Справедливо ли, что кометы — предвестницы несчастий?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Справедливо ли, что кометы — предвестницы несчастий?

Что за переворот совершился в умах? Едва ли протекло полстолетия с тех пор, как появление кометы приводило в движение все головы; философы и астрономы должны были писать целые трактаты для разуверения боязливых людей. Журналы ежедневно толковали о необычайности этих светил. В 1740 году комета занимала всех модисток, и в продолжение нескольких месяцев только и были головные уборы ? la com?te. Ныне эти блуждающие светила потеряли весь свой вес. Даже простолюдины смотрят на них безбоязненно, нисколько не заботясь об их влиянии. Надобно признаться, что мы живем в очень развращенном веке и что весьма справедливы ежедневные сетования об упадке ума и просвещения!

Не то было в прежние времена: кометы были тогда предметом ужаса людей знатных и простолюдинов. Все были убеждены, что они предвещают смерть государей, падение царств, моровую язву, войну, эпидемические болезни. Гомер прямо говорит, что они причиною бедствий и катастроф несчастных смертных. Вергилий повторяет то же, а Силий утверждает, что появление кометы на нашем горизонте никогда не проходит даром для смертных.

В 1680 году вся Европа трепетала при появлении кометы с длинным хвостом и красными космами. Ученые астрономы утверждали, что эта комета была та самая, которая в 1656 году от сотворения мира предвещала всемирный потоп. Такое обстоятельство, конечно, могло извинить боязнь, сделавшуюся всеобщею.

«У нас видна большая комета, писала г-жа де Севинье, с прекраснейшим хвостом, какой только может быть. Все значительные люди в страхе; они воображают, что небо, занятое их гибелью, послало им предвестницею эту комету. Рассказывают, что окружающие кардинала Мазарина, которого медики признали без всякой надежды на выздоровление, думали необходимым почтить его последний час чудесным явлением и объявили ему, что показалась комета, производящая в них сильный страх. У него достало духа посмеяться над их боязнию: комета, насмешливо говорил он им, делает мне слишком много чести. Право, не худо бы было всем брать пример с Мазарина: гордость наша заставляет нас иметь слишком высокое мнение о самих себе, и оттого мы воображаем, что светила небесные занимаются нашею смертию».

Предсказания г-жи де Севинье оправдались на деле; комета прошла, никто не умер, и все отделались от нее одним страхом.

Байль сильнее всех восставал против пустого страха, производимого кометами. Сочинение его преисполнено самыми неоспоримыми доказательствами; но и до него были уже умы смелые и независимые, непричастные этой ребяческой боязни. Один из древнейших французских поэтов, Христофор Гамон, имя коего почти неизвестно, в своей критике на Дю-Бартаса очень остроумно смеется над этим поэтом, принимавшим мнение толпы.

Испанский писатель, бенедиктинец Фейхоо (Feijoo), посвятил целое рассуждение на исследование вопроса: действительно ли кометы могут причинять вред Земле. Прежде всего он замечает, что Земля занимает слишком мало места во Вселенной, чтобы комета могла удостаивать нас чести заниматься нашими делами, и что Богу нет никакой необходимости принимать на себя труд посылать кометы для того, чтобы делать нас несчастными в этой печальной и слезной юдоли; что если справедлива бульшая смертность государей в кометные годы, нежели в бескометные, то это потому, что государи, как и все люди, по естественному закону, подвержены смерти во всякое время. Правда, Аристотель, Кеплер и некоторые древние перипатетики почитали кометы вместилищем зловредных испарений, собирающихся в высших слоях атмосферы и производящих болезни и дурную погоду. Отсюда они заключали: так как государи сложения менее крепкого и более нежного темперамента, то они скорее подвергаются смерти, нежели другие люди. Но испанский писатель доказывает, что кометы такие же светила, как и планеты нашей системы; что их течение определено постоянными и положительными законами; что они редко появляются, по обширности и эксцентричности описываемых ими кривых линий, отдаленнейшие точки которых ускользают от наших слабых взоров; что испарения комет, если бы даже они и были, слишком отдалены от нас и не могут быть вредными для Земли; наконец, если слабые темпераменты должны скорее подвергаться их вредному влиянию, то нет сомнения, что женщины, петиметры наших гостиных, и дети имели бы полное право умирать прежде государей[41].

