ГЛАВА XVIII

ГЛАВА XVIII

Дневник доктора Сьюворда

30 сентября. Вернулся домой в пять часов. Годалминг и Моррис успели не только приехать, но и прочитать дневники и письма, собранные и систематизированные Гаркером и его замечательной женой. Гаркер еще не вернулся из своей поездки к возчикам, о которых мне писал доктор Хеннесси. Миссис Гаркер напоила нас чаем, и, скажу откровенно, впервые с тех пор, как я живу здесь, старый дом стал похож на домашний очаг.

Когда мы закончили пить чай, миссис Гаркер обратилась ко мне:

— Доктор Сьюворд, у меня к вам просьба. Хочу увидеть вашего пациента, мистера Ренфилда. Позвольте мне встретиться с ним. Меня очень интересует то, что вы написали о нем в своем дневнике!

Она была такой трогательной и милой, что я не мог ей отказать, да и никаких оснований для отказа не было. Поэтому я взял ее с собой.

Ренфилда я предупредил, что его хочет видеть одна дама, тот отреагировал лаконично:

— Зачем?

— Она осматривает дом, хотела бы видеть всех его обитателей.

— А, ну хорошо, — буркнул он, — конечно, пусть заходит. Только одну минутку, я немного приберу.

Уборка была своеобразной: он просто проглотил всех мух и пауков из своих коробок, прежде чем я успел его остановить. Бедняга явно опасался вмешательства в свой уклад жизни. Потом, сразу повеселев, сказал:

— Пусть дама войдет, — и уселся на край постели, опустив голову и глядя исподлобья, чтобы все-таки видеть гостью.

У меня промелькнуло опасение, не задумал ли он какой-нибудь фортель. Помня, каким спокойным он был перед нападением на меня в моем же кабинете, я встал так, чтобы сразу перехватить его, если он только попытается броситься на миссис Гаркер.

Она вошла в комнату с непринужденностью, обычно вызывающей доверие у всех сумасшедших: непринужденность — это как раз то качество, которое они очень ценят. Подойдя к нему, она с милой улыбкой приветствовала его:

— Добрый вечер, мистер Ренфилд! Как видите, я вас знаю по рассказам доктора Сьюворда.

Он ответил не сразу, внимательно и хмуро разглядывая ее. Потом на его лице возникло удивление, перешедшее в сомнение; затем, к моему изумлению, он воскликнул:

— Ведь вы не та девушка, на которой доктор хотел жениться? Впрочем, вы и не можете быть ею, ведь она умерла.

— О нет, — ответила гостья с милой улыбкой, — у меня есть муж, за которого я вышла замуж еще до знакомства с доктором Сьювордом. Я — миссис Гаркер.

— Тогда что вы здесь делаете?

— Мы с мужем гостим у доктора Сьюворда.

— Лучше уезжайте.

— Почему же?

Я подумал, что разговор в таком духе столь же малоприятен миссис Гаркер, как и мне, и попытался переменить тему:

— Откуда вы знаете, что я собирался жениться?

Ренфилд молча перевел взгляд с миссис Гаркер на меня, потом снова уставился на нее, презрительно заметив:

— Ослиный вопрос!

— Не могу согласиться с вами, мистер Ренфилд, — вступилась за меня миссис Гаркер.

Насколько презрителен он был со мной, настолько любезен и уважителен — с нею.

— Вы, конечно, понимаете, миссис Гаркер, что когда человека так любят и уважают, как нашего доктора, то все, имеющее к нему отношение, интересует нашу маленькую общину. Доктора Сьюворда любят не только домочадцы и друзья, но даже его пациенты, хотя у некоторых из них нарушено душевное равновесие и они склонны путать причины и следствия. Будучи и сам постояльцем сей скорбной обители, я не мог не заметить, что ущербность мышления многих больных сводится к non causa и ignoratio elenchi.[108]

Я просто открыл рот, услышав эту тираду. Мой любимый сумасшедший рассуждал на философские темы, демонстрируя манеры изысканного джентльмена. Интересно, не приход ли миссис Гаркер затронул какую-то струну в его памяти. Независимо от того, была ли эта новая фаза самопроизвольной или же бессознательно инспирированной нашей милой гостьей, у этой женщины, несомненно, особая сила или дар.

Мы продолжали разговор. Увидев, что Ренфилд вполне разумен, миссис Гаркер решилась, вопросительно взглянув на меня, навести его на любимую тему. И вновь я был поражен, услышав, как он беспристрастно, абсолютно здраво рассуждает и даже приводит себя в качестве примера.

