Организационно-инструкторский отдел

Ким Чен Ын унаследовал систему, в которой он незаменим благодаря семейному культу личности. Но в то же самое время он унаследовал и систему, в которой искренняя лояльность в основном вытеснена страхом и где «придворная экономика» и откупы с откатами стимулируют фракционную борьбу и погоню за административной рентой. Самое главное (по крайней мере для него) в том, что он унаследовал систему, в которой одна достаточно «теневая» организация обладает, возможно, большей властью, чем он сам — лидер страны и первое лицо правящей Трудовой партии Кореи.

Эта организация называется «Организационно-инструкторский отдел». Она представляет собой сумму и естественное продолжение всего того, чему научился Ким Чен Ир на первых этапах своего восхождения к власти, особенно за период движения «Трех революций». Слежка и управление информационными потоками (включая доносы) позволяли ОИО оставаться единственным органом государства, который видел и знал все. Несмотря на то что многие значимые фигуры — включая генерала Ли (Ри) Ён Хо и Чан Сон Тхэка — после смерти Ким Чен Ира были отправлены в отставку или репрессированы, на положении и возможностях ОИО это никак не сказалось.

Организационно-инструкторский отдел ЦК существует с 1946 года, но его роль и функционал были радикально видоизменены вслед за тем, как его заведующим стал Ким Чен Ир в 1973 году. Возглавив это учреждение, он сделал его основным средством борьбы за верховную власть в государстве[108]. С тех пор ОИО стал ключевым узлом системы власти в Северной Корее. Там сосредоточена вся важная информация, в архивах ОИО есть досье на «каждого, кто хоть что-то собой представляет», это коммутатор, через который различные ветви правительства общаются с Верховным Вождем, через ОИО наверх поступает информация, а вниз — инструкции. ОИО отвечает за исполнение политических решений и контроль за их исполнением; в его подчинении находится шпионская сеть, опутавшая все сколь-либо значимые точки принятия решений — от высших армейских чинов до скромных управленцев провинциальных фабрик; там подписываются все правительственные и военные назначения; полностью в ведении ОИО находится и обеспечение личной безопасности и благополучия членов правящей семьи.

И если кто-то посчитает высокорангового армейского генерала или министра могущественным человеком — а он и будет таковым в рамках своей организации и собственной системы связей[109] — верховная власть сосредоточена в ОИО и осуществляется через ОИО; ни у какой другой организации нет таких возможностей полного контроля над политикой. Таким образом, пока окружающий мир наблюдает за тем, что творится в таких организациях, как, скажем, Политбюро, эти «традиционные» для эпохи Ким Ир Сена элементы системы государственной власти в КНДР постепенно теряли часть своего реального могущества в пользу ОИО. Это могло быть самым хитроумным трюком Ким Чен Ира — незаметно для окружающих сменить базу политической власти, перераспределив ее. Говорят, что он частенько повторял: «Мы должны закамуфлировать окружающую нас обстановку, затянуть ее таким густым туманом, чтобы наши враги не смогли ничего о нас выведать». Нет сомнений: он хорошо знал, как этого добиться.

Но как ОИО, насчитывающий 300 человек персонала, «управляет» Северной Кореей сегодня? Давайте рассмотрим подробнее, что входит в сферу компетенции отдела, начав с кадровой политики этой организации. В качестве иллюстрации сконструируем типичный пример: представьте, что вы — директор завода, входящего в Сталелитейный комбинат «Чхоллима», одно из важнейших государственных промышленных предприятий КНДР. На заводе освобождается вакансия партийного секретаря — это важнейшая позиция на всем производстве. Вас могу спросить, желаете ли вы занять этот пост (или вы можете вызваться на него по собственной инициативе). Вы соглашаетесь принять это предложение — и тут в игру вступает ОИО через сеть своих информаторов. Подобно восточногерманской спецслужбе «Штази», ОИО имеет на вас досье, хранящееся в комплексе зданий ЦК ТПК в Центральном партийном архиве в Пхеньяне. Такие досье заводятся на каждого члена партии и на каждого кандидата в члены (что составляет от трех до четырех миллионов человек), и, в отличие от «обычных» личных дел, больше похожих на подробные анкеты или биографии, досье ОИО содержат сведения о вашей личной жизни: склонность к крепким напиткам, азартным играм, наркотикам или женщинам; там упомянуты ваши внебрачные связи; потенциально нелояльные неосторожные фразы, оброненные вами десять лет назад; там есть информация о школьных друзьях и о многом другом. Эти досье постоянно пополняются материалами из доносов, направляемых в ОИО информаторами, с которыми вы когда-либо вступали в контакт.

Кроме того, ОИО ведет так называемый учет партийной жизни, по которому измеряется степень вашего участия в мероприятиях Трудовой партии Кореи — например, уровень энтузиазма, который вы проявляли при участии в «добровольных» трудовых проектах. На основе данных этого «учета», а также ваших биографических данных ОИО принимает решение о том, подходите вы для этой должности или нет. Если ОИО приходит к положительному решению, он рекомендует, чтобы Верховный Вождь назначил вас — и вы становитесь секретарем партийной организации завода.