Все это изложено самым умным и убедительным образом, и я не знаю, что бы можно было возразить против этих доказательств? Люди боязливые и робкие, желающие заставить нас разделять с ними страх к кометам, представляют целые списки совершившихся под их влиянием катастроф, эпидемических болезней, смертных случаев; но таким людям можно отвечать, что внезапная смерть и эпидемия могут случиться и после появления кометы, которая все-таки нисколько не будет в том виновата. До сих пор замечено было до шестисот комет, и из них только тридцать насчитывается таких, которые имели решительно вредное влияние, следовательно, одна вредная приходится на двадцать безвредных. Один ученый немец, Г. Цан (Zahn), составил длинный список всем происшествиям, случившимся в кометные годы, начиная от сотворения мира и до 1682 года: постоянным результатом его исследований было равенство суммы счастливых и несчастливых случаев, что бывает во все годы человеческой жизни.

Кометы часто почитались также благоприятными предвестницами. По смерти Цесаря явилась комета: римляне нисколько не испугались этого явления, но, напротив, приняли его за счастливое предзнаменование, не сомневаясь, что это была душа Цесаря, занявшая свое место на небе. Плиний рассказывает, что ей воздвигли храм в память ее счастливого явления.

Тщеславие наше так велико, что заставляет нас трепетать при появлении кометы: это потому, что мы насильно хотим быть важными лицами; мы гордимся на нашей горошинке и воображаем себе, что эта незаметная точка, заброшенная в необъятное пространство, есть исключительный предмет любви Бога и центр всех его действий; мы забываем нашу ничтожность и не думаем о том, что появление комет так же важно для других миров, как и для нашего.

Некоторые писатели уверяли, что люди, до потопа, видели в продолжение 29 лет комету, угрожавшую Земле ужаснейшею катастрофою. Но какой историк передал нам этот факт? При Ное не было еще ни журналов, ни календарей, а письмена оставались неизвестными до самого Кадма. Из какого источника почерпнули новейшие астрологи этот анекдот, когда Библия, из всех сочинений древнейшее и наиболее заслуживающее уважения, ничего не говорит об этом явлении?

Итак, предоставим пустобредам и людям, верящим в судебную астрологию, мечтать о вредном влиянии комет, а сами удовольствуемся избегать того, что может причинить нам вред на нашей планете.

В сентябре 1807 года появилась прекраснейшая комета. Красота ее хвоста сделалась предметом всеобщих толков. Правда, он был одним из красивейших украшений, какие только имела когда-либо комета, и занимал собою пространство в несколько миллионов лиг. Это чудесное светило, приближалось ли к Земле или удалялось от нее? Была ли это старая комета, замеченная нашими учеными предками, или новая, впервые являвшаяся свету? Вот вопросы, в решении которых астрономы были не согласны, как это почти всегда случается.

Знаменитый Сейффер имел счастие производить астрономические наблюдения в Баварии перед королевскою фамилиею. С помощию Рамсденова снаряда, увеличивавшего предметы в восемьдесят раз, Сейффер нашел, что комета увеличивалась в свете и объеме, что хвост ее заметным образом становился длиннее и с каждым днем занимал большее пространство: из этого он заключил, что комета приближалась к солнцу и стремилась к своей перигелии, и что нам не должно было бояться слишком близкого ее приближения.

В то же самое время голландские астрономы занимались наблюдениями над тою же кометою, и результаты их совершенно противоречили Сейфферовым. По их мнению, комета с каждым днем более и более приближалась к Земле; начав это движение 25 сентября, она должна была продолжать его во все течение октября и еще ближе посетить нас в ноябре; но потом ей предстояло мало-помалу удаляться, держась от Земли в почтительном отдалении, а именно в восемнадцати миллионах немецких миль, — расстояние довольно значительное.

В другое время эти противоречащие мнения были бы причиною сильного беспокойства для людей боязливых. Этот длинный хвост был бы важным предметом соображений и толков. Не прошло еще столетия, как я уже сказал, с того времени, когда кометы производили всеобщий ужас. Философы и астрономы должны были писать для успокоения робких умов. Газеты были наполнены подробными известиями о ходе, фигуре, диаметре, хвосте и космах кометы.

