ГОСТЕПРИИМСТВО

Приморские жители гораздо гостеприимнее, чем оленеводы. Каждый путник, остановившись в приморском поселке, может смело рассчитывать на то, что он получит корм для себя и для своих собак и на один или несколько дней. Платы с него не требуют. Конечно, предполагается, что у путешественника есть чужеземные товары или продукты, столь заманчивые для обитателей поселка. Они могут получить от него немного табаку, чаю, оленьего жира или даже американской водки. Он дает того или другого в благодарность за дневное пропитание. Правда, он дает понемногу, только "понюхать", как говорят чукчи. Подобный образ гостеприимства существует у всех племен северо-восточной Азии, которые ездят на собаках, — на Камчатке и на Анадыре, на Лене, Колыме, Индигирке, на побережье Охотского поря, как у туземцев, так и у русских поселенцев. Если бы этого не было, передвижение на собаках было бы невозможно, так как небольшой запас сушеного собачьего корма, который можно возить с собою на нарте, едва достаточен для дневных передышек на снежной дороге и для разных особенных случаев. Поэтому люди, живущие на местах, часто посещаемых проезжающими, делают запасы собачьего корма не столько для себя, сколько для проезжих гостей. Часть запасов, которая расходуется на гостей, значительно превосходит часть, потребляемую в своем хозяйстве. Так, обитателям поселка Mьsqən, который лежит на пути с Чукотского мыса к устью Анадыря и является единственным населенным пунктом среди огромных пространств необитаемой тундры, часто приходится единовременно кормить по двадцать собачьих упряжек, то есть более двухсот собак. В поселке Mьsqən только три хозяйства, так что гостеприимство ложится на них тяжким бременем. То же самое следует сказать и о нескольких чукотских семьях, живущих на среднем Анадыре, как раз на полупути из Маркова на устье. Каждая из этих семей запасает летом до трехсот туш диких оленей, когда олени в определенное время переправляются через реку. Этот запас почти весь уходит на корм собакам русских переселенцев, постоянно разъезжающих взад и вперед с торговыми целями. Я не раз спрашивал у жителей Mьsqən и "Поселка у Утесиков" на среднем Анадыре, достаточные ли запасы они сделали за лето. Неизменно я получал один и тот же ответ: "Достаточно для себя, но мало для проезжающих". Они лишний раз предпринимали охотничьи экспедиции с целью пополнить свои запасы. Но никто у них никогда не жаловался.

В других приморских поселках мне приходилось просиживать по несколько дней в ожидании прекращения пурги. Случалось, что все запасы топлива выходили. Мы питались серым моржовым мясом. Не было ни куска дерева, чтобы растопить снег и сварить чаю. В более южных поселках чукчи варят еду не на жировой лампе, а на костре, топливом для которого служит низенький, жесткий кустарник, куски выкидного леса, сухая трава и т.п. В конце концов хозяин брал топор и рубил свои сани или вырубал один из шестов, поддерживающих стены, рискуя обрушить на наши головы свое жилище. Если мы вспомним, с каким трудом достается дерево на берегах полярного моря, в особенности дерево, годное для шестов и подпор, поддерживающих стены шатра, мы сможем оценить величину такой жертвы. Немногие оленеводы, кочующие вблизи от приморских поселков и постоянно общающиеся с приморскими жителями, усвоили отчасти это чрезмерное гостеприимство. Но оленеводы, живущие на внутренней тундре, весьма далеки от этого.

Путешествуя среди оленных чукоч, я нередко встречал очень недружелюбный прием. Мой приезд вызывал ропот и даже угрозы. Мое имущество расхищалось. Хозяева шатра, в котором я останавливался на ночевку, нередко делали попытки открытого грабежа. Никогда ничего подобного не случалось со мной у приморских чукоч. Все было благополучно, мы жили мирно, за немногими исключениями, о которых мне придется говорить впоследствии.

Сами чукчи сознают разницу характеров оленеводов и приморских жителей. Морские охотники гордятся своим превосходством в приеме гостей. Это тем более замечательно, что они считаются гораздо смелее и предприимчивее оленных, и действительно их образ жизни требует мужества, присутствия духа и постоянной предприимчивости.