Хаус — отстой (пессимистический вывод)

Хаус — отстой (пессимистический вывод)

Теперь, когда мы позволили диск-жокею взойти на пьедестал, не перестали ли мы слушать музыку?

Есть диджеи настолько знаменитые, что люди ловят кайф от первой их пластинки, даже если она ни к черту не годится. Есть диджеи, разрешающие клубу диктовать им репертуар. Есть диджеи-личности, собирающие толпы, даже будучи при этом посредственностями. Есть порно-диджеи, за которых пластинки сводит кто-то другой. Есть новички и бывшие боксеры или футболисты, ставшие за вертушки, тонущие поп-звезды, отчаянно цепляющиеся за виниловый «спасательный круг», и никчемные диджеи, хвастающиеся композицией в чартах.

Мы ходим в суперклубы, существующие с одной единственной целью — поддерживать доходную марку, чтобы компания, управляемая людьми, которые не танцуют, зарабатывала миллионы на футболках, компакт-дисках с компиляциями и табачных и алкогольных спонсорах. Мы слушаем нескольких крупных диск-жокеев на радио, которые целиком определяют наши вкусы. Если имя кого-то из них украшает альбом ремиксов, мы без колебаний его покупаем. Диджей — это корпоративная проститутка.

Диджей режет, микширует и сплавляет самые разные жанры, пока не остается и шанса на «новое открытие». Мы вправе ожидать лишь очередной ремикс, вариацию на тему. А музыка теперь столь эффективна, особенно в сочетании с наркотиками, что никому нет дела до ее качества. Это безотказная рефлекторная технология удовольствия. На закате семидесятых люди пришли к выводу, что «диско — отстой». В конце девяностых выясняется, что хаус, транс, гараж… — ОТСТОЙ! (а техно и драм-н-бейс просто скучны). Единственная разница в том, что мы пока не ощутили всей степени их отстойности, поскольку индустрия коммерческих клубов держит нас на коротком поводке. Пока мне, стоящему на подиуме в субботнюю ночь, хочется закрыть глаза и поднять руки вверх, мне безразлично, имеет ли эта музыка художественную ценность.

Нашу любимую и некогда андеграундную культуру поглотила великая мейнстримная капиталистическая гегемония.

Так осталось ли в клаббинге что-либо особенное, или теперь он ничем не отличается от посещения паба?

Главным достижением танцевальной культуры принято считать проекты, уверенно чувствующие себя на американских стадионах. Но если танцевальная музыка притворяется чем-то, что существует уже 35 или более лет, так разве в этом ее триумф? The Prodigy — это The Rolling Stones нового поколения. Лейблы просто засунули их в разработанный для рок-звезд механизм, чтобы лучше продавались. Они отправляются в турне после выхода альбома. Мы надрываем глотки, когда они выходят на сцену, а воротилам музбизнеса только этого и надо.

Танцевальная революция? Где?

Клубная культура строилась на общности, соучастии и равенстве. Если она работает как надо, танцующие образуют единое целое, державшееся на представлении о том, что звезды — это сами клабберы, а не коротышка за проигрывателями. Если мы стоим на танцполе (или на поле стадиона) и смотрим на диджея (или на сцену), то уже не делаем того, ради чего все затевалось. Мы перестаем быть частью события и оказываемся просто зрителями и слушателями.

Меркантильные люди украли у нас танцевальную культуру.

Согласны?

Ну вот и славно.

Таков пессимистический вывод.