Владимир Васильев

«СЕРДЦА И МОТОРЫ»

Наш следующий герой, полагаю, самый известный прототип современности, — поэт и книгоиздатель Юрий Михайлович Семецкий. Существуют версии того, отчего писатели XXI в. начали описывать в своих произведениях убийства вполне реального человека, более того, члена фэндома и общего знакомого Юрия Михайловича Семецкого. Для непосвященного сам факт кажется странным, если не зловещим. Первую версию изложил мне на одном из конвентов Александр Ройфе. Вот как она выглядела в его исполнении:

«Юрий Михайлович Семецкий — историки литературы будущего будут удивлены, почему такой персонаж сделался объектом столь пристального внимания писателей XXI в. Семецкий уверен, что проживет до сорока лет, поскольку такой срок нагадала ему цыганка. Юра верил в предсказание, поэтому писателям было дано разрешение всячески убивать его в своих произведениях, чтобы таким магическим образом отвести удар.

Сначала это делали те, кто понимал, что и зачем — сознательно. Потом, увидев, что так поступают Сергей Лукьяненко, Александр Громов и их друзья, молодые писатели восприняли это за моду и тоже принялись мочить бедного Семецкого в своих книгах. В издательствах это дело мгновенно отслеживалось, и текст возвращался к своему создателю с пометкой: «Молод еще Семецкого убивать, не заслужил».

Был даже утвержден приз за лучшее убийство Семецкого в романе. Некоторые убийства — просто удивительные. Юлий Буркин в книге «Звездный табор, серебряный клинок» первый раз его грохнул достаточно заурядно, потом взял душу Семецкого, засунул ее в автоматизированный робот-завод и заставил страдать, производя вооружение для каких-то супостатов. Душа Семецкого страдала, страдала, взывая к главному герою, чтобы тот убил ее окончательно. Потом в ГГ воплотился дух русского императора, который уничтожил завод, и освободившаяся душа Семецкого, улетая, произнесла: «Спасибо, ваше величество, что меня убили».

А Семецкий свои сорок лет благополучно встретил, понял, что предсказание общими усилиями не сбылось, и теперь живет себе, полтинник разменял, только его до сих пор так или иначе продолжают убивать. Традиция».

В свою очередь, Олег Дивов дает собственные объяснения непрекращающимся убийствам Семецкого: «Первое убийство Семецкого произошло случайно… В одной из своих ранних книг Лукьяненко прихлопнул мимоходом Эдуарда Семенецкого. Это вообще проблема: именование второстепенных персонажей. Я стараюсь, чтобы лишних имен в тексте просто не было. Но иногда надо. Так вот — каково же было изумление Сергея, когда к нему подошел некто и спросил: „Ты зачем меня убил?!“. И пока Лукьяненко думал, как реагировать — милостиво разрешил: „Ладно, прощаю, но ты должен тогда пообещать, что будешь убивать меня во всех последующих книгах!“. Лукьяненко пообещал… Вслед за Лукьяненко Семецкого начали колошматить все, кому не лень, соревнуясь, кто придумает для убийства самый изощренный способ».

О самом Семецком можно сказать следующее. Юрий Михайлович родился 6 мая 1962 г., поэт-депривист, книгоиздатель, известная фигура русского фэндома. Свою литературную деятельность начал в середине 1980-х гг. с публикации переводов Рыльке и Карла Маркса в многотиражке «Бауманец». На этом, собственно, литературную деятельность и закончил, если не считать участие в мастер-классах Марии Галиной и некоторых публикаций в ныне мало известных журналах и сборниках издательств. В 2015 г. стал лауреатом премии «Наследие», после чего издал вторую книгу сочинений «Интересные истории поэта-депривиста». С 2013 по 2017 г. состоял в художественном совете сетевой передачи «Турнир поэтов».

Стал прототипом второстепенных (как правило) персонажей множества литературных произведений русскоязычной фантастики. Вряд ли я смогу перечислить здесь все произведения, в которых участвует Семецкий. У В. Васильева в романе «Сердца и моторы», Юрий Семецкий погибает от руки наемного убийцы. Затем Юрий (под слегка измененной фамилией «Емецкий», в принципе чувствуется Семецкий) появился в романе Александра Громова «Шаг влево, шаг вправо». Появился, был убит и похоронен на Кузьминском кладбище, чтобы после ожить с полностью опустошенным сознанием на полярном острове.