Та же метода применяется при назначении на более высокие посты, включая, например, армейский генералитет. В рамках ОИО действуют целых два управления, в чьем ведении находятся армейские дела. С 1991 года по указанию Ким Чен Ира все генералы прослушивают «партийные лекции», которые проводит уполномоченный инструктор отдела, ответственный перед Управлением № 13 ОИО (занимающимся идеологическим обеспечением армии). Слушатели эти «курсов переподготовки» оставляют свои подразделения на две недели и поселяются в общежитии с другими генералами. Они подвергаются пропагандистской обработке и проходят через сеансы публичной самокритики, прививающие им послушание и вселяющие чувство страха. После завершения этого процесса ОИО принимает решение, кого из слушателей повысить (или понизить) в звании через Управление № 4, ведающее кадровой политикой в армии.

КНДР официально провозгласила заботу об армии главным приоритетом своей политики (сонгун — «Армия прежде всего»). Огромная часть национальных ресурсов действительно направляется на нужды армии, но при этом все назначения находятся под полным контролем партии, точнее ОИО (официально являющегося частью партии). Порой самые высокие посты получают люди, не являющиеся кадровыми военными. Так, карьерный работник ОИО Хван Пхён Со, ныне ведающий всеми армейскими делами в ранге заместителя заведующего отдела, имеет также звание санджан (генерал-полковник, всего на одну ступень ниже «полного генерала») — при этом он, безусловно, обладает несопоставимо большей полнотой власти, чем любой армейский генерал-«сапог». В мае 2014 года он также был назначен директором Главного политуправления Корейской народной армии (КНА) — второй по значимости ранг в армейской табели после Верховного Руководителя Ким Чен Ына.

Само по себе это не наделяет Хван Пхён Со особой властью. Его предшественник на этом посту, Чхве Рён Хэ, продержался там до своей отставки недолго; источники сообщают, что Чхве никогда не был настолько влиятельным человеком, как считалось. Скорее, нынешний ранг Хван Пхён Со стоит считать официальным штампом, фиксирующим и легитимизующим ту власть, которой он уже обладал.

Еще более смещает баланс власти в сторону от карьерных военных в Северной Корее запрет на прямое общение отдельных подразделений КНА друг с другом напрямую. Это помогло Ким Чен Иру централизовать власть и предупреждать попытки переворота. Таким образом, все разговоры о «заговоре генералов», о способности недовольных представителей армейской верхушки втайне мобилизовать достаточные силы для того, чтобы сбросить режим или продавать ядерное оружие Аль-Каиде, на деле оказываются лишь фантазиями. Даже разговоры о «конфликте между партийными функционерами-реформаторами и твердолобыми военными-консерваторами», столь часто встречающиеся в западной прессе, бесполезны и неверны, поскольку есть масса представителей северокорейского истеблишмента, одной ногой стоящих в одном лагере, а другой — в другом. Более того, вне зависимости от того, к какой «партии» принадлежит тот или иной кандидат на высокий пост, назначения — как военные, так и гражданские — в конце концов будут одобряться (или отвергаться) тандемом «семья Ким — ОИО», исходя из единственного критерия и единственной задачи: сохранения существующей системы власти.

Контроль за кадровой политикой — лишь часть власти, которой располагает ОИО. Отдел наделен правом выпускать «инструкции» для всех ветвей госаппарата. По факту это означает, что ОИО может вмешиваться в любые административные процессы по своему усмотрению; кроме того, именно ОИО организует и контролирует все сессии публичной самокритики и регулирует пропагандистские меры, применяемые к фабричным рабочим, солдатам, профессуре и так далее. Секретари ОИО направляются в каждую государственную организацию, чтобы донести до нее инструкции высшего руководства, и их решения имеют больший вес, чем распоряжения «регулярного» начальства на местах. Помимо этого, в каждой организации действует «инструктор-уведомитель» под прикрытием — он следит за партийным секретарем этой организации и доносит наверх, в ОИО. Такой «инструктор-уведомитель» может работать рядовым рабочим в цеху, но на самом деле он является важным элементом системы централизованного контроля Ким Чен Ира. На заре своей карьеры таким «инструктором-уведомителем» был и сам Чан Сон Тхэк.

Официально идеологическое руководство армией осуществляется через Главное политическое управление КНА, подчиняющиеся которому политработники служат в каждом подразделении и части. Эти комиссары могут отменить приказы вышестоящих офицеров вплоть до генералов, хотя у генералов есть право оспорить такие их действия. Главное политуправление подчинено Управлению № 13 ОИО по указанию Ким Ир Сена, которое он озвучил в выступлении перед высшим офицерством в 1992 году. В результате даже генералы боятся ОИО.

Единственная, пожалуй, значимая роль, которая не входит в компетенцию ОИО, — это формирование политического курса и обнародование его. Это работа Верховного Вождя. Слово Верховного Вождя является законом само по себе, буквально: если Ким Чен Ир сказал помощнику: «Женщины должны носить национальную корейскую одежду», тот запишет эту фразу — и она станет государственным законом[110]. Но ОИО отвечает за подготовку и обработку таких документов и превращение таких распоряжений в закон «на бумаге» — проведение его по всем этажам и подразделениям бюрократического аппарата, а также за его исполнение. В тех же случаях, когда политические предложения исходят снизу, они также проходят через ОИО.