Конец начала

Конец начала

Психоделическая эра, начавшись с танцев, со временем избавилась от ритма в ритм-энд-блюзе. Рок после несчетного колическтва трипов покинул танцпол и стал серьезной музыкой для головы, а не для тела.

Когда мечта хиппи затрещала по швам, похожая участь, казалось, начала грозить и дискотеке. Electric Circus объявил себя банкротом, а Arthur последний раз принял гостей 21 июня 1969 года. Под заголовком «Молодежь ищет новых удовольствий и звуков, а дискотеки предаются забвению» Variety предрекал финал клубного бума. «Закрытие Arthur указывает на то, что дискотеке фактически пришел конец», — утверждал журнал.

На самом деле, все только начиналось.

«Путешествие», совершенное хиппи, открыло глаза клубным промоутерам, показав им, сколь многого можно добиться в рамках клубного опыта. Эта краткая эпоха также сыграла роль мощной животворящей идеи в судьбе таких мечтателей, как пионер диско Дэвид Манкузо (и на раннем этапе диско действительно было исполнено братской любви, которую, по-видимому, разожгла в шестидесятых годах кислота). Характерные для времени стили, художественные произведения, декоративное искусство и психоделия эхом отдавались в ударных волнах эйсид-хауса двадцать лет спустя. Происходившие тогда события пополнили арсенал диджея, пусть даже он еще не вышел на ведущие роли.

Как только диск-жокей спустился из радиостудии на танцевальную арену, его ремесло радикальным образом изменилось. Теперь он был уже не просто отборщиком пластинок и законодателем вкусов, а сталкивался с непосредственным откликом аудитории. Как только между музыкой и слушателями установилась интерактивная связь, публика стала частью происходящего (а в известном смысле, именно она и была происходящим), а диджей — отзывчивым оператором ее удовольствия.

К концу шестидесятых годов идея дискотеки проделала длинный путь. Она стала поддерживаться сравнительно сложными приборами, некоторыми очень изобретательными диск-жокеями и обширной сетью связанных танцем и музыкой культур. Менее чем через четверть века танцы под пластинки, проигрываемые каким-то человеком, развились из причудливого эксперимента в йоркширском рабочем клубе в многообразный мир ночных заведений, диджеев, наркотиков и музыки.

Этот мир быстрее зрел в Соединенном Королевстве, чем в США, потому, возможно, что Альбион прилагает гораздо больше усилий к развитию молодежной культуры, которая охотнее принимает зарубежные веяния, а с точки зрения социального состава в ней обычно энергетически преобладают низшие слои населения. В то время как в нью-йоркском Peppermint Lounge твист танцевала элита, в Lyceum тем же самым занимались начинающие клерки, молодые рабочие и продавщицы. Быть может, молодежь Великобритании так сильно старается вырваться из оков реальной жизни из-за того, что эта основанная на чувстве долга нация является страной подданных, а не граждан, однако именно в ней создавалась клубная культура, пусть даже на пластинках, привозимых с другого побережья Атлантики. История диджея покажет: Британия построила для него дом, в то время как Америка подарила ему музыку.

Связь между двумя этими странами всегда была очень тесной, причем особенно сильный резонанс вызывает страстная любовь британской рабочей молодежи к американской музыке чернокожих. Возможно, ее причина кроется в физическом труде, а возможно — в нежелании откладывать удовольствия на потом. Американские негры пели о дне получки и ждали, когда же прилетит орел на долларовой банкноте, а британские рабочие просто говорили: «На старт! Внимание!! Марш!!! Выходные начинаются!»