Кто, что, когда?

Иностранное радиовещание в Северной Корее имеет несколько больший налет конспиративной деятельности, чем иностранное телевидение. Дело в том, что радиопередачи более сфокусированы на актуальных северокорейских темах, их содержание оппозиционно действующему режиму. Поэтому потенциально радио представляет для властей более серьезную угрозу. Те, кто слушает «иновещание» по радио, стараются делать это под покровом темноты. Чаще всего примерно с 10 вечера до часу ночи. Учитывая эту привычку аудитории, все вещающие на КНДР иностранные радиостанции чаще работают по вечерам и ночью, чем днем.

Большинство радиостанций вещают в коротковолновом диапазоне из-за того, что короткие волны (в отличие, скажем, от FM, то есть стандарта передач на модулированных частотах, которым сейчас пользуется большинство обычных радиостанций) отражаются от ионосферы и за счет этого могут распространяться довольно далеко. Ни КНДР, ни Китай не разрешают независимое радиовещание с передачами на северокорейские темы со своей территории, но коротковолновые передачи позволяют не обращать внимания на этот запрет. Однако при этом возникает другая сложность: коротковолновые приемники запрещены к продаже на территории Северной Кореи. Китайские торговцы все же провозят их в страну, а местные умельцы вполне способны переделывать вполне легальные приемники местного производства, оснащая их свободной настройкой. Тем не менее значительная часть владельцев радиоприемников все еще лишена доступа к коротковолновому вещанию.

И все же радио слушают миллионы. Можно даже сегментировать северокорейскую радиоаудиторию по возрасту, происхождению и социальному статусу, как делают исследователи во всех других странах. В целом мужчины интересуются радиопередачами больше, чем женщины, люди в возрасте — больше, чем молодежь. Считается, что представители элиты, особенно те, кто лучше образован, практичен и космополитичен, предпочитают новостные программы, в особенности те, где речь идет об отношениях между Севером и Югом. Более амбициозные и успешные представители нарождающегося предпринимательского класса разделяют те же интересы, правда, ими в большей степени движет коммерческий интерес. Известие о том, что ожидается крупная поставка риса в партии гуманитарной помощи, приведет к падению цен на зерно на чанмаданах. Новости об ужесточении санкций ООН также окажут влияние на цены — и на доступность некоторых товаров. Изменение режима охраны китайско-корейской границы вызовет такой же эффект и, вероятно, скажется на курсе валют. Информация о жестких политических мерах или о рейде правоохранителей поможет предсказать, какие позиции в торговом ассортименте будут наиболее опасными в ближайшее время. Получить эту ценнейшую информацию из официальных северокорейских СМИ вовремя невозможно, поэтому регулярное прослушивание новостей на иностранном радио абсолютно необходимо для любого серьезного торговца в КНДР.

Менее образованные слушатели предпочитают более «легкие» программы — те, например, где озвучивают письма перебежчиков домой. Этот, пусть и менее «новостной», контент оказывает исключительно мощное воздействие на аудиторию, поскольку предлагает информацию о разнице между Севером и Югом, да еще и вовлекает слушателя в эту информацию эмоционально. Он может представить побег менее пугающим делом. Некоторые перебежчики говорили, что именно эти передачи вдохновили их на побег.

Сегодня становится возможным целенаправленное вещание на определенные целевые группы в аудитории, учитывающее эти социально-демографические различия между ними. Выбор, которым располагают слушатели, становится все шире: количество радиостанций, вещающих на КНДР сегодня, измеряется двузначным числом. Это делает слушателей более разборчивыми: они переключаются с передачи, которая представляется им неинтересной, в поисках чего-то более занимательного. Опросы и обсуждения показывают, что если ранее владельцы радиоприемников сохраняли «лояльность» однажды избранной ими иностранной радиостанции, даже если передачи были скучными, или сигнал плохим, то сегодня они будут искать что-то другое — как и все мы.