Проба сил

18-го июня (1-го июля) состоялась большая манифестация в поддержку Временного правительства. Решение провести ее было принято двумя днями ранее на объединенном заседании Совета рабочих депутатов и Совета солдатских депутатов Киевского военного округа. Идея исходила из Петрограда, где в эти дни проходил первый Всероссийский съезд Советов (именно на этом съезде Ленин якобы произнес знаменитую фразу «Есть такая партия!»). На съезде было решено провести общеполитическую демонстрацию доверия Временному правительству; с этим решением солидаризировались и Москва, и Киев²⁹⁹.

В Петрограде манифестация 18 июня (1 июля), неожиданно для организаторов, превратилась в своего рода бенефис большевиков (которые на съезде составляли всего 13,5 % от делегатов, заявивших о своей партийной принадлежности). Пестрели лозунги «Долой десять министров-капиталистов!», «Долой войну!», «Вся власть Советам!», на фоне которых терялись плакаты «Полная поддержка Временному правительству!»³⁰⁰.

Киев оказался менее радикальным, хотя и здесь большевики, по-видимому, впервые заявили о себе как об отдельной серьезной силе. Фракция большевиков не явилась на заседание совета профсоюзов 16 (29) июня, где обсуждался вопрос о предстоящей манифестации. Моисей Рафес объявил собранию, что большевики вознамерились участвовать в шествии под собственными лозунгами, и зачитал их обращение к рабочим³⁰¹.

Манифестация была организована подобно мартовской. Основной маршрут шествия был тот же: Шулявка – Бибиковский бульвар – Крещатик – дума. Примечательно, что участвовать в манифестации с оружием было запрещено. Первые колонны подошли к думе около 9 часов утра. На балконе их приветствовали Страдомский, Незлобин, Таск, председатель комитета депутатов войск Киевского военного округа полковник Отоцкий. Первой подошла колонна украинских солдат с желто-голубыми знаменами, которую Отоцкий поприветствовал возгласом «Да здравствует украинское войско!» Далее мимо думы прошли колонны политических партий, профсоюзов, рабочих, снова воинских частей… Среди множества плакатов: «Полная поддержка Временного правительства», «Да здравствует революционная демократия, сплотившаяся вокруг советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!» и прочих, выделялся большой белый плакат с надписью: «Украинцы, верьте русской демократии».

Одна из групп манифестантов внесла на Думскую площадь украшенный красной тканью и лентами большой портрет Керенского. Появление этой группы вызвало крики «Ура!», «Да здравствует Керенский!». Оркестры заиграли «Марсельезу», с балкона думы произнесли несколько речей со славословиями «любимому революционному министру». Портрет внесли в вестибюль думы, откуда вынесли на балкон и установили между флагами. Новый взрыв аплодисментов, снова «Марсельеза»³⁰²…

Но в этот момент со стороны Прорезной и Фундуклеевской донесся резкий свист и гул тысяч голосов. Музыка и крики стихли. Из-за поворота Крещатика показалась толпа людей с многочисленными красными флагами. Впереди двигался автомобиль с плакатом: «Вся власть советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!». За ним – несколько десятков других плакатов: «Да здравствуeт III Интернационал!», «Да здравствует всемирная революция!», «Долой войну!» и другие в этом роде.

Это были большевики. В автомобиле сидели лидеры киевского комитета РСДРП(б) во главе с Георгием Пятаковым.

Часть этой колонны еще в 10 часов утра выступила с Печерска (рабочие Арсенала, понтонного батальона, 3-го авиапарка), прошла по Александровской улице, через Царскую, Михайловскую и Софийскую площади (где к ней присоединились другие военные и рабочие организации), затем по Владимирской и вниз по Фундуклеевской на Крещатик³⁰³.

Когда процессия большевиков достигла Прорезной улицы, из нее раздались крики: «Да здравствуeт товарищ Ленин!», «Долой Временное правительство!», «Долой капиталистов!». Зрители не остались в долгу. Из публики послышалось: «Долой Ленина!», «Долой большевиков!». Из толпы грозили большевикам кулаками и зонтиками. Тогда и раздался оглушительный свист, который услышали на Думской площади.

Михаил Майоров, шедший в рядах большевиков, позже утверждал, что «один из наших товарищей, Кугель, получил несколько пощечин. Буржуазия оставила несколько человек ранеными»³⁰⁴.

Дальше процессии пришлось пробивать себе путь сквозь толпу. Дорогу расчистили солдаты-большевики. Среди непрерывного свиста и криков, отбиваясь от наседавшей публики, процессия прошла мимо думы. У Институтской произошла потасовка: группа офицеров пыталась преградить процессии путь, в ответ на что толпа большевиков выхватила у одного из офицеров шашку и револьвер. Толпа продолжала свистеть, грозить палками и зонтиками, крича при этом «Долой анархию!». Казалось, недалеко до беды. Разрядить обстановку удалось группе членов военного республиканского союза, которые вскочили на автомобиль большевиков и оттуда стали призывать толпу успокоиться и пропустить манифестантов. Палки и зонтики перестали мелькать. Наконец, большевики достигли Царской площади. Здесь ехавший во главе процессии автомобиль снова остановился, и Пятаков объявил своим единомышленникам:

Пускай свистит эта сволочь. Мы останемся спокойны, потому что мы сильны. Еще немного и власть будет в наших руках.

Как только большевистская манифестация покинула Думскую площадь, толпа вновь хлынула к зданию думы, и у портета Керенского вновь загремела «Марсельеза» и раздались крики «Да здравствуeт министр-социалист!»…

Большевики же от Царской площади двинулись вверх по Александровской и дошли до дворца, где устроили митинг. Солировал тот же Пятаков, «поздравивший товарищей с первым боевым крещением и призывавший их быть начеку, чтобы при первой тревоге принять участие в борьбе с оружием в руках». После него выступил Таск, резко критиковавший тактику большевиков – и здесь, естественно, его подвергли обструкции. «Речи большевиков, – сообщал корреспондент “Киевлянина”, – носили вызывающий тон и полны были хвастовства своею силой»³⁰⁵.

Иван (Израиль) Кулик, в то время член киевской организации большевиков, через семь лет заявит: «В связи с предпринятым Керенским новым наступлением, симпатии значительной части гарнизона оказались на стороне большевиков. Большевистская колонна, выступившая, согласно постановлению Киевского К[омите]та, самостоятельно, оказалась крупнее по численности каждой из всех остальных»³⁰⁶. Репортер «Киевской мысли» А. Брынский по свежим следам описывал тогдашнюю ситуацию иначе:

Большевиков не пустили пройти мимо думского балкона, и они, сопровождаемые свистом, гиканьем, ревом толпы – быстро прошли по Крещатику к Александровской.

И такой это был единодушный порыв, что все смеялись над неудачниками, поспешно улепетывавшими вверх к Липкам.

А следом снова прошли знамена от ударных революционных батальонов и георгиевские кавалеры.

Большевики были забыты, площадь потряслась от приветственных кликов в честь революционной армии…³⁰⁷

Предсказание Георгия Пятакова вскоре сбудется: «неудачники» придут к власти во всей бывшей Российской империи. Самого Пятакова в январе 1937 года расстреляют по приказу его близкого соратника, Сталина. Но пока действительно состоялась лишь проба сил. Основные игроки в Киеве всё те же – Временное правительство и всё больше утверждающаяся Центральная Рада.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.