Как с умом влезть под землю

Сказка Андерсена «Огниво» относится к типу АТ 562, в котором действуют именно духи (он даже назван «Дух в голубом свете»), а также не встречавшийся нам доселе Железный человек.

Однако в самом «Огниве» нет ни духа, ни Железного человека. Ведьма посылает солдата в подземелье, доступ к которому открывается через дупло старого дерева. За каждой из трех дверей находится по сундуку. На сундуках сидят злые собаки с глазами как чайные чашки, как мельничные колеса и как круглые башни соответственно. Солдат снимает чудовищ с сундуков и сажает на клетчатый передник ведьмы. Они мгновенно успокаиваются. Солдат без помех набивает карманы медью, серебром, золотом и прихватывает огниво для ведьмы. Затем он поднимается наверх и препирается с ведьмой. Та отказывается сообщить, для чего ей понадобилось огниво. Рассерженный солдат отрубает старухе голову и забирает огниво себе.

Совершенно случайно выясняется, что огниво волшебное: «Ударишь по кремню раз – является собака, которая сидела на сундуке с медными деньгами; ударишь два – является та, которая сидела на серебре; ударишь три – прибегает собака, что сидела на золоте».

Огниво. Иллюстрация А. Андерсон (1920-е гг.). Художница объединила ведьму с подземельем, но для собаки и ее глаз места почти не осталось

Собаки исполняют любое желание владельца огнива. Довольный солдат выряжается щеголем, заводит дружков, пьет и пирует – в общем, поступает как всякий самовлюбленный мужлан, на здоровье не жалующийся. Для полноты счастья ему недостает честной женщины, а не тех девок, о которых Андерсен умалчивает (писателя и так отругали за эту сказку), но которые, конечно же, участвуют в пирушках. И вот по ночам собаки привозят из дворца спящую дочку короля, а герой, будучи «настоящим солдатом», с нею целуется (эпизод, вызвавший шквал невротических откликов). Собаки тщательно заметают следы ночных эскапад, но истина выходит-таки наружу.

Финал сказки любим всеми борцами за народные права. Героя собираются казнить в присутствии короля, но в последний момент ему удается воспользоваться огнивом. Прибежавшие собаки устраивают кровавую бойню. «И собаки бросились на судей и на весь королевский совет: того за ноги, того за нос да кверху на несколько сажен, и все падали и разбивались вдребезги!» Та же участь ждет молящего о пощаде самодержца. На первых в истории страны королевских выборах побеждает солдат. Он женится на принцессе, невозмутимой, как великанша, сошедшаяся с убийцей отца.

Читатель, тебе не показалась знакомой эта история? Совсем недавно мы слышали ее из уст великого грека. Вместо соблазненной царицы – принцесса, вместо кольца-невидимки – огниво с секретом, вместо собак… Стоп! Не будем забегать вперед, а исследуем сначала тип 562.

Андерсен опирался на датскую народную сказку «Дух свечи», услышанную им «в прядильне и во время сбора хмеля», а также на сказку из «Тысячи и одной ночи», популяризованную Эленшлегером в философско-лирической комедии «Аладдин, или Волшебная лампа» (1805).

В сказке из Дании солдат влезает под землю и застает там охраняющего сокровища тролля. Охранник сладко спит, и солдат, решив не лезть на рожон, не бьет в барабан и не трубит в горн, а тихо берет сокровища и волшебную свечу и выбирается наружу. После расправы с ведьмой солдат зажигает свечу, и ему является… нет, не тролль – тролль по-прежнему спит, – а Железный человек, неведомое существо, к моему немалому огорчению, не описанное подробно. Дальнейший ход событий повторяется у Андерсена за исключением того, что революция вершится «сверху» – солдат становится зятем короля.

Огниво. Иллюстрация А. Матиесена (1928). Такому псу не зазорно отдать честь!

Из переработанной сказки об Аладдине, прочитанной ему в детстве отцом, Андерсен почерпнул три комнаты, в которых сидят чудовище, две змеи и миловидная старушка, чьи объятия ломают человеку кости. На место арабских пугал Андерсен усадил собак, со вкусом описав их глаза. С чашками и колесами все ясно, а Круглая башня (диаметром 36 метров) до сих пор стоит в Копенгагене. Потешные глаза собак смягчают впечатление от пролитой ими крови. На свадьбе хозяина они сидят за столом и «таращат глаза», выражая незыблемость власти, уполномоченной народом.