В то время Аристотель управлял всеми умами. Ему верили, что кометы суть массы испарений, поднявшихся в высшие слои воздуха и зажженных противным действием ветра. Люди весьма ученые, как то: Бакон, Галилей, Кеплер, Кассини, Лагир — разделяли это мнение, которое еще более подкреплялось тем, что кометы очень часто казались не имеющими в себе плотности, и многие полагали возможным видеть звезды сквозь их состав[42]. Особенно медики стояли за мнение Аристотеля и завладели кометами, как вещию им принадлежащею, по их вредным и болезнетворным качествам: из их вида они выводили даже наблюдения физиологические и патогномонические. Бледность кометы предвещала летаргию, плерезию, перипневмонию; краснота, цветистость были знаками горячек, кори, просовид-ной сыпи; голубоватость означала чуму, антонов огонь, золотуху, чесотку; наконец, золотистый цвет был предвестником желтухи, сплина, меланхолии, черной желчи, мании и пр.

Явилось новое поколение медиков и астрономов, и все эти идеи изменились. Кометы признаны были твердыми и самыми безвредными телами; расстояния» их были вычислены, афелии и перигелии определены, описываемые ими обширные эллипсы и обращение около общего центра обозначены; даже дошли до предсказания их возвращения. Комета 1607 года была наиболее известна. Несмотря на авторитет некоторых ученых, очевидно, что она не имеет ничего общего с бывшею в сентябре 1807 года. Семьдесят пять или семьдесят шесть лет составляют ее периодический курс. Она появилась в 1531 году и была видима с 6 августа по 3 сентября; потом возвратилась 26 сентября 1607 года и скрылась 26 октября. 26 августа 1682 года она снова явилась над Близнецами и для простого глаза казалась звездою второй величины; хвост ее имел почти 30 градусов. Галлей узнал эту комету и предсказал ее возвращение в 1758 или 1759 году что действительно и случилось. В 1835 году она опять появилась. Следовательно, эта комета не имеет ничего общего с кометою 1807 года, и ученые, утверждавшие в то время противное, очевидно, были очень жалкие ученые.

Что же касается до причин, производящих бороду, хвост и космы комет, то мнения астрономов весьма разногласны. Одни полагают, что комета бывает с хвостом, когда она следует за солнцем, потому что солнечные лучи действием своим сдвигают назад всю ее атмосферу, согревают ее, дают ей продолговатую форму, размеры и красноватый цвет, которым мы так удивляемся. Комета с бородою предшествует солнцу, потому что те же лучи сдвигают ее атмосферу в противоположную сторону, что и производит широкую и густую бороду, подобную бороде друида или дервиша. Наконец, если глаз наблюдателя находится между солнцем и кометою, то, по действию лучей на атмосферу с равною силою, комета должна казаться косматою и весьма блестящею.

Но другие астрономы не принимают этого объяснения. По их мнению, борода, хвост, космы суть следствия чрезмерной близости кометы к солнцу. Как не пожалеть, право, судьбы этих бедных светил, которым суждено то быть жертвою палящего огня, то, находясь на бесконечном расстоянии от согревающего их ядра, превратиться в ледяную глыбу! Знаменитая комета 1680 года так неосторожно приблизилась к солнцу, что отстояла от него в своей перигелии на расстояние 200 000 лиг: по вычислениям Ньютона, она заключала в себе в два или три миллиона раз более жара, нежели раскаленное железо. Очевидно, что она не могла похвалиться своим положением, и в этом-то самом, без сомнения, должно искать причины огромного хвоста ее, занимавшего некоторое время пространство почти в 90 градусов. Новейшие астрономы полагают, что бедные кометы, находясь в таком расстоянии от солнца, подвергаются плавке и бывают превращены почти в испарения.