В романе Юлия Буркина «Звездный табор, серебряный клинок» погибает сначала сам Семецкий, а потом завод, которым управлял спасенный мозг Семецкого. О нем мы уже говорили. В романе Анта Скаландиса «Причастные. Скрытая угроза» террорист Семецкий «гибнет» целых 17 раз, так как получил от автора чудесную способность уходить в другое измерение за мгновенье до взрыва или выстрела, а вслед за тем «оживать». А Эдуард Геворкян зашифровал в повести «Возвращение мытаря» «тайное послание» в виде своего рода «акропрозы». Если сложить вместе все прописные буквы ее первого абзаца, то можно прочитать «СЕМЕЦКИЙ УБИТ». (Дмитрий Байкалов, Андрей Синицын. И это все о нем: Подлинная история Юрия Семецкого // Фантастика 2002. Вып. 3).

Много раз его убивали в книжной серии S.T.A.L.K.E.R. Там это легендарный сталкер, который дошел до Монолита и пожелал бессмертия. Но Монолит, как всегда, исполнил желание по-своему, и Семецкий стал бессмертным, но вместе с тем он каждый день погибал. С тех пор на КПК сталкеров[127]стали приходить сообщения о гибели Семецкого. Сталкеры считают, что получить сообщение о смерти Семецкого — к удаче. У Андрея Белянина («Сестренка из преисподней») мэтр Семецкий — один из ключевых персонажей повествования, владелец книжной лавки, торгующий бесценными раритетами. Мэтр Семецкий бессмертен, что не мешает жителям Города регулярно убивать его в надежде получить редкий экземпляр раритетной книги или документа, пока владелец книжной лавки временно находится в лучшем мире. Жители города даже учредили премию за лучшее убийство мэтра Семецкого. В ответ, после стихотворного заклинания Сергея Гнедина, Семецкий начинает мстить своим обидчикам.

В романе «Стезя чародея» серии книг «Путь Демона» Алексея Глушановского Юрий Семецкий — комендант пограничной крепости Берет, погибает в первый день осады и восстает в облике умертвил.

В романе «Путевые знаки» Владимира Березина серии «Вселенная Метро 2033» присутствует питерский поэт Семецкий, которого уносит хищный мутант — птеродактиль, произошедший от чайки. К слову, Юрий москвич.

В романе Антона Первушина «Звезда» Семецкий — курсант авиационного училища второстепенный персонаж — разбивается во время самостоятельного полета на самолете «Ь-39», не сумев выйти из штопора.

Также в романе Олега Дивова «Саботажник» Семецкого нет как такового, но на борту российской военной плавбазы главный герой обнаруживает памятную табличку с надписью «17 мая 24… 1 года здесь при попытке спасти утопающего судового библиотекаря старшего матроса Семецкого трагически погиб водолаз Лукьяйнен». При этом расстояние до ближайшего борта составляет не менее ста ярдов.

А вот в книге «Стрелочники истории» Вячеслава Алексеева главные герои сделали все, чтобы спасти Семецкого, зная о его «судьбе» по многим произведениям. Они вытащили его из немецкого плена в 1941 г. и переправили в 1247-й воевать с Батыем.

Проник Семецкий и в компьютерные игры, так, в игре «Metro: Last Light» на «Октябрьской-Кольцевой» двое бандитов поминают Юрку Семецкого, а во время путешествия по поверхности на мосту можно услышать сообщение по радио, из которого становится ясно, что «группа Семецкого погибла».

Персонажи романа Владислава Крапивина «Ампула Грина» в разговоре упоминают телесериал «Тайна гибели Юрия Семецкого».

И вот, наконец, как описывает историю с его литературными убийствами сам Ю. Семецкий: «Все началось с повести Васильева „Сердца и моторы“ (1997), которая впоследствии была переиздана под названием „Горячий старт“, где в качестве персонажей использованы очень многие люди из Московского фэндома, включая меня под именем Сема. Потом, на очередной тусовке, выяснилось, что Лукьяненко убил некоего эпизодического героя с именем Эдуард Семенецкий в „Осенних визитах“ (1997), причем книга была напечатана раньше, чем „Сердца и моторы“. Так что теперь определить, кому принадлежит пальма первенства, проблематично. На той же тусовке Васильев и Лукьяненко договорились в ближайших романах „убить Семецкого“, то есть меня, под родной, то есть моей, фамилией. Присутствовавший при этом Громов поддержал идею.

Во втором раунде всех опередил Воха (Владимир Васильев). Его роман „Смерть или слава“ вышел в 1998 г. „Фальшивые зеркала“ Лукьяненко вышли в 1999 г., зато в этом же году у Сергея вышел еще один роман — „Геном“, в котором тоже состоялось убийство Семецкого, то есть Сергей Лукьяненко взял количеством, но не только, хотя об этом позднее. Роман Громова „Шаг влево, шаг вправо“ вышел тоже в 1999 г.