Собаки помогают герою немецкой сказки «Три собаки», но, похоже, ее собиратели подпали под обаяние датского сказочника, поскольку в остальных версиях типа 562 к герою приходят дух, карлик или Железный человек.

В сказке братьев Гримм «Синяя свеча» ведьма отправляет солдата в старый колодец: «В него упала моя свечка, горит там голубым огоньком и не потухает. Вот ее-то мне и достань оттуда». Сокровищ в колодце нет. Пререкания с ведьмой заканчиваются падением солдата и свечи обратно в колодец. Ведьма уносит веревку, а солдат пытается закурить трубку от горящей свечи и удостаивается визита «маленького черненького человечка». Человечек отсылает ведьму в суд (то есть на костер) и помогает солдату «отомстить» царю, выгнавшему его со службы. В чем, по-вашему, состоит месть? Правильно. В доставке на дом принцессы. Но мы не в Дании, а в Германии. «Настоящий» немецкий солдат думает не о каких-то там глупостях, а о чистоте и порядке. Он не целуется с принцессой, а командует ей: «Изволь-ка сейчас же приниматься за работу! Ступай принеси сюда половую щетку и вымети комнату!» Девушка попалась исполнительная, поэтому солдат взял ее в жены, чуть не доведя до инфаркта тестя и отлупив дубиной членов королевского суда.

В немецкой сказке «Железный человек» заблудившийся в лесу солдат встречает добытчика древесного угля и просится переночевать в его хижину. В качестве платы за ночлег угольщик велит спуститься в дыру в каменоломне.

Огниво. Иллюстрация А. Шайнера (1930). Сложная для иллюстратора задача – понять, как солдат пересаживал собаку на передник ведьмы

Внизу служивый обнаруживает восседающего на троне Железного человека, три сундука с сокровищами и интересующую угольщика свечу. Человек не двигается с места, но смотрит на солдата так, что у того мурашки бегут по коже. Поспешно убравшись из шахты, солдат отдает свечу заказчику, ночует в хижине, а утром находит ее хозяина мертвым. Прихватив свечу, он отыскивает дорогу из леса. На огонек свечи является Железный человек собственной персоной. Далее действие развивается по сценарию братьев Гримм. Вот только принцесса оказалась нерадивой, и будущему мужу пришлось попотчевать ее плеткой. Козлом отпущения на суде выступает палач, которому Железный человек проламывает голову дубиной. Поигрывая ею, чудовище направляется к дрожащему королю, но солдат вовремя задувает свечу. Однако, поселившись во дворце, наследник престола спроваживает тестя на тот свет регулярным напоминанием: «А вдруг Железный человек придет?» Заняв трон, солдат успешно правит страной, выигрывает войны, а после его смерти свеча куда-то пропадает[33].

Шведская сказка «Ларс, мой мальчик!» представляет собой позднейшую обработку. В ней нет спуска под землю. Бедный герцог, блуждая в дремучем лесу, наткнулся на полуразрушенную хижину. В хижине не было ничего, кроме огромного сундука. Внутри сундук был организован по принципу матрешки. Вне себя от волнения, герцог вынимал сундучок за сундучком, пока не добрался до самого крошечного, в котором хранилась замусоленная бумажка с надписью, вынесенной в заглавие. Раздосадованный герцог прочитал ее вслух, сопроводив замысловатым ругательством, и невидимка Ларс моментально откликнулся. Оценив обстановку, герцог заказал вкусный ужин, теплую постель, а наутро приступил к возведению роскошного дворца и формированию войска. Принцессу он получил мирным путем, без ночных лобзаний и воспитательных работ. Достаточно было продемонстрировать королю дворец и войско.

Огниво. Иллюстрация Г. Струба (1956). Вот они – настоящие собаки Андерсена! Центральная фигура здесь, несомненно, палач, на которого устремлены их взоры. «Неужели Судный день настал?!»

