О.Н. Куликовская-Романова — Возрождение исковерканных душ
О.Н. Куликовская-Романова — Возрождение исковерканных душ
Вторая беседа с Ольгой Николаевной Куликовской-Романовой, председателем Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны.
«Экономические стратегии», № 01-2007, стр. 72–75
В последнее время вошло в моду участие в событиях высокой духовной значимости. Для некоторых дам и господ важное и серьезное дело стало скорее способом создания себе определенного реноме, просто модной темой. И, может быть, миссия Ольги Николаевны Куликовской-Романовой, председателя Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны, состоит и в том, чтобы быть неким камертоном духовности, позволяющим уловить фальшивые голоса в хоре тех, кто манипулирует священными понятиями. Сама принадлежность к августейшей фамилии — Ольга Николаевна является невесткой сестры последнего русского императора, вдовой ее сына, — позволяет ей ясно определять факты подобных спекуляций. Ольга Николаевна, будучи воспитанной в духе православия, сразу называет эти вещи своими именами, возвращая от наивно-благодушного их восприятия к реальности, которая более цинична, нежели словесные и парадные декорации. Новая беседа[1] О.Н. Куликовской-Романовой с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым выдержана именно в этом ключе.
— Вы присутствовали на перезахоронении императрицы Марии Федоровны в России?
— Я была среди тех, кто прощался с императрицей в Дании и провожал ее прах в Россию, хотя и не получила официального приглашения участвовать в церемонии перезахоронения. И, знаете, у меня сложилось впечатление, что покойница не хотела покидать родину: гроб долго не удавалось погрузить на датский военный корабль, который должен был доставить его в Петербург.
Во время погребения в Петропавловском соборе[2] тоже не обошлось без накладок: в могилу упал советник министра иностранных дел Дании. Для меня все предельно ясно: государыня Мария Федоровна не хотела сама уезжать из Дании, датчане фактически уступили политической воле России. И, прежде чем лечь в русскую землю, она «спустила» туда датчанина. И русским, кстати, императрица тоже показала кузькину мать: буквально на следующий день после ее похорон Б.С. Аракчеева, директора Государственного музея истории Санкт-Петербурга, более известного как Петропавловская крепость, лишили поста.
— Ольга Николаевна, но ведь говорят, что императрица завещала перевезти ее прах в Россию.
— Никакого написанного и официально заверенного завещания не было. Это все ложь. Перенесение останков государыни Марии Федоровны — такой же политический шаг, как перезахоронение «екатеринбургских останков» безвестных мучеников под видом праха святых страстотерпцев — царя Николая II и членов его августейшей семьи. Кстати, я, как и Русская Православная Церковь, не верю, что это подлинные останки, и в свое время говорила об этом с другими представителями династии Романовых. Но многим из них главное — перевернуть страницу истории. Не понимаю — как можно перевернуть страницу истории, захоронив останки других людей под видом царских? Перезахоронение императрицы должно было еще раз подчеркнуть факт покаяния и примирения. Однако церемония была несколько омрачена многочисленными накладками. В частности, российские журналисты, которые в Дании были допущены в усыпальницу, где покоилась государыня Мария Федоровна, вели себя безобразно — лазили на могилы, бегали туда-сюда и в конце концов были с позором изгнаны.
— Окажет ли это перезахоронение какое-то позитивное воздействие на российское общество?
— Судя по словам российского посла в Дании, это должно повысить уровень духовности русского народа. Поживем — увидим. В прежних условиях мой супруг Тихон Николаевич был категорически против перезахоронения, он сказал: «Не троньте мою бабушку». Его позицию разделяла и я, но ситуация в мире и стране меняется. По крайней мере, я видела, что простой верующий народ принял императрицу, паломничество к ее гробу не прекращалось все дни проведения церемонии.
Есть мнение, что перезахоронение поможет примирить и объединить Романовых. Сомневаюсь — ведь этого не смог сделать даже император Николай II.
Думаю, что перезахоронение императрицы — это не в последнюю очередь факт большой политики, призванный улучшить датско-российские отношения. Дания заинтересована в укреплении коммерческих связей с Россией, но отношения между двумя странами в свое время были омрачены. Во время террористической атаки на «Норд-Ост» датчане позволили чеченским сепаратистам провести конференцию в Копенгагене. Реакция Москвы была очень острой, Россия даже хотела разорвать дипломатические отношения с Данией. Поэтому, когда встал вопрос о перезахоронении, датчане сразу же согласились.
— Что из себя сейчас представляет сообщество потомков Романовых?
— В ассоциации 49 человек, но что они из себя представляют, я затрудняюсь сказать. Эти люди, конечно, гордятся тем, что являются русскими, а также своей принадлежностью к императорскому дому. Тем не менее представители молодого поколения уже носят иностранные фамилии. Многие из них вообще не говорят по-русски, крестятся слева направо.
Понимаете, очень трудно сохранить русскость за рубежом.
Это я знаю по себе, по своей дочери и внучке. Таня говорит по-русски, но не воспитана в русских традициях. Моя дочь родилась и выросла в Южной Америке, а живет в Канаде. Она не чувствует той русскости, в которой была воспитана я. Для нас Россия всегда оставалась звездой-путеводительницей. Моя мама, например, часто говорила, что в России и картошка, и клубника вкуснее, чем где бы то ни было. Я считала это своего рода упрямством или шовинизмом, но, приехав сюда и попробовав русской картошки, убедилась, что она была права. В России картошка особая, честное слово.
Нас воспитывали люди, пережившие революцию и ужасы Гражданской войны. В частности, директрисой Мариинского института благородных девиц, где учились такие, как я, девочки, была вдова генерала Н.Н. Духонина. У нас все преподавание шло на русском языке, мы читали русские книги, носили русскую ученическую форму, в классах висели портреты императоров, православные иконы. Дома мы обязательно молились утром, днем и вечером. Сейчас мы при всем желании не можем дать такого воспитания нашим детям. Они вынуждены адаптироваться к условиям той страны, где родились и выросли. С другой стороны, сегодня никто не мешает им взять билет и приехать в Россию.
Это то, чего не могли себе позволить наши родители.
Русскоговорящие эмигранты последней волны, которые уехали из России несколько лет назад, — совсем другие. Они покинули Родину в поисках лучшей жизни и стараются как можно быстрее адаптироваться в новых условиях. Их не интересует русский язык, они хотят скорее стать американцами или канадцами. Мы воспитывались иначе, жили ожиданием того дня, когда сможем вернуться на Родину. Быть лишенным Родины, иметь возможность только мечтать о ней — очень тяжело и горько.
— А почему в свое время император Николай II вынужден был мирить своих родственников? Что случилось в семействе Романовых?
— По мемуарам можно понять, что между членами династии были довольно сложные отношения. Великая княгиня Мария Павловна все время интриговала против государя Николая Александровича, распуская слухи, что он человек слабохарактерный и не может управлять государством. Причина в том, что ей очень хотелось видеть на российском троне собственного мужа. Однако история доказала, что святой царь Николай II вовсе не был слабым человеком. Были и другие интриги, зависть одной невестки к другой. Я имею в виду великих княгинь Милицу и Анастасию, которых называли «черными воронами». Члены фамилии неоднозначно восприняли действия императора, который удалил великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего и взял эту миссию на себя.
И это не потому, что царь Николай II хотел сосредоточить в своих руках максимум власти, а потому, что он радел о благе России. Император всегда поступал, исходя из принципа: «На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся».
— Какой Вам видится современная Россия?
— В стране есть возможности для возрождения, но нужно время. Разбить чашку очень просто, а попробуйте ее восстановить… Вот так же и Россия. Она 80 лет болела, и для выздоровления ей понадобится не одно десятилетие. Революция отбросила страну назад, исковеркала души русских людей. В современном homo soveticus осталось очень мало русского и очень мало духовного. Чтобы в этой пустыне вырастить ростки нового, нужны воспитатели. И они есть: сейчас появляется все больше православных школ. Религиозное воспитание — это воспитание в любви, уважении и страхе Божьем.
Православие — основа русскости, благодаря православию когда-то отдельные княжества объединились в великую империю, в единый народ. Сейчас в России понемножку возвращаются к православию, и это прекрасно.
Когда входишь в храм, перешагиваешь порог совершенно другого мира. Это мир внутренний. Спокойствие, традиция, обряд — все это меняет твое мировоззрение.
И ты можешь даже не молиться, ну, может быть, прочтешь «Отче наш» как раз в тот момент, когда поют.
И того довольно. Выходишь из храма — и чувствуешь, что душа твоя очистилась.
— Как Вы оцениваете перспективы объединения Русской Православной Церкви За Границей и Московского Патриархата?
— Я занимаюсь этим уже много лет, но это не так легко. Все зависит от людей. Если они будут жадничать и требовать слишком многого, у нас ничего не получится. Объединение может совершиться только открыто, и с верой, и только на бескорыстной основе. Это очень важно. Но я верю в то, что это произойдет, потому что если этого не случится, то мы можем и веру потерять.
По крайней мере, уже определилась дата совместного богослужения и торжественного подписания Акта о каноническом общении.
Если уж Господь попустил большую русскую эмиграцию, так сказать вторжение русского народа в мир, значит, в этом есть какая-то высшая цель. Нет сейчас в мире большого города, где бы не было русской православной церкви.
— Ольга Николаевна, какую миссию нес и передал Вам Тихон Николаевич?
— Вы знаете, он был человек очень скромный. Первая жена у него была не русская, и это тормозило его миссию, его работу. Воспрял он немножко, когда уже мы были вместе. Тихон Николаевич в своем увлечении был специалистом по воинской униформе. Он до старости лет сам изготовлял оловянных солдатиков. Для него это была ностальгическая игра — он, бывало, говорил: я родился для царской службы. Искренне сожалел, что не мог послужить России, но служил Дании, своей второй родине. А вообще, он очень переживал и уже с 1980 г. переписывался с русскими из России. Задолго до моего приезда сюда о Тихоне Николаевиче писали в российских газетах. Он давал советы и наставления.