А когда, один за другим, вышли три романа с убийством Семецкого, группа „Мертвяки“ (есть такая группа в фэндоме), гуру которой я являюсь, решила объявить конкурс, и на Интерпрессконе вручили приз. Первым лауреатом стал Лукьяненко за роман „Геном“. Вот тут уже к забавной игре присоединились многие. И дело не столько в желании получить приз, хотя плох тот генерал… сколько в том, что „убить Семецкого“ в своем романе означало признать себя частью тусовки. А публичный отказ „убивать Семецкого“ означал, что автор не хочет признавать себя частью тусовки, смотрит на нее свысока и вообще человек заносчивый и самовлюбленный. На данный момент в литературном убийстве Семецкого поучаствовало неизвестное мне количество авторов, но сильно подозреваю, что их количество перевалило за сотню. И это если считать только опубликованные произведения.

Первым присоединившимся к конвенции оказался Олег Дивов, его роман „Выбраковка“ вышел тоже в 1999 г.

Наибольший вклад в раскрутку идеи сделал Сергей Лукьяненко. Кроме „Осенних визитов“, „Генома“ и „Фальшивых зеркал“, до 2002 г. (!) вышли следующие книги: „Дневной Дозор“ (2000), „Танцы на снегу“ (2001) и „Спектр“ (2002).

В 2002 г. было принято решение — достаточно. Авторы почувствовали, что недоумение читателей перерастает в недовольство. Издательства тоже не остались в стороне, увидев в затянувшейся игре угрозу тиражам. Тогда же прозвучала фраза: «Молод еще Семецкого убивать“, а редакторам дано указание „отлавливать и искоренять“, но локомотив истории было уже не остановить.

Хотелось бы отметить роман Антона Молчанова „Причастные. Скрытая угроза“, где Семецкого убили 17 раз, роман Владислава Крапивина „Ампула Грина" и рассказ Геннадия Прашкевича „Маша и нетопырь“, потому что это всего два случая, когда Семецкого убили авторы из поколения предтеч, роман Андрея Белянина „Сестренка из преисподней“, потому что в нем впервые Семецкий стал не эпизодическим героем, а сюжетообразующим, рассказ Роберта Шекли „Разговоры на Марсе“, потому что это выход на международный уровень.

В 2005 г., когда казалось, что проект закрыт, я посчитал авторов, поучаствовавших в этом деле.

Вот этот список (в алфавитном порядке): Белянин Андрей, Буркин Юлий, Васильев Владимир, Власова Елена, Геворкян Эдуард, Громов Александр, Дворецкая Елизавета, Дивов Олег, Еськов Кирилл, Завгородний Борис, Зайцев Сергей, Злотников Роман, Каганов Леонид, Калугин Алексей, Каплан Виталий, Косенков Виктор, Лайк Александр, Лукьяненко Сергей, Мзареулов Константин, Мидянин Василий, Овчинников Олег, Плеханов Андрей, Прашкевич Геннадий, Русанов Владислав, Сверидов Алексей, Скаландис Антон, Трускиновская Далия, Уланов Андрей, Шекли Роберт, Щеглов Сергей, Янковский Дмитрий, то есть 31 автор.

На „Интерпресконе" в 2000–2002 гг. вручалась премия от фэн-группы „Мертвяки" и московского клуба „Банный Лист" „За лучшее литературное убийство Юрия Семецкого".

Лауреатами премии стали:

1. 2000 — Сергей Лукьяненко (за роман «Геном»).

2. 2001 — Александр Громов (за повесть «Тысяча и один день»).

3. 2002 — Юлий Буркин (за тройное убийство в романе «Звездный табор, серебряный клинок»).

4. 2002 — Леонид Каганов (за повесть «Коммутация»).

5. 2002 — Далия Трускиновская (за рассказ «Вот это по-нашему!», где есть Семецкий, но нет его смерти. Жюри решило, что в рассказе смерть Семецкого настолько жуткая, что автор даже не решилась ее описать).

6. 2002 — Дмитрий Байкалов и Андрей Синицын (за цикл статей).

Р. S. Моей личной заслуги во всем этом действии нет никакой. Если, конечно, не считать, что я сам придумал и внедрил в массы кучу противоречивых историй о том, как оно все началось.

Мне предсказана смерть, и поэтому меня надо спасать, выбивая клин клином».

Некоторое время назад в сети даже стартовал конкурс рассказов, в которых Семецкий остается жив, но традиция убивать Семецкого, должно быть, пересилила добрый порыв все же оставить его в живых, так что в результате не удалось набрать текстов даже на небольшой сборник.