4

Наверное, я бредил… Или нет? В это безумное время нет разницы между бредом и воспоминаниями.

Пламень… ничего другого тогда уже не было. Я сжигал всё на своем пути, я был Огнём — огнём гнева, ненависти, ярости. Я не мог сдерживать себя, мне незачем было сдерживать себя.

Я рвался вперёд. Любой ценой. Я уже потерял самое дорогое, что было у меня. Мне больше нечего было терять.

Я кричал о Сильмарилах. Я проклинал убийцу отца. Я был готов уничтожить всякого, кто встанет на моём пути.

На пути моей мести.

Только мстил я не за отца и не за Древа. Я мстил за себя. За растоптанное доверие. За дружбу, которая на поверку оказалась ложью.

Я ставил его выше отца и сыновей. Он знал это. Он знал, что мне нелегко сносить молчаливое их осуждение. Я пренебрёг ими ради него, а он… он нанёс удар подло, исподтишка.

Я ненавидел его. Ненавидел теперь столь же сильно, как любил когда-то… совсем недавно. И любой, кто встанет на пути моей ненависти, был бы просто растоптан мною.

Эонвэ оказался умён. Он вовремя вспомнил, что я мог одолевать кое-кого из майар, ещё не умея ничего. Наверное, Манвэ объяснил ему, какова моя сила.

А вот тэлери не поняли. Я не хотел их убивать. Мне просто нужны были корабли.

Я действительно не хотел убивать тэлери! Я хотел убить одного-единственного во всём Эа!

Намо сулил нам предательство, а я не понимал смысла его слов. О каком предательстве ещё может идти речь, если самое страшное уже свершено?! Если друг оказался врагом?!

Потом… в Арамане… там было холодно… почти как дома… дома, которого у меня уже не было… там я словно впервые увидел его. Моего брата.

Как я ненавидел теперь само это слово!

Мой ненаглядный братец, который и послужил поводом к моему изгнанию и всему, что случилось потом. Я шёл мстить за отца, я не смел поднять меч на сына Финвэ. И я не стал проливать его кровь. Я просто оставил его на Льду.

Потом было море. Море и Оссэ, решивший рассчитаться со мною за Альквалондэ. И вот тут все — и нолдор на кораблях, и все, кто остались в Амане,— воочию увидели, почему Валар не попытались остановить меня силой. Они увидели то, о чём по-настоящему знали только Трое Изначальных.

Они увидели мою Силу.

Море горело. Море горело, а корабли шли по нему вперёд. На восток. Это совсем не сложно — оградить от пламени то, что хочешь сберечь. Я мог это ещё совершенно необученным.

Море горело, и глупец Оссэ корчился в пламени, и зарево достигало обоих берегов Белегаэра.

В этом была моя ошибка: Мелькор понял, что я иду в Эндорэ. Иду к нему, хотя совсем не так, как он некогда звал.