ЗВЕРИНЫЙ ЭПОС
ЗВЕРИНЫЙ ЭПОС
Звери по своим инстинктам и привычкам, по движениям, крику, бегу, как и птицы по полету, искони служили для человека символическими выражениями различных явлений природы и собственной духовной жизни. В их поведении и повадках он усматривал игру свойственных ему самому страстей, пороков и добродетелей. Свои знания о земных животных древний славянин переносил в воображении на небесные атмосферные явления. Так, свист ветра, гром молнии, тучи, застилающие солнце, снег и дождь он объяснял криком, бегом и борьбой различных небесных зверей, птиц, огненных змей. Обращаясь к внутреннему миру своих чувств и мыслей, древний славянин находил повод для аллегорического сравнения себя с известными животными, обозначил их именами и переносил их имена на самого себя. Так возникли аллегорические названия некоторых народностей: фряг — лев, сарацин — вепрь, литвин — тур, турок — змей, румын — выдра и т. п.
В основе таких представлений лежали положительные или отрицательные качества. Со временем мифическая символика исчезла, а в новейшие, христианские времена в образах животных стали сатирически изображать людские страсти и пороки.
Все басни и сказки о животных восходят к самым древним временам, когда существовали чисто мифические предания, и даже древнегреческому баснописцу VI в. до н. э. Эзопу принадлежит честь лишь первой литературной обработки этих древнейших сказаний. Эта обработка придала им новую форму сатирического рассказа, целью которого было моральное нравоучение.
На Руси сказания долго сохранялись в их первозданном виде — как народные сказки, тогда как на Западе в XII в. эти мотивы образовали так называемый звериный эпос. В ХIII в. сформировались три главных эпоса, героем которых был Лис (латинский Reinardus Vulpus, французский Roman de Renard, южно-немецкий или саксонский Reineke Voss. Английские, голландские, шведские переводы и переработки появились позднее — в XIV в.).
Частично эти сказания попали в поэзию южных славян. В русской народной поэзии не сложились столь пространные эпопеи о жизни животных, но к образам диких зверей в древних русских сказках добавились типичные черты, характерные для зверей в западноевропейских сказаниях, особенно волка и лисы. Вспомним сказки о хитрой лисе и глупом волке. С детства мы знаем сказку о том, как лиса притворилась мертвой, заставила мужика поднять ее и положить на телегу, на которой он вез рыбу. По дороге лиса разбросала рыбу и сама сбежала. Встречается ей волк и просит у нее рыбы, а она ему отвечает: «Сам налови!»
До этого момента содержание сказок о лисе и волке у всех славянских народов было одинаковым, но дальше их сюжет в разных странах развивался по-разному. На Руси под влиянием северного климата она получила и соответствующее продолжение: русская лиса учит волка опустить хвост в прорубь, чтобы наловить рыбы. Хвост примерзает. Волк не может убежать и от боли и холода начинает выть. Утром прибегает народ и бьет волка…
Помимо басен и сказок, самостоятельную область рифмованных рассказов и мифологических сведений о животных составляли «Бестиарии», или «Физиологии», имевшие большой успех и влияние на различные искусства — архитектуру, витражи, нумизматику, геральдику. Собственно, они были продолжением древнейших сведений о животных, собранных Плинием и Элианом еще в античные времена, хотя эти сведения более справедливо отнести к миру чудес, чем к зоологии. Под пером византийских писателей они обрастали новыми фантастическими сюжетами, к которым примешивались мифические представления Индии и Сирии.
На Русь эти мифологические образы попали из переводной болгарской, византийской, греческой и другой литературы, в которой было много переводных сказаний, но в ней они приобрели близкие русскому характеру черты, известные еще по русским былинам и сказкам. В «Бестиариях» и «Физиологиях» реальные сведения о разных народах и животном мире дополнялись легендами. Подобным сборником была «Палея», которая состояла из библейских апокрифических сочинений, отступавших от официальных, церковных.