Почему герои предыдущих сказок не строили дворцы и не собирали ополчение? Не хватало стратегического мышления? Нет, просто в шведскую сказку вторглись мотивы из литературных произведений о волшебных предметах (чаще всего – о кольцах). В них подземелья полностью исчезают, зато возникает психологический мотив ссоры хозяина и помощника, мужа и жены, завершающейся кражей предмета. Когда герцог женился на принцессе и поселился с ней во дворце, Ларс попросился на заслуженный отдых, но в ответ получил только ругань. Однажды ночью он стащил заветную бумажку, и герцог с герцогиней пробудились голыми, лежа на сундуке в хижине. В финале прозвучал старый мотив. Перед казнью опозоренного герцога Ларс сжалился над ним и пришел сам под видом уродливого старичка в серой хламиде и красном колпаке. Он вернул герцогу все нажитое непосильным трудом. Бумажку сожгли, пепел развеяли по ветру при скорбном молчании присутствующих[34].

В Восточную Азию сказки типа 562 были занесены позднее. Так, в индийской версии преобладает комический элемент и присутствует вампир! Подземелья, естественно, нет. Тигрица, защемившая лапу в дереве и освобожденная героем, дарит ему коробочку с длиннобородым старичком, который только и делает, что кривляется и покатывается со смеху. С усмешкой он добывает герою еду, с прибаутками похищает царевну, с хохотом разгоняет царскую стражу. Женившись на царевне, герой отпускает старичка на волю и тут же попадает в лапы брахмана-вампира. Старичок, иронически улыбаясь, приходит на выручку и побеждает брахмана в состязаниях[35].

Русские сказки повторяют европейский сюжет. Волшебным предметом обычно служит светильник, на огонек заходит дух, а похищаться могут не одна, а три царевны в течение трех ночей.

Можно было бы признать европейские корни сюжета, если бы не загадочная сказка об Аладдине. Загадочно ее происхождение. Востоковед Антуан Галлан (1646–1715), опубликовавший первый европейский перевод «Тысячи и одной ночи», утверждал в своем дневнике, что слышал «Историю об Аладдине, сыне портного, и приключениях, выпавших на его долю по вине африканского колдуна и посредством лампы» от маронитского ученого по имени Юхенна (Ханна) Диаб, привезенного из Алеппо в Париж. В начале 1711 г. Галлан закончил перевод арабского подлинника на французский язык, однако подлинник этот не был обнаружен в архиве переводчика. Более того, сказки об Аладдине нет ни в одном из арабских рукописных или печатных изданий «Тысячи и одной ночи», известных к моменту выхода в свет «Аладдина» в составе одиннадцатого тома сборника Галлана.

Скептики, не сговариваясь, обвинили Галлана в фальсификации – они не знали лишь, сколько в точности сказок он придумал, пользуясь своим знанием жизни на арабском Востоке. Однако «Аладдина» ученый выдумать не мог по той причине, что в Германии и Скандинавии уже существовали сказки типа 562. Они были плохо известны во Франции, чем, возможно, и воспользовался Галлан. Арабского сказочника он наверняка слышал – факт встречи с Ханной подтверждают дневниковые записи ученого, – но совместил его версию с европейской.

Аладдин (Ала ад-Дин) – не меньший бездельник и проходимец, чем датский и немецкий солдаты. Юношу использует в своих целях колдун «магрибинской породы», то есть родом из Магриба («там, где закат»), области, расположенной к западу от Египта. Интересно, что магрибинец применяет и огниво, и свечу, и коробочку! «Колдун вынул из-за пазухи кремень и огниво и запалил бывшую при нем серную лучинку. Потом он вынул из-за пазухи свечу и зажег ее, а Ала ад-Дин пододвинул к нему собранную им кучку хвороста, и магрибинец разжег в ней огонь. Он подождал, пока хворост перестал пылать, сунул руку за пазуху, вынул коробочку, открыл ее, взял оттуда немного порошку и бросил его в огонь, и из огня пошел дым, а магрибинец начал колдовать, произносить заклинания и говорить непонятные слова. А когда земля разверзлась, из-под нее показался мраморный камень, в котором было кольцо из меди».

Огниво. Иллюстрация Х. Тегнера (1900). В этих собаках ничего волшебного нет

Под камнем расположен вход в подземелье с лестницей в двенадцать ступенек. В подземелье находится не три, как у Андерсена, а четыре помещения с четырьмя кувшинами с червонным золотом, серебром, золотыми слитками и другими драгоценностями. Колдун не прельщает Аладдина сокровищами, он даже велит к ним не прикасаться. Надо признать, совет магрибинца разумнее глупых указаний ведьмы – подземные сокровища обязан кто-то охранять, и этот кто-то бодрствует, а не почивает, как датский тролль. Магрибинец так напуган, что, не переставая, твердит Аладдину: «Берегись и еще раз берегись, дитя мое, и не давай твоей одежде коснуться чего-нибудь в этом помещении».