Таким образом, скорее должно жалеть о кометах, нежели о нас: мы так далеко находимся от этих несчастных светил, что они никогда не могут сообщить нам претерпеваемых ими бедствий. Комет гораздо больше, нежели других планет, по тому же, по чему несчастных всегда больше, нежели богатых и счастливых. Астрономам известно уже более пятисот комет, и кто знает, сколько еще будет открыто? Но должно отдать справедливость, что оне всегда вели себя самым мирным образом и вовсе не заслуживают упреков. Некоторые из них были величиною с Юпитера, другие с Венеру, третия даже с солнце, и все преспокойно шли своим путем, нисколько не беспокоя нас[43]. Нельзя предполагать, чтобы оне могли переменить свой образ действия и пересечь наш орбит для того только, чтобы произвести у нас беспорядок, потоп или пожар; но и в таком случае мы так счастливы, что имеем передовые посты на всех европейских обсерваториях: можно положиться на их бдительность и надеяться, что оне предупредят нас вовремя об опасности, и мы успеем распорядиться нашими делами.

Комету 1680 года обвиняют в том, что она была некогда причиною всемирного потопа; но это клевета, в которой очень легко оправдать ее. Галлей вычислил периодический ход этой кометы, полагая его в 575 лет, так что она являлась в 1106, 530 и 44 годах до нашей эры. Появления ее доказаны неопровержимыми историческими памятниками, и в этом отношении летописи Китая совершенно согласны с нашими; но восходя постепенно чрез 575 лет, никак нельзя дойти до потопа, случившегося 1656 лет по сотворении мира. Кроме того, с самого появления своего эта комета никогда не заслуживала никакого упрека: ее нельзя обвинять ни в чуме, ни в эпидемии, ни в смерти какого-нибудь государя или папы, ни в пожарах, ни в потопе. Следовательно, должно полагать, что она всегда имела тот же характер и при появлении своем в 2255 году также не будет причиною никаких бедствий.

Не умолчим, однако же, о следующем обстоятельстве. По сделанным вычислениям, 11 ноября 1680 года комета, стремясь к солнцу, прошла так близко от нашего орбита, что отстояла от него только на полдиаметра солнечного, то есть около ста тысяч лиг. Если бы Земля находилась тогда в точке своего орбита, ближайшей к комете, то нет сомнения, что наша планета была бы втянута в колонны паров, образующих ее хвост огромнейшей величины: в таком случае, что могло бы произойти из этого столкновения. Признаюсь, трудно отвечать на такой вопрос; но мне кажется, есть более вероятности думать, что мы можем избежать этой ужасной встречи; при том же, есть столько более действительных и близких к нам причин смерти и бедствий, что мы, кажется, можем преспокойно спать, предоставя нашим потомкам заботиться о комете 2255 года.

Кто знает, может быть, со временем кометы обогатят земной шар новым спутником. Лаланд нашел восемь комет, которые могли приблизиться к Земле гораздо ближе, нежели комета 1680 года. Очень возможно, что одна из этих комет, гоняясь за счастием во Вселенной, пристанет к нашей планете и будет разделять с луною честь освещать нас во время ночи? Для этого необходимо ей быть меньшего размера, нежели Земля, ибо в противном случае Земля сама сделается спутницею ея, что довольно унизительно для нашей планеты. Земля, без всякого сомнения, претерпела уже великие перевороты, и, вероятно, что еще большие ожидают ее. Но когда это будет, каким образом и от каких причин? Вот что трудно знать. Все видимое нами на Земле имеет свое начало, середину и конец. Нигде нет уничтожения, но во всем видно одно только изменение. Кедр Ливанский падает, когда наступает час его падения. Почему же этим мирам, удивляющим нас своим величием, числом и блеском, не следовать тем же законам? Вид неба поражает нас и помрачает наше слабое воображение. Но для Творца Вселенной эти солнцы не более, как свечи, освещающие наши комнаты{2}.

* * *

Это был знаменитый год кометы (1811 год. — Е. Л.). В простонародном мнении ее появление считается предвестием великих событий, счастливых или злополучных. Начало и развязка достопамятной войны 1812 года были полнейшим оправданием этой приметы, в обоих смыслах, и не только для России, но и для всей Европы, положение которых как будто каким волшебством совершенно изменилось. Россия, кроме кометы, озарялась в 1811 году зловещим пламенем частых и опустошительных пожаров по разным губерниям. В Туле, между прочим, совершенно сгорел большой оружейный завод. Распространившаяся повсюду тревожная опасливость как бы готовила умы к великим испытаниям следующего года. Я очень хорошо помню тогдашние настроения в Петербурге, где люди, знакомые с ходом политических дел, имели еще более поводов, нежели простонародье, дрожать за ближайшую будущность.