— Ведь я и сам человек со странными представлениями. Ничего удивительного, что мои друзья встревожились и поместили меня сюда. Я вообразил, что жизнь — это некая ощутимая и вечная субстанция и что, поглощая множество живых существ, пусть даже находящихся на самом низком уровне развития, можно бесконечно продлевать свою жизнь. Временами я так сильно в это верил, что посягал и на человеческую жизнь. Доктор подтвердит, что однажды я пытался убить его, чтобы укрепить свои жизненные силы за счет его крови, основываясь на Священном Писании, в котором сказано: «Ибо кровь — это жизнь». Хотя продажа некоего патентованного средства^{37} опошлила эту общеизвестную истину.

Изумленный, я кивнул в знак согласия, не зная, что и думать: невозможно было представить себе, что пять минут назад этот человек на моих глазах с аппетитом поедал пауков и мух. Взглянул на часы — пора было ехать на вокзал встречать Ван Хелсинга. Я сказал миссис Гаркер, что нам нужно идти. Она любезно попрощалась с Ренфилдом:

— До свидания, надеюсь еще увидеть вас, но в более благоприятных обстоятельствах.

На это, к моему великому удивлению, он ответил:

— Прощайте, дорогая. Молю Бога, чтобы я больше никогда не увидел ваше милое лицо. Да хранит вас Господь!

Я поехал на вокзал, а все остались дома. Бедный Арт немного повеселел, пожалуй, впервые со времени болезни Люси. И у Квинси прибавилось жизнерадостности — он стал похож наконец на самого себя.

Ван Хелсинг выпрыгнул из вагона с мальчишеской проворностью и бросился ко мне:

— А, друг Джон, ну как дела? Хороши? Так! А я был очень занят — устраивал все таким образом, чтобы быть здесь, сколько потребуется. Мне надо о многом рассказать вам. Мадам Мина у тебя? Да? А ее чудный муж? А Артур и мой друг Квинси, они тоже у тебя? Прекрасно!

Пока мы ехали домой, я рассказал ему, что произошло за это время и как благодаря миссис Гаркер пригодился мой дневник. Профессор перебил меня:

— Ах, эта удивительная мадам Мина! У нее глубокий, мужской ум — и женское сердце. Создав такое замечательное сочетание, Господь преследовал, поверь мне, определенную цель. Однако, друг Джон, до сих нор, по воле судьбы, эта женщина все время помогала нам, но с сегодняшнего вечера она больше не должна иметь отношения к этому ужасному делу. Нельзя подвергать ее такому риску. Уничтожить это чудовище должны мы, мужчины, — разве мы не дали обещание? Это не женское дело. Даже если ей не будет прямого ущерба, ее сердце может не выдержать таких ужасов. И она будет страдать наяву — от нервных припадков, а во сне — от кошмаров. Кроме того, она молодая женщина, замужем недавно, надо подумать и о других вещах, о будущем. Ты говоришь, она все перепечатала? Тогда ладно, сегодня уж пусть она участвует в нашем разговоре, но завтра ей надо проститься с этим делом, мы справимся сами.

Я от души согласился с ним и рассказал ему, что нам удалось выяснить в его отсутствие: дом, который купил Дракула, находится по соседству с моим домом. Профессор был изумлен и, как мне показалось, расстроен.

— О, если бы мы знали об этом раньше, — вздохнул он, — мы могли бы добраться до него и спасти бедную Люси. Однако после драки кулаками не машут. Не будем думать об этом, но пройдем путь до конца.

Ван Хелсинг задумался и молчал до самого дома. Прежде чем пойти переодеться к ужину, он сказал миссис Гаркер:

— Я узнал, мадам Мина, от моего друга Джона, что вы с мужем привели в полный порядок все бумаги о происшедших событиях вплоть до настоящего момента.

— Не до настоящего момента, — невольно вырвалось у нее, — до сегодняшнего утра.

— А почему же не до настоящего момента? Мы уже видели, как важны были самые незначительные детали. Мы все поведали свои тайны, и никому от этого не стало хуже.

Миссис Гаркер покраснела и вынула из кармана бумагу:

— Профессор Ван Хелсинг, пожалуйста, прочтите и скажите, стоит ли включать это? Здесь мое описание сегодняшнего дня. Я сочла необходимым записывать теперь все, даже пустяки, но здесь в основном все личного характера. Нужно ли это включать?

Профессор внимательно прочитал написанное и вернул ей со словами:

— Если вы возражаете, можно и не включать, но, по-моему, включить нужно. Ваш муж лишь еще больше полюбит вас, а мы, ваши друзья, еще больше станем вас чтить, уважать и — тоже любить.

Она, еще больше покраснев, с улыбкой взяла бумагу.

Таким образом, все, что можно, вплоть до настоящего часа, собрано и приведено в порядок. Профессор тоже взял экземпляр, чтобы изучить рукопись после ужина до нашей встречи, назначенной на девять часов; таким образом, встретившись в кабинете, мы все уже ознакомимся с фактами и сможем обсудить план борьбы с ужасным и таинственным врагом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.