Далее следует описание места, где хранится волшебная лампа, вероятно, присочиненное Галланом, – оно смазывает первоначальное впечатление от катакомб. В четвертом помещении расположена дверь в прекрасный сад, посреди которого возвышается портик с зажженной лампой. До поры до времени герою запрещено срывать плоды с деревьев. Не хватает только гурий, соблазняющих его на пути к цели! Но вот лампа добыта, и теперь можно брать в саду и сокровищнице все, что душе угодно.

Чем вызвана эта перемена? Очевидно, тот, кто охранял сокровища, угодил под власть хозяина лампы и причинить ему вред не может. Хранитель сокровищ и «раб лампы» (джинн, который скоро из нее вылезет) – одно и то же лицо. Три собаки и Железный человек охраняли сокровища и одновременно являлись по вызову, да и тролль так поступил бы, если бы не спал непробудным сном.

К сожалению, в арабской сказке возникает путаница из-за наличия второго волшебного предмета. Это перстень, который магрибинец всучил Аладдину перед его погружением под землю: «Перстень вызволит тебя из всякой беды, в которую ты попадешь». Колдун хотел перестраховаться – жизнь юноши ему дорога, ведь согласно пророчествам только он один способен украсть лампу. Но тогда надо держать себя в руках! Магрибинца же охватывает необъяснимый психоз, как до него – ведьму. Потеряв рассудок, он замуровывает упрямого Аладдина в подземелье, и в распоряжении юноши оказываются и перстень, и лампа!

Аладдин и марид. Иллюстрация В. Планка (1930-е гг.)

Случайно потерев перстень, Аладдин вызывает «марида, одного из рабов господина нашего Сулеймана». Марид (малик) – джинн воды, разумное создание, слабейшее из всех джиннов. «Раб перстня» помогает юноше выбраться на землю. «Раба лампы» (ифрита – могущественнейшего из джиннов, повелевающего огнем) впервые обнаруживает мать Аладдина. Она протирает лампу песком, и перед ней вырастает чудовище «огромного роста, грозного и страшного вида, с перевернутым лицом». «Какой приятный сюрприз! – восклицает смелая женщина. – Значит, джинны и вправду являются к потомкам Адама!» Заботясь о читателе, мать с сыном вступают в диалог, предназначенный расставить джиннов по местам: марида – к перстню, ифрита – к лампе.

На первых порах Аладдин осторожничает – он не крадет царевну Будур, а посылает мать к султану с официальным предложением руки и сердца. Однако интригующему визирю удается обмануть султана и женить на царевне своего сына. И тогда герой прибегает к испытанному средству – ночному похищению. Обращение Аладдина с царевной, явно подкорректированное Галланом, можно назвать идеальным и поставить на вид наглецам-солдатам. «О моя возлюбленная, – успокаивает он насмерть перепуганную девушку, – я велел принести тебя сюда не для того, чтобы унизить твою честь, но чтобы не позволить другому насладиться тобой!» «Другой», то есть сын визиря, отправляется спать в нужник, а новоиспеченный рыцарь кладет обнаженный меч (зачем сыну портного меч?!), отделяя себя от Будур.

Литературные мотивы берут верх. Аладдин наряжается принцем, украшает себя драгоценностями, швыряет золото нищим, выстраивает дворец, выигрывает войны и, в конце концов, добивается царевны. В европейских сказках заказчики волшебного предмета выбывают из строя, лишившись головы или скоропостижно скончавшись, но магрибинец остался в живых и по закону жанра должен объявиться вновь.

Аладдин, его мать и ифрит. Иллюстрация К. П. Марилье (1785)

Он и объявляется, выменяв у недогадливой жены Аладдина старую лампу на новую и приказав ифриту унести дворец и царевну. Неожиданно за кулисами звучит андерсеновский «Интернационал» – узнав о готовящейся казни Аладдина, обласканные им горожане «взволновались и заперли ворота дворца, и некоторые полезли на дворцовые стены, а другие начали ломать двери и бить окна, чтобы войти туда и убить султана». Народный гнев укротили. Претенденту на трон не до революций – он лишился и жены, и резиденции.

Аладдин хватается за перстень, вторично позабытый магрибинцем, но вызванный им марид вздыхает и сетует на недостаток сил: он не в состоянии вернуть хозяину дворец и царевну. Тогда Аладдин просит доставить себя к стенам похищенного дворца. Вместе с Будур они усыпляют магрибинца и наконец-то отрубают ему голову.

Но затянувшаяся сказка не думает завершаться! Как черт из табакерки, выпрыгивает брат покойного колдуна, дипломированный провокатор, который, переодевшись старухой, внушает Будур мечту о «большом яйце птицы рухх». Каприз супруги – закон для Аладдина, и он требует, чтобы ифрит принес диковинное яйцо. У ифрита связаны с яйцом лирические воспоминания, поэтому он смертельно оскорбляется. Грядет ссора хозяина и помощника, сулящая новые приключения. Однако автор милует читателя. Упрекнув неблагодарного Аладдина и ностальгически прослезившись, ифрит обрушивается с проклятиями на брата магрибинца. За провокатором гонятся всем дворцом и втыкают в него кинжал. Вопрос о яйце благополучно замят.

Уф, тяжело пересказывать сказки «Тысячи и одной ночи»! Но мне пришлось это сделать, дабы убедиться во вторичности «Аладдина». Для первоисточника он чересчур переполнен хитросплетениями, но главный сюжет вычленяется без проблем: спуск в подземную сокровищницу, добывание волшебного предмета, встреча с подземным жителем, исполнение желаний. Не пострадала от обработки Галлана та часть арабской сказки, где описан колдовской ритуал, открывающий доступ к подземелью, а также само подземелье.

Давайте начнем с ведьмы, собак и огнива из сказки Андерсена. В «Страшных немецких сказках» мы ознакомились со списком хранителей кладов из народных преданий. Он настолько внушителен, что проще перечислить тех, кто клады не охраняет. Ведьмы. Да и колдуны не входят в число рьяных охранников, если только они не умерли и не озабочены припрятанными при жизни сокровищами. Может, поэтому ведьма и колдун сыграли роль заказчика?

Воля звезд, избравших Аладдина, в европейских сказках не действует. Заказчик выбирает исполнителя из сугубо меркантильных соображений – сам он боится лезть вниз. Ведьма братьев Гримм уверяет, что уронила свечу в колодец. Делать в колодце нечего – сокровища там не хранятся. Наверное, ведьма не врет. На путешествие в другой мир спуск в колодец не тянет, равно как и влезание в дупло дерева у Андерсена. При желании можно счесть ведьму и колдуна проводниками в царство мертвых и даже руководителями обряда, но, думаю, их роль формальна, поэтому они ведут себя неестественно – провоцируют ссору и быстро исчезают. Просто наверху должен кто-нибудь быть, пока герой сидит под землей. Угольщик из немецкой сказки – единственный, чей заказ выполнен. Но он умер, обретя долгожданную свечу.

Черные собаки наряду с черными кошками – традиционные хранители кладов по всей Европе. Все детали, касающиеся собак, кроме их глаз, Андерсен почерпнул из датских быличек о кладах.

Голштинец, пришедший в местечко Саллингхерред, копал яму, ориентируясь на горящий внизу огонек, пока не наткнулся на медный котел, полный золота. На золоте возлежал крупный черный пудель с кольцом вокруг шеи. Кладоискатель осторожно поднял собаку и переложил ее на свое дырявое пальто, расстеленное на земле. Набив карманы монетами, голштинец расплатился с помогавшими ему крестьянами и отбыл на родину. Черный пес вскоре очнулся и, нащупав под собой тряпку вместо золота, принялся бегать по окрестностям и горестно завывать.

Аладдин, его мать и ифрит. Иллюстрация Э. Дюлака (1915)

Три жителя прихода Буур отправились с кирками и лопатами к соседней горе, в которой, по слухам, хранились сокровища тролля. Тролль не возражал против увлечения кладами, но, будучи страстным поклонником тишины, выдвинул условие: те, кто придет в гору, не должны издавать ни звука. Крестьяне молча вырыли туннель, молча ввалились в каменные покои, где стоял котел с золотыми монетами, молча стащили с него собаку и водрузили ее на куртку. Но вот беда – на куртке имел обыкновение почивать кот – любимец ее владельца, и она пропиталась кошачьим запахом. Собака повела носом и оскалила зубы. Хозяин кота понял свою ошибку и решил вынуть куртку из-под обеспокоенного пса. Но не тут-то было! Улегшись на куртку, собака сделалась неподъемной. Бедняга дергал куртку за полы, а собака недовольно ворчала. В таких случаях в Скандинавии принято действовать по принципу «Репки». Второй крестьянин схватился за своего товарища, третий схватился за второго, а за третьего схватился четвертый. Общими усилиями удалось сдвинуть куртку с места. Вдруг третий сообразил, что четвертого с ними не было, и истошно завопил. Золото, собака, покои исчезли, а крестьяне очутились у подножия горы с обрывком куртки.

Сейчас невозможно сказать, откуда берет начало обычай укладывать псов-охранников на человеческую одежду. Наверное, таким способом черную собаку приобщают к миру живых, внося покой в ее душу. Сама собака – мертвец. Призраки умерших людей носятся по Скандинавии под видом демонических псов. Хрестоматийную историю о черном псе рассказала Лагерлёф в «Записках ребенка».

После смерти одного грубоватого фермера во двор его усадьбы прибежала большущая черная собака с огненно-красной пастью. Она просилась в дом, топталась на крыльце, тявкала и подвывала, но никто не осмелился ее впустить. Побледневшая вдова пришла на кухню, где собралась вся челядь, и начала стыдить трясущихся от страха мужчин. Тогда старший работник взял печные щипцы, выхватил из топки горящую головню, приоткрыл дверь и ткнул головню в собачью морду. Пес обиженно взвыл, развернулся и помчался прочь, разбрасывая вокруг себя искры. А как бы он среагировал на выкинутую за дверь куртку покойного хозяина?

Свеча и огниво могли попасть в сказки типа 562 из арсенала восточного мага, охотящегося за сокровищами. Свеча могла зародиться и из огоньков, отмечающих в ночной тьме места, где лежат сокровища. В «Аладдине» находящаяся в саду лампа тоже зажжена. В лампах и бутылках обычно замурованы джинны, свеча же применяется для вызывания духов, например во время гадания перед зеркалом. По сведениям Афанасьева, лужичане и чехи советуют бросать огниво на то место, где горит огонек, сигнализирующий о кладе, и думают, что в таком случае подземные богатства не уйдут из рук кладоискателя.

Огниво помогает в колдовстве и защищает от него. По немецким поверьям, если бросить в оборотня огниво, чары рассеются, а колдун или ведьма предстанут в своем настоящем виде. Из освященного огнива высекают огонь, поджигают трут, насаживают его на стрелу и выстреливают из лука в неуязвимого для оружия волшебника, который сразу же падает мертвый (Круг Земной, Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли, 11). В хлевах держат огниво, предохраняя домашний скот от болезней и порчи; огниво, положенное в колыбель младенца, защищает его от злого очарования.

В русских сказках огниво – важнейшее средство для вызова помощника. В сказке «Елена Премудрая» герой ударяет в кремень огнивом, высекает огонек и прижигает ковыль-траву – прилетает сизокрылый орел или пускает огонек в синее море – приплывает щука-рыба огромная. В сказке «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре» герой ударяет огнивом о кремень – тотчас выскакивают топор и дубинка (в другом варианте – молодец) и, как водится, строят дворец. В белорусской сказке герой находит в лесной избушке кисет, в котором нет табаку, но есть «кремешок и мысатик». «Сиканул он мысатиком по кремешку – выскакивают двенадцать молодцов».

Пропп старался увязать все случаи вызова помощника посредством огня (огниво, свеча, лампа) с ведическим ритуалом добывания огненного коня, служащего воплощением бога Агни – того Агни, «которого новорожденным произвели путем трения две палочки» (Ригведа). В сказках палочки сменились огнивом, кремнем и кресалом. Функции Агни совпадают с функциями коня, он – бог-посредник («вестник») между двумя мирами, в огне отвозящий умерших в поднебесье. Перспектива заманчивая: тут тебе и дух из обряда инициации, и всеми любимый тотем. Но, во-первых, кони не превалируют среди являющихся на огонек помощников, как хотелось бы Проппу (кони нам ни разу не встретились); во-вторых, в сказках типа 562 помощники не с неба слетают, а из земли вылезают, да и удовлетворяют сугубо земные нужды.

Что сказать о джинне и Железном человеке? С джинном мы встречались в «Страшных немецких сказках», разбирая тип АТ 331 («Дух в бутылке»), который, в отличие от типа 562, напрямую заимствован