А между тем, как нарочно, год кометы был одним из самых урожайных относительно всех плодов земных, как у нас, так и во всей Европе. В странах, где растет виноград, 1811 год славен вином кометы. Долго стояла великолепная летняя погода даже и в Петербурге. С лишком два месяца ярко горела комета, отлично видимая невооруженным глазом. По вечерам на набережных и бульварах толпы гуляющих любовались ее долгим хвостом и ярким блеском на голубом и светлом, как среди бела дня, небе{3}.

* * *

Осенью 1811 года появилась на московском горизонте великолепная комета красного цвета с длинным хвостом. Смотря на это редкое явление природы, многие из жителей Москвы предавались тревожным опасениям и ожидали для себя каких-то неминуемых бедствий{4}.

Знаменитая комета 1811 года также не изгладилась из моей памяти: она была очень ясна, с длинным широким хвостом. Помню, как, бывало, в сумерки мы ежедневно с няней садились у окна и ожидали ее появления. Я любовался ею, а старая няня крестилась и с грустью говаривала: «Ох, это не перед добром!.. не перед добром!» — и шепотом начинала читать молитвы{5}.

* * *

Было нам и небесное предвещание: в 1811 году явилась на небе большая и блестящая звезда с хвостом, яркая комета. При первом появлении этой кометы хвост у нее не был длинен, но с каждым днем все как будто прибавлялся и, наконец, был предлинный. Разные были толки тогда об этой комете, и больше все видели в ней недоброе предзнаменование, считали, что это пред великим бедствием Господь посылает нам знамение, чтобы мы покаялись и обратились к Нему.

Иные смеялись и говорили, что это суеверие, что звезда или комета не может иметь никакого влияния на судьбу человеческую, а разве только на погоду, будет ли ведренная или сырая, жаркая или холодная.

Там как угодно, верь не верь, а недаром же была эта комета, и не прошла она без бедствия. Когда она увеличилась до больших размеров, то сделалась очень ярка, и загнутый хвост, который шел вниз трубою, был предлинный и такой же яркий, как и она сама; и потом она стала все бледнеть, меркнуть и так совсем выцвела, исчезла. Тогда, помнится, говорили, что эта комета не совсем новая, а была уже видна до Рождества Христова при Юлии Кесаре.

Тяжел был для всех 1811 год; мы все смутно предчувствовали, что готовится что-то ужасное и собирается гроза над нами, но чтобы постигло нас такое бедствие, какое мы испытали, этого никто и представить себе не мог{6}.

* * *

Показалась на горизонте ужасная, великолепная, блестящая комета с огромным хвостом, которой подобной я во всю жизнь мою не видывал ни прежде, ни после. Все лето, вплоть до осени, горела она на нашем небе и освещала мои вечерние и ночные прогулки. Как простолюдин, веровал я в сие страшное знамение и в мрачных мыслях невольно стал переноситься в будущее{7}.

* * *

Лето в этом году [1812] было жаркое, погода долгое время стояла сухая и теплая. На небе виднелась яркая планета с длинным хвостом. Простой народ называл Наполеона антихристом, говорил, что он огнем и мечом истребит все по течению этой кометы, потом наступят последние времена, а там конец мира. Все это, соединяясь с предсказаниями какого-то содержавшегося в остроге раскольника, предрекавшего, что в России будет хлеба много, а некому есть, посеяло в народе большой страх{8}.

* * *

Комета, которая по исчислению астрономов должна явиться в 1832 году и пройти весьма недалеко от нашей Земли, делает на многих обитателей оной сильное впечатление. Люди неученые опасаются, что она произведет совершенное разрушение Земли или по крайней мере будет причиною великих наводнений, землетрясений, неурожаев и других бедствий; набожные думают, что это будет одно из тех печальных явлений, которые должны предшествовать Страшному Суду; легкомысленные, напротив, смеются и осуждают тех и других, частию по невежеству, а частию по отвращению от всего, клонящегося к религиозному, и вместе с тем отвергают математически доказанную правильность сего явления, которая ни в каком случае оспориваема быть не может; наконец, самые астрономы, хотя и понимают предмет сей, как следует, опираясь в исчислениях своих на прочном основании; однако ж сомневаются еще в точности сих вычислений; ибо они должны наперед выждать, каким изменениям подвергнется путь сей кометы от притягательной силы Юпитера, близ которого она должна проходить и от которого путь ее необходимо и значительно может сократиться.

