Неудачные браки

Браку угрожала опасность как снаружи, так и изнутри. В сложной социальной жизни Рима в эпоху поздней республики и империи, красивой молодой жене угрожала в первую очередь опасность извне, если на ее пути попадался бессовестный обольститель. Корнелию, когда-то невинную и чистую девушку, сразу же после свадьбы с Помпеем в 52 году до н. э. стал преследовать опытный развратник, Ц. Меммий, человек, которого Катулл имел все основания ненавидеть. Но Корнелия передала все его письма мужу, и Меммия, предусмотрительно осужденного совсем по другому делу, отправили в ссылку в Афины, которая должна была остудить его пыл.

Хотя супружеская измена не является сама по себе и по своим последствиям тем достижением цивилизованной жизни, которым можно гордится, в литературе (как и в эпоху Реставрации в Англии) Дон Жуан считается привлекательной фигурой (еще бы, ведь иначе он не смог бы никого соблазнить!), а обманутый муж, не важно, молодой или старый, вызывает не сожаление, а презрение и насмешку. Для легкомысленных и безнравственных людей украденный плод всегда самый сладкий. Чем моложе жена и чем сильнее охрана, которой окружает ее муж, тем большее удовлетворение получает беспринципный захватчик. Гораций мог спрашивать, стоит ли игра свеч. Овидий и Проперций ответили бы ему, что, по мнению распутников, которых они иногда изображали, стоит.

Ревнивый муж держал свою жену в доме, словно пленницу, а домашние рабы были ее тюремщиками. Однако рабов можно было попросить открыть дверь и отнести любовное письмо. «Кто будет охранять самих охранников?»

Если жена не изменяла мужу, то его ревность ее ужасно раздражала.

Гораздо большее разочарование испытывали жена и муж, если время шло, а детей все не было. Существовали, конечно, способы избежать такого положения: например, во время луперкалий (15 февраля) женщины стояли на улицах Рима, вытянув руки, а полуголые жрецы стегали их ремнями из козлиной кожи. Но даже эти и похожие способы иногда не срабатывали.

Не всякая жена в такой ситуации могла поступить как Турия и предложить мужу развестись с ней и вступить в брак с такой женщиной, которая сможет родить ему детей. Бесплодие, по убеждению римлян, стало причиной самого первого развода в их истории. Спур Карвил очень хотел детей, но был убежден, что бесплоден не он, а его жена. А Тримальхион похвалил себя за то, что не развелся с Фортунатой, думая, что она бесплодна.

Муж, конечно, мог мечтать о детях, но в то же самое время, подобно супругу Турии, любить свою жену, и в этом случае ни будущее семьи, ни счастье его дома еще не было потеряно. Всегда можно было усыновить мальчика; и в римском обществе мальчиков обычно усыновляли в особых случаях (если бездетные родители были очень богаты, или дядя усыновлял племянника, оставшегося сиротой). Прославленные семьи часто усыновляли детей, чтобы избежать вымирания. Если бы не это, семьи двух великих героев 2-й Пунической войны, Кв. Фабия Максима и П. Сципиона Африканского, в следующем за ними поколении могли просто исчезнуть. Внук Фабия Максима и сын Сципиона были вынуждены усыновить мальчиков; их приемными детьми стали братья, сыновья Л. Эмилия Паулла от его первой жены Папирии, с которой он так неожиданно развелся. Для Л. Эмилия Паулла в будущем это оказалось величайшей трагедией, поскольку двое его сыновей от второй жены, которые, казалось, гарантировали счастливое будущее его рода, умерли еще в детстве. Начиная с Юлия Цезаря и Августа все римские императоры, не имевшие сыновей, вынуждены были усыновлять мальчиков из других семей.

Первой причиной развода сестры Тиберия Гракха Семпронии и Сципиона Эмилиана было отсутствие детей. Второй причиной стало то, что она сильно подурнела со временем – это несчастье часто случается с женщинами, и это конечно же не могло ускользнуть от внимания циника Ювенала (Ювенал, 6-я сатира, 142–147):

К Бибуле что же горит таким вожделеньем Серторий?

