Письмо доктора Сьюворда — Артуру Холмвуду

Письмо доктора Сьюворда — Артуру Холмвуду

2 сентября

Старина!

Спешу сообщить тебе, что у мисс Вестенра нет никакого функционального расстройства или другой известной мне болезни. В то же время я обеспокоен ее видом, она очень изменилась со времени нашей последней встречи. Конечно, сам понимаешь, мне не удалось осмотреть ее как следует: наши дружеские отношения мешают этому. Пожалуй, лучше изложу тебе все как было, а ты сделаешь собственные выводы. Итак, слушай, что я сделал и что предлагаю.

Я застал мисс Вестенра с виду веселой и быстро понял, что она всячески старалась обмануть мать и уберечь ее от волнений. Несомненно, если она и не знает, то догадывается о необходимости этого. Обедали мы втроем и так старались веселить друг друга, что в конце концов нам действительно стало весело. После обеда миссис Вестенра пошла прилечь, а Люси осталась со мной. Она держалась очень хорошо — наверное, из-за слуг, которые сновали туда-сюда. Лишь в своей комнате она сбросила маску и в изнеможении упала в кресло, закрыв лицо руками. Увидев смену ее настроения, я поспешил приступить к обследованию. Она с грустью заметила:

— Если б вы знали, как я не люблю говорить о себе.

Я напомнил ей о врачебной тайне и сказал, что серьезно обеспокоен ее здоровьем. Она сразу поняла, что я имел в виду, и решила проблему.

— Расскажите Артуру все, что сочтете нужным. Для меня главное он, а не я.

Так что я могу писать свободно.

Я сразу обратил внимание на то, что она несколько бледна, но обычных признаков анемии у нее нет. Совершенно случайно мне удалось взять у нее анализ крови: открывая тугое окно, она слегка порезала себе руку разбившимся стеклом. Порез пустяковый, но мне удалось собрать несколько капель. Судя по составу крови, здоровье у нее прекрасное. Физическое состояние не вызывает никакой тревоги. Я пришел к выводу, что, возможно, причину нездоровья надо искать в психике. Люси жалуется на затрудненное дыхание, тяжелый, как бы летаргический сон с кошмарными сновидениями, которые она потом не может вспомнить. Говорит, что в детстве у нее была привычка ходить во сне, и в Уитби эта привычка к ней вернулась, а однажды ночью она вышла из дома и поднялась на Восточный утес, где ее и нашла мисс Меррей, но в последнее время этого не случается.

Я в полном недоумении, поэтому лучшее, что мог сделать, — это написать своему учителю и старому другу профессору Ван Хелсингу из Амстердама; он, возможно, как никто другой, разбирается в необычных болезнях. Я попросил его приехать, а поскольку ты предупредил, что берешь все под свое начало, то счел необходимым посвятить его в твои отношения с мисс Вестенра. Сделал я это, мой друг, выполняя твою волю, ибо сам я лишь горд и счастлив сделать для нее что угодно. Не сомневаюсь, что Ван Хелсинг придет на помощь хотя бы из расположения ко мне, но, каковы бы ни были его условия и пожелания, мы должны их принять. Профессор производит впечатление самоуверенного человека, но это объясняется лишь тем, что он действительно знает, о чем говорит. Он философ, метафизик и один из лучших ученых нашего времени. Необычайный ум, железная выдержка, хладнокровие, неукротимая решительность, сила воли, терпимость, доброта и искренность — вот чем он оснащен в своей благородной теоретической и практической работе на благо человечества; взгляды его широки, а сострадание и сочувствие безграничны. Сообщаю тебе все это лишь с тем, чтобы ты понял, почему я так верю в него. Я просил его приехать не медля.

Завтра вновь повидаю мисс Вестенра. Мы встретимся с нею в городе, чтобы не встревожить ее мать столь скорым повторением моего визита.

Всегда твой

Джон Сьюворд

Данный текст является ознакомительным фрагментом.