Костюмы Isaia продаются в России уже много лет. Почему решили обзавестись монобрендовым бутиком в такое неоднозначное время? Затяжной экономический кризис, политические трудности не пугают?

– Я доверяю нашим российским партнерам, которые предложили открыть магазин именно сейчас. И думаю, это правильно: если начинаешь дело в тяжелое время, потом будет только проще – это настоящее испытание на прочность. Вообще, мне кажется, у России и Италии много общего, есть какая-то духовная близость. Например, и про нас, и про вас во всем мире сочиняют всякие негативные мифы. У нас мафия, у вас мафия. И, знаете, мы должны держаться вместе, как это принято у друзей или в семье.

– Кстати, о семье. Через несколько лет Isaia будет отмечать 100-летний юбилей, и он до сих пор остается семейным брендом. Нет ли соблазна стать частью большого холдинга?

– Нет, об этом мы не думаем. Но надо понимать, современная «семейная» компания совсем не то, что сто лет назад, и тактика ведения бизнеса изменилась. Сейчас на очереди уже четвертое поколение Исайа, и наша задача сделать из наследников настоящих менеджеров. Они должны учиться, получить опыт управления в других компаниях, да, они должны стать профессионалами. И лишь тогда они смогут войти в топ-менеджмент фирмы. Так что быть одной крови мало для того, чтобы руководить современной семейной компанией. Но конечно, у семейного дела есть свои неизменные особенности, от которых никуда не денешься: непросто порой найти гармонию между семейными и деловыми отношениями, особенно когда речь идет о принятии решений. Ведь нам приходится больше считаться друг с другом, чем в обычной компании с наемными работниками.

– А как Вы учились, какими были Ваши первые шаги в Isaia?

– Когда мне было 15 лет, я отправился в Лондон и устроился в магазин мужской одежды. Работа у меня была не слишком интеллектуальная, в основном я складывал рубашки и развешивал костюмы. Но для меня все равно это был важный шаг, это было первое настоящее соприкосновение с миром мужской моды, первое погружение в среду.

Потом поступил в университет (Milan’s Bocconi University), а параллельно начал практиковаться у одного из менеджеров Isaia, у нашего представителя в регионе Венето. Практика состояла в том, что я таскал за ним повсюду чемоданы с одеждой. Ну и, само собой, внимательно слушал все, что он говорит, учился, впитывал.

Следующим этапом была поездка в США, работа в старейшем и очень уважаемом магазине Louis Boston. Там я познакомился и подружился с американским рынком, который сегодня является для нас важнейшим.

– Символ Вашего бренда, Ваш логотип – коралловая веточка. Знаю, коралл еще и своеобразный символ Неаполя, и знак удачи, и мифологический образ. Ну а кто и когда придумал этот логотип?

– Дело было так. В 2005 году мы решили превратить наше ателье по пошиву мужского костюма в бренд, решили оживить бизнес. В то время у Isaia была такая обычная черная этикетка, и когда я надевал пиджак, эта этикетка заставляла меня чувствовать себя таким старым, таким скучным. Я долго носился с идеей поменять хотя бы цвет этикетки, хотел перекрасить ее в голубой. (Очень люблю остров Капри, а там есть Голубой грот, который навел меня на такую мысль.) А потом один друг привез мне из Торре-дель-Греко кусочек коралла. Я подвесил коралл на цепочку и стал носить как талисман. Как-то я заболел, прихватило спину. Ко мне пришел массажист, я снял подвеску и бросил ее на стол. От коралла откололся кусочек. Я ужасно расстроился, но друг сказал мне, что так и надо, что он разбился, чтобы помочь мне выздороветь. А я понял, что именно коралл должен стать символом нашего бренда, символом нашего будущего успеха. Сегодня тот разбитый коралл, с которого все началось, хранится в нашем бутике в Милане.

– Да, составляющая любого бренда класса luxury – это легенда, и для Вас это коралловая веточка. Но, мне кажется, сегодня роскошь обогатилась еще одним качеством – иронией.

– Да, это правда. Важно быть самоироничным, быть немножко хулиганом. Так, наша коллекция осень – зима 2015 года посвящена неаполитанской кухне. И на фото из нашего рекламного буклета джентльмены в прекрасных костюмах едят руками спагетти.

– А как Вам собственно неаполитанская кухня? Что особенно любите?

– Неаполитанская кухня – интересный феномен. Там множество всяких традиций переплелось. Ведь Неаполь был под византийцами, под французами, испанцы и арабы тоже внесли свой вклад в историю и культуру Неаполя и, конечно, в его кухню. А самые интересные блюда рождаются в тяжелые времена. Возьмите неаполитанскую пасту: туда добавляют и картофель, и горошек, всего понемножку. Такие блюда, конечно, возникают от бедности, когда берутся остатки продуктов и все смешивается.

– Сами готовите?

– Обожаю. Мое коронное блюдо – эскалоп из телятины с лимоном. Очень просто. Но простые блюда гораздо сложнее готовить, чем изощренные.

– В моде то же самое. Сшить обычный костюм, но так, чтобы он сидел, в чем-то сложнее, чем изготовить задрапированное платье косого кроя. И вот, по поводу кроя. Классические пиджаки Isaia – приталенные, с высокой проймой. Насколько такие модели хорошо сидят на не очень стройных мужчинах, или Ваш клиент – только спортивный, подтянутый?

– Вот здесь вы не правы. Есть распространенное заблуждение, что чем полнее мужчина, тем ниже должна быть пройма рукава. А на самом деле наоборот: чем она выше, тем лучше костюм будет сидеть. А проверить, хорош ли костюм, помогает «трамвайный» тест, как я его называю. Когда мужчина поднимает руку, чтобы взяться за поручень, костюм должен остаться на месте, он не собирается в складки, не съезжает на бок. И среди прочего именно высокая пройма за это в ответе.

– Как сегодня изменился костюм? Как эволюционировал классический крой?

– Сегодня носят брюки с плоской передней частью – без защипов. Изменилась сорочка. Она стала более спортивной, приталенной. И открою секрет, через пару лет в моду снова войдет двойной воротничок. Пуговиц на пиджаке сегодня две, все популярнее именно такая модель. Вернулся двубортный пиджак, но теперь он короче и облегает фигуру, а не висит мешком.

– Участвует ли Isaia в гонке мужских люксовых брендов за тонкими тканями, в этом негласном соревновании? Когда один выпускает шерсть Super 180, а другой Super 250?

– Мы участвуем, да, но, если честно, самая красивая ткань – не значит самая тонкая. Мне нравятся плотные материалы, уютные, может, ворсистые. Они лучше всего смотрятся. Хотя, конечно, у нас есть очень дорогая линия тканей (от Super 150 и выше) – Shiameria. У этого неаполитанского слова два значения. Так в XVIII веке называли сюртук, который носили аристократы. Второе значение – «страстная ночь»: те же аристократы, когда не хотели, чтобы романтической ночью их беспокоили слуги, вешали на дверь сюртук. Мы выбрали это слово именно, чтобы подчеркнуть ее роскошность и связать ее с образом женщины. Женщинам же тоже нужен не просто мужчина, им нужен мужчина, который может дать им красивую жизнь, дать им роскошь.

– К вопросу о женщинах. Не хотите запустить для них отдельную линию, как многие Ваши коллеги?

– У нас есть бижутерия, которую покупают и мужчины, и женщины, есть единичные вещи, женский смокинг, например. Но отдельную линию – нет. Мы традиционный мужской бренд. И не собираемся это менять.

– Но время меняется, идете ли Вы ему навстречу в каких-то вопросах? Применяете ли современные технологии?

– Одно из новшеств – мы хотим перевести наших портных, которые работают на индивидуальных заказах su mesura, на айпады. Портные будут снимать мерки и заносить их в айпад, а не в блокнот. Для этого мы разрабатываем специальное приложение. Да, мы компания c твердыми принципами и богатыми традициями, но компания современная, идем в ногу со временем и иногда его опережаем.