Любит, по правде сказать, не жену он, а только наружность.

Стоит морщинкам пойти и коже сухой позавянуть,

Стать темнее зубам, а глазам уменьшиться в размере,

Скажет ей вольный: «Бери-ка пожитки свои да вон убирайся!

Нам надоело с тобой: сморкаешься часто; скорее

Живо уйди! Вон с носом сухим приходит другая!

Со временем супруги начинают раздражать друг друга, и муж и жена должны научиться терпению. Этот фундаментальный закон человеческого бытия отметил еще цензор Метелл Македонский в своей знаменитой речи в 131 года до н. э. А в самом конце существования республики, в одной из своих Менипейских сатир, Варрон писал: «Муж должен либо исправлять недостатки своей жены, либо смириться с ними. В первом случае жена станет более привлекательной, а во втором – он сам станет более совершенным».

Плутарх в своих «Рецептах для брака» рассказывает очень поучительную историю, которую он приводит и в «Жизни Эмилия Паулла». После развода со своей женой Папирией, которая родила ему двух замечательных сыновей, Эмилий Паулл пустился во все тяжкие. Поскольку она была разумна, богата и красива, друзья сильно критиковали Эмилия за развод. В ответ он протянул ногу и сказал: «Этот новый башмак очень красив, но он мне жмет, а где, никто из вас не знает. Поэтому женщина делает большую ошибку, полагаясь на свое богатство, происхождение и красоту; она должна больше думать о тех качествах, которые приносят в семейную жизнь гармонию. Вместо того чтобы проявлять нетерпение и ежедневно раздражать мужа, она должна быть ласковой и преданной и испытывать к нему сочувствие. Врачи скажут вам, что их не столько беспокоит сильный жар, причина которого ясна и понятна, сколько тот, который все время усиливается и причину которого они установить не могут. Точно так же постоянные придирки и небольшие размолвки, случающиеся между мужчиной и его женой ежедневно, разрушают их брак и делают совместную жизнь невозможной».

Следует отметить, что во всех древних источниках именно жена действует мужчине на нервы, а не наоборот. Можно подумать, что в те времена совсем не было сварливых мужей!

Открытые ссоры дают большие надежды на примирение. На Палатинском холме в Риме стоял храм Юноны Вириплаки, «укротительницы мужей». Муж и жена приходили в этот храм и устраивали жестокую перепалку, после чего возвращались домой, примирившись. Так античные боги оказывали людям психологическую помощь, за которой мы теперь обращаемся к психиатру.

Брат Цицерона Квинтий постоянно ругался со своей женой. Он был очень вспыльчивым человеком, не способным проявлять терпение и уступать жене, которая была истеричной женщиной, и при этом гораздо старше и богаче, чем он. Это была Пампония, сестра Цицеронова друга и его банкира Аттика. Брак был заключен по расчету – он был выгоден Цицерону, который надеялся с его помощью укрепить свои связи с Аттиком. У Квинтия была очень вредная теща. И еще у него был сын, которого оба родителя, когда он подрос, пытались перетащить на свою сторону. Тем не менее, несмотря на постоянную угрозу крушения, это брак просуществовал более двадцати лет. В письме Цицерона Аттику, отправленном в 51 году до н. э., когда Цицерон и его брат уезжали в Киликию, приводится ужасная картина. Они выехали из Арпинума, где родились, и отправились на виллу Квинтия в Арке; не посоветовавшись с женой, Квинтий послал слугу заказать обед. Поскольку это был праздничный день, он предложил жене развлечь женщин, пока сам он будет развлекать мужчин, на что она ответила: «Я тоже здесь гостья». «Вот так каждый день», – сказал Квинтий брату. Гости заняли свои места за обеденным столом, но хозяйка так и не появилась. Квинтий послал ей несколько блюд, но она вернула их нетронутыми. В ту ночь они спали в разных комнатах, а когда на следующее утро Квинтий пожелал ей доброго утра, она никак на это не отреагировала. В конце концов в 45 году до н. э. Квинтий с ней развелся и хотел было жениться снова, но раздумал, объяснив это тем, что нет в жизни большего счастья, чем постель на одного человека.

Ювенал оставил нам обширную галерею невыносимых жен: дочь уважаемых родителей, которая все время говорит только о них; жена, которая считает, что должна выглядеть и говорить как римская женщина; жена, которая терпеть не может старых друзей своего мужа и ссорит его с ними; жена, которая неразлучна со своей матерью и испорчена ею; сварливая и вздорная жена; сплетница; синий чулок; женщина, которая ведет себя как мужчина, обожает атлетов или без ума от театра или игры.

И разумеется, жена, пристрастившаяся к спиртному. Хозяйка, которую описал Ювенал, заставила своих гостей ждать невыносимо долго, пока не явится. Она выпила аперитив: две пинты вина и, к возмущению мужа и гостей, свалилась на пол. Подобное уродство во времена республики римляне не могли себе даже представить, да и в империи такое тоже случалось не часто. Глубоко внедрившаяся в сознание римлян неприязнь к пьющим женщинам возникла не из-за того, что они шокировали общество, а потому, что таких женщин считали сексуальными извращенками, хотя одно вытекало из другого. «Кому захочется Любви, если Любовь пьяна?»

Старший Плиний приводит ужасные примеры жестокости древних римлян по отношению к пьяным женщинам. Отмечено, что Эгнатий Метенн избил свою жену до смерти за то, что она пила вино из бочки; Ромул признал его невиновным. В «Истории» Фабия Пиктора рассказывается о замужней женщине, которая открыла ящик, где лежали ключи от винного погреба, и семья в наказание заморила ее голодом. Катон утверждал, что родственники целуют женщин для того, чтобы выяснить, не пахнет ли от них вином. Однажды в суде рассматривалось дело о жене, которая втайне от мужа выпила вино в качестве лекарства от болезни; об этом узнал муж и подал на нее в суд. Цн. Домитий постановил, что за это ее следует лишить приданого.

Считалось, что дочь Августа Юлия совершала свои преступления под воздействием винных паров, поэтому, когда ее сослали на остров Пандатерия, Август запретил поставлять ей вино.

Лекарством от семейных передряг всегда считалась религия. И от презрительного взгляда сатириков не укрылось пристрастие женщин к новым восточным культам, которые в последние годы республики и в империи появились на территории Италии и во всем западном мире. Особенно сильно притягивали неудовлетворенных жен астрологи, поскольку многие верили, что астрология – это точная наука. Когда умрет ее муж? Когда умрет любовник? Женщинам хотелось, чтобы нелюбимый супруг поскорее закончил земной путь, а любовник жил подольше. Самые отчаянные старались ускорить кончину мужа. Ходили слухи, что несчастная жена Сципиона Эмилиана Семпрония убила своего мужа и в этом ей помогла ее мать.

Мы не можем пожаловаться на недостаток информации о слабостях и недостатках римских жен. «Идеальная жена, – говорит Ювенал, – встречается столь же редко, как и черный лебедь».

А идеальные мужья? Что можно сказать о скрягах, мотах, грубиянах, распутниках, с которыми, по несчастью, вынуждены были жить достойные римские женщины? Таких мужчин конечно же высмеивали сатирики, но отнюдь не в роли мужей. И ни один не захотел взглянуть на них с точки зрения их жен. В дошедших до нас литературных произведениях Античности социальная критика оставалась уделом мужчин.

При этом нельзя сказать, чтобы мужчины, писавшие книги, были неискренни. Они принимали как должное тот факт, что для жен существует один моральный стандарт, а для мужей – другой. Старший Катон безо всякого смущения заявляет: «Если вы застали свою жену с любовником, то можете совершенно безнаказанно предать ее смерти безо всякого суда. Если же вы сами будете уличены в неверности или недостойном поведении, то она вас и пальцем не тронет, поскольку не имеет на то никакого права». Одним из признаков просвещенного человека, каким был Музоний Руф, живший в I в. н. э., было то, что, относясь с огромным почтением к институту брака и веря в равноправие полов, он возмущался тем, что общепринятая мораль, осуждая жену, вступившую в связь с одним из домашних рабов, совершенно оправдывает ее мужа, который спит с одной из ее рабынь. Та же самая мысль была высказана Плавтом в пьесе «Купец» двумя столетиями раньше, еще во времена Катона. Старая рабыня, узнав, что ее госпожа застала своего мужа с любовницей, восклицает:

А будь мужьям такое ж наказанье

За то, что в дом привел к себе любовницу

(как выгоняют женщин провинившихся),

Мужчин, не женщин, вдовых больше было бы!

(Плавт. Купец. 823–829. Пер. А. Артюшкова)

Впрочем, в устах рабыни это воспринималось не как обличение вопиющей несправедливости, а просто как шутка, которая должна была вызвать у зрителей смех.

Если о безнравственной жизни женщины известно всему Риму, как в случае с Семпронией, женой консула в 77 году до н. э., и Клодией (Лесбией), женой консула в 60 году, трудно поверить, чтобы их мужья ничего об этом не знали. Бывали, конечно, и такие семьи, где муж и жена соглашались не обращать внимания на измены друг друга. Ювенал говорил, что если мужчина решил жениться на очень богатой женщине, то ему будет позволено наслаждаться ее богатством лишь при условии предоставления ей полной свободы в личной жизни. Овидий утверждал даже, что муж, страдающий от измены своей жены, смешон, поскольку не знает социальных условностей Рима.

Конечно, жен, которые обманывали своих мужей, было много. Отсутствие больших гостиниц, должно быть, сильно усложняло им жизнь; и, вероятно, поэтому в римском законе о разводах огромное значение придавалось тому, что любовников застали в постели. В этом помогали рабы, всегда опасные и ненадежные союзники. И когда правда выходила на свет, и жена, и ее любовник, по законам Августа, подвергались очень суровому наказанию.

Что касается неверности мужей, то по закону и по обычаю это не касалось ни его совести, ни судей. То, что половая потенция мужа гораздо выше, чем у жены, считалось непреложным фактом, и жены, которые относились к жизни реалистично, это хорошо понимали. Эмилия, жена великого Сципиона Африканского, закрывала глаза на измены мужа, а когда он умер, даже отпустила на свободу рабыню, которая была его самой любимой наложницей, и выдала ее замуж за одного из своих отпущенников. Когда жена Августа Скрибония превратилась в ханжу и заявила, что отказывается терпеть присутствие любовницы, «ее моральное извращение», как называл это Август, если верить Антонию, стало причиной для развода. Ее преемница Ливия умела играть роль понимающей жены. Жены Клавдия, если не обращать внимания на их собственные интриги и измены, сами поставляли любовниц в постель своему мужу. А когда Нарцисс решил сообщить Клавдию о неверности его супруги, то обратился за помощью к любовнице.

Пока муж забавлялся с рабынями или отпущенницами, все шло хорошо (хотя, конечно, надеяться, что жена будет заботиться о плодах такого союза, означало требовать от нее слишком многого). Затеяв интрижку с замужней римской матроной, мужчина, по римским законам, подвергал опасности эту даму, но вовсе не себя, если, конечно, был осторожен и следил, чтобы их не застали в постели. И только после того, как Август объявил измену супруга общественным преступлением, а роман с женщиной из императорской семьи приравнял к государственной измене, крупные деятели римского общества стали подвергаться суровому наказанию за свою неверность.