Гараж

Гараж

Поднимаясь по затемненному пандусу с крошечными яйцевидными стробами по сторонам, вы словно двигались по взлетной полосе, только отрывались за счет химических, а не механических элементов. Внутри находился безалкогольный бар, украшенный фресками с изображениями сражающихся греческих и троянских воинов (откуда можно было, затаив дыхание, заглянуть в большую диджейскую рубку), раздевалки, кинозал, через который открывался выход в сад на крыше, и оформленный по-спартански, но очень просторный танцпол.

Клуб Paradise Garage располагался, как вы, наверное, догадались, в здании старого гаража по адресу Кинг-стрит, 84 в западной части Сохо. Открылся он серией «строительных вечеринок» осенью 1977 года, когда в нем еще не было ничего, кроме голых стен и изумительной саундсистемы. Строительные работы продолжались, клуб постепенно обретал форму, а репутация Левана росла.

Величие Левана доказывает, что совершенное владение техникой — лишь малая часть диджейского мастерства. С формальной точки зрения он в подметки не годился, скажем, Уолтеру Гиббонсу, да и вообще большинству своих коллег раннего диско-периода. Его микширование страдало небрежностью; частенько он вставлял тему в сет довольно грубо, не заботясь о бесшовности сведения. Великим его делали умение нагнетать чувственность, навязчивое желание наблюдать и коректировать все стороны клубного опыта, а также способность через пластинки донести до слушателя свою индивидуальность.

Леван смело строил программу. Его взрывной непредсказуемый стиль можно назвать акустическим эквивалентом прогулки по канату над Ниагарским водопадом. Он был блестящим звукооператором, и хотя систему, выдававшую кристально-чистый звук, сконструировал Ричард Лонг, улучшал, настраивал, терзал и любил ее именно Леван.

Атмосфера «Райского гаража» была проникнута драматизмом. Благодаря богатому опыту работы в клубах (от «заправщика» пунша в Gallery до роли осветителя в Continental Baths) он понимал, как сделать визит в ночной клуб всесторонним переживанием. Каждая неделя была уроком импровизации, выступлением без подготовки, несущим эмоциональный заряд серьезной оперы. Репертуар той или иной ночи зависел от массы факторов, но в одном не стоило сомневаться: Леван всегда устраивал отличное шоу. Он мог вас шокировать, взволновать, изумить или даже напугать. В любом случае он умел удивить.

Нечасто настроение человека за пультом столь полноценно передается танцполу. По тем композициям, которые ставил Ларри, и по их порядку вы понимали, в хорошем он расположении духа или нет, поссорился ли он с кем-то, просто устал или, напротив, готов веселиться.

Дэвид Моралес, которому в юности посчастливилось играть в «Гараже», рассказывает, что у Ларри случались очень резкие перепады настроения. «Он мог чувствовать себя паршиво часов семь подряд, а затем вдруг за каких-нибудь пятнадцать минут всех так встряхнуть, чтобы сделать вечеринку незабываемой! Вот в чем дело. Никто другой не был на такое способен».

Ислючительно силой воли Леван мог сделать своей даже песню, которую ставил каждый диджей в городе. Самый известный пример — ‘Love Is The Message’. Леван прочно закрепил эту пластинку за «Гаражом», как когда-то Дэвид Манкузо выбрал ее для «Чердака», а Ники Сиано — для «Галереи».

Сиано и Манкузо можно с полным правом считать главными источниками вдохновения Левана (с обоими он имел непродолжительные романы). Все пластинки, которые он крутил в начале своей карьеры, ранее звучали в Loft или Gallery. Но Леван откровенно признавался в заимствованиях у предшественников. Однажды он сказал Стивену Харви: «Ники Сиано, Дэвид Манкузо, Стив Д’Аквисто и Майкл Капелло, Дэвид Родригес — вот школа диджеев, из которой я вышел».

Леван мог добела накалить в танцующих страсть или заставить ощутить себя на краю пропасти, причем часто одновременно. Иногда он просто исчезал из рубки. Случалось, что целый час он играл дабовый регги или трижды подряд включал один и тот же трек. Однажды (сидя на лошадке-качалке), он наигрывал что-то на синтезаторе и заставил весь зал танцевать, не обращая внимания на то, что пластинка давно кончилась. Временами он впадал в ступор, но непостижимым образом продолжал управлять ходом вечеринки. Франсуа Кеворкян, регулярно игравший в Paradise Garage, вспоминает, как Левон включил вместо музыки фильм. «Что ты будешь делать? Вокруг две с половиной тысячи человек, а ты неожиданно включаешь «Другие ипостаси» (Altered States). Вот та свобода, о возможности которой, как мне кажется, люди дожны знать».

«У него была позиция, — считает Кевин Фишер, еще один диджей-продюсер, юные годы которого прошли на Кинг-стрит. — Он оставлял вертушки, пластинка кончалась и просто продолжала вертеться. И зачем только он уходил?.. Хотя, конечно, все знали, чем он там занимается! Он возвращался в рубку совершенно никакой, поднимал иглу с пластинки и врубал ее снова. Народ от этого тащился».

Хотя в «Гараже» трудился очень талантливый и опытный осветитель Роберт Да Сильва (он также занимался светом в Galley и Studio 54), у Левана был второй пульт, подвешенный над проигрывателями на рельсе. Когда у него появлялось настроение, когда он хотел побаловать публику, то придвигал к себе консоль и просил всех покинуть рубку, как бы говоря: «От винта!»

«Все погружалось в темноту, — рассказывает Джонни Дайнелл. — Выключались все огни, даже лампы над выходами, а ведь это запрещено! Невозможно было разглядеть собственную руку перед лицом». Леван доводил напряжение до предела, затем давал старт пением а капелла или звуковым эффектом (по словам Дайнелла, однажды он включил The Wizard of Oz), увеличивая громкость до максимума, и — БУМ! — обрушивал на толпу очередной хит. «Ох, это была сказка. Он просто забирал всех в свои руки», — вздыхает Дайнелл.

«Разница между «Гаражом» и прочими местами состояла в том, что Леван контролировал всю обстановку в целом», — полагает Дэнни Кривит.

Клуб дарил посетителям свои любовь и преданность, те отвечали тем же. «В «Гараже» я ощущаю себя частичкой чего-то важного, этакого ночного музыкального хэппенинга, — говорит в книге ‘Nightlife’ частый гость Paradise Garage Роберт. — Это связано не только с людьми и танцами, но с чем-то еще. Для меня в основном с музыкой. Песни, которые ставит Ларри, такие свежие и непохожие на те, что звучат в других клубах. Когда я прихожу сюда, то знаю, что буду танцевать под песни, которые даже в Нью-Йорке вне стен «Гаража» почти никто еще не слышал».

Вся жизнь Левана вращалась вокруг Paradise Garage. Когда клуб открылся, он поначалу даже жил в нем, что сводило Майкла Броди с ума. Днем приятели Левана тусовались на Кинг-стрит, принимали наркотики, слушали еще новенькую систему и катались на роликах по танцполу. Джонни Дайнелл вспоминает, что во время этих расслабленных дневных встреч он брал у Левана уроки диджейского мастерства — тот, чувствуя свою ответственность за «продолжение рода», страстно стремился передать традиции диско. «Ты не представляешь, сколько там скрыто мощи», — говорил он Дайнеллу, указывая на диджейскую рубку.

По пятничным и субботним вечерам рабочее пространство Левана становилось своего рода VIP-зоной, куда могли входить только «гаражные» знаменитости. «В Paradise Garage была очень компанейская диджейская рубка, и при том огромная, почти как еще один клуб. Там происходило свое движение. Вы находились прямо над танцполом и могли чувствовать настроение толпы, наслаждаться световым шоу и всем прочим».

Бой Джордж (Boy George) писал об этой сцене в своей автобиографии ‘Take It Like a Man’: «Я подружился с диджеем Ларри Леваном и зависал у него в рубке с видом на танцпол. Там были всевозможные наркотики. В этом темном диско-коконе я втянул свою первую дорожку кокаина».