Геро и Леандр

Греческое море, или Геллеспонт, в наши дни именуется Дарданеллами и лучше всего известен как сцена наиболее яростных боев за Галлипольский полуостров во время Первой мировой войны. Как часть естественной границы между Европой и Азией, эти проливы всегда были стратегически значимы и для войны, и для торговли. Вопреки размерам этого символического зазора между континентами, сильный пловец на самом деле способен его переплыть.

ЛЕАНДР[233] происходил из Абидоса, что на азиатской стороне Геллеспонта, но влюбился он в жрицу Афродиты по имени ГЕРО, жившую в башне в Сесте, на европейской стороне. Они познакомились на ежегодном празднестве, посвященном Афродите. Многие юноши потеряли голову из-за того, что тело ее сравнимо «с лугом роз ароматных»[234], лик ее чист, как у Селены[235], но лишь красавец Леандр смог пробудить в ней ответную страсть. В недолгое время, что они провели вместе на празднике, влюбленные придумали, как им видеться, когда они разъедутся по домам, разделенные проливом. Каждую ночь Геро будет ставить у себя в башне на подоконнике лампу, а Леандр, устремив взор на эту точку света во тьме, преодолеет течения Геллеспонта, взберется к Геро и будет с ней.

Жрица Геро дала обет целомудрия, однако Леандр уболтал ее, что физическое воплощение их любви — святое дело, посвящение, которое Афродита одобрит. Более того, сказал он, посвящать себя богине любви и при этом оставаться девицей — вот это уж точно оскорбление. Все равно что поклоняться Аресу и отказываться воевать. Этот блистательный довод сразил Геро, и каждую ночь загорался светильник, пролив переплывали, любовью занимались. Сложилась счастливейшая на всем белом свете пара.

Такое безмятежное положение сохранялось все лето, но оно слишком скоро превратилось в осень, и вот уж подули ветры равноденствия. Однажды ночью три ветра — Борей, Зефир и Нот, Северный, Западный и Южный — взвыли разом, вихрями и порывами, и один из них задул светильник Геро. Без путеводного огня над Геллеспонтом и при ветрах, поднявших волны до тяжких стен воды, Леандр потерялся, попал в беду и утонул.

Геро прождала возлюбленного всю ночь. Наутро, не успела Эос распахнуть врата восхода, едва стало хватать света, чтобы разглядеть, Геро глянула вниз и увидела разбитое тело Леандра, простертое на скалах под башней. В муке отчаяния она выпрыгнула из окна и разбилась на тех же скалах[236].

После Леандра Геллеспонт переплывали многие. Куда уж знаменитее — сам поэт Байрон проделал это 3 мая 1810 года, со второй попытки. У себя в дневнике он гордо записал время: один час и десять минут. «Удалось с малым усилием, — отмечает он. — Тешу себя этим достижением больше, чем мог бы какой угодно славой, политической, поэтической или ораторской».

Лорд Байрон плыл в компании некоего лейтенанта Уильяма Экенхеда, из морской пехоты Великобритании, обретшего свою долю бессмертия тем, что его ввели в строфу псевдоэпического шедевра Байрона «Дон Жуан». Воспевая мощь своего героя, переплывшего Гвадалквивир в Севилье, Байрон пишет о Дон Жуане[237]:

Он переплыл бы даже, несомненно,

И Геллеспонт, когда бы пожелал,

Что совершили, к вящей нашей гордости,

Лишь Экенхед, Леандр и я — по молодости[238].

Шекспир, похоже, питал особую нежность к истории этих древних влюбленных: дал героине в пьесе «Много шума из ничего» имя Геро и вложил чудесно циничные, антиромантичные слова в уста Розалинды из комедии «Как вам это понравится»:

Леандр, — уйди Геро хоть в монастырь, — прожил бы еще много прекрасных лет, если бы не жаркая июльская ночь. Славный юноша захотел искупаться в Геллеспонте, но его схватила судорога, и он утонул. А глупые летописцы его времени все свалили на Геро из Сестоса. Это лживые басни. Люди время от времени умирают, и черви пожирают их, но не любовь тому причиной[239].