Легко понять, что панический страх в сем случае происходит, с одной стороны, от невежества и распространения нелепых толков людей легкомысленных и не ученых, а с другой, от того, что самые астрономы не довольно ясно возвестили, каким образом последует явление сей ожидаемой кометы; не имеющие же никакого понятия об астрономии не в состоянии сами судить о подобных предметах, разрешать в них сомнения и проникать в сущность и истину вещей…

В наше время суеверие насчет комет очень уменьшилось — с тех пор как перестали бояться солнечных затмений, на явления комет взирают уже с равнодушным любопытством. Напротив, астроном тем с большим вниманием ловит благоприятную минуту для приобретения ближайших сведений о свойстве сих загадочных тел{9}.

* * *

Мы отметили все важнейшие и выдающиеся факты в истории человеческих суеверий и предрассудков, связанных с небесными кометами. Из этой истории с несомненностью явствует один важный вывод: все эти суеверия и предрассудки были измышлениями книжников, людей ученых, а не были отнюдь «гласом народа». Нечего говорить о Плинии и западных схоластиках; и ветхозаветные пророки были учеными поэтами и публицистами, а отнюдь не выразителями народных воззрений, с которыми они, напротив, всеми силами боролись. Русские летописцы, часто не «мудрствующие лукаво», по вопросу о кометах находились сначала под сильнейшим влиянием греческих хронографов, а потом уже у них выработалась на этот счет и своя манера, мало чем уступавшая схоластической.

Из летописей и хронографов, через посредство книжников и грамотеев, суеверный взгляд на невинные небесные кометы распространился и в русском народе. Мы уже знаем, что говорили о комете 1858 года пермские мужички. Белорусы видят в появлении на небе кометы предзнаменование эпидемии (Этнографическое обозрение. 1892. № 2. С. 33). У малороссов существует примета: «тильки явиться на неби метла, то буде война» (Чубинский. Труды экспедиции в Западно-Русский край. Т. III. С. 451). В центральных великорусских губерниях комету считают предвестницею бедствий: града, пожара, засухи, войны, и «наказанием от Бога». Иные мудрствуют так: если хвост кометы обращен кверху, то будет война; если вниз — мор. Третьи утверждают, что кометы предвещают вообще «важные события», и в доказательство указывают, будто бы перед уничтожением крепостного права комета лежала на небе в продолжение шести недель (Этнографическое обозрение. 1896. № 3. С. 196).

Что это все взгляды, навеянные книжными теориями, — в том нет никакого сомнения. Особенно замечательно, что в народе распространено еще и другое воззрение на кометы, исключающее приведенные нами выше мудрствования грамотеев и гораздо более соответствующее общему тону народного миросозерцания.

 «Божья планета не может предвещать худа» (там же). В частности же: «метлы (то есть кометы) небо подметают перед Божьими стопами» (Даль В. И. Пословицы русского народа. Т. II. С. 276). Здесь сказался чисто народный мистически-благочестивый взгляд русского человека, который в звездах видит глаза небесных ангелов Божьих, в громе и молнии — колесницу святого пророка Илии, а в млечном пути — путь пророка Моисея на небо.

Точно так же в народных приметах метеорологического характера кометы совсем не представляются грозными призраками, провозвестниками Божественного гнева, а, напротив, самыми невинными светочами. Появление кометы, гласят народные приметы, предвещает жаркое лето и холодную зиму, а также — хороший урожай винограда. Хотя ученые отвергают правильность этих примет, но для нас важно не то: важно убедиться, что связанные с кометами мрачные суеверия и предрассудки отнюдь не идут из тайников неразгаданной еще до сих пор народной души, во многом опередившей нашу науку, — а суть праздные измышления досужих книжников, только потом распространившиеся в народной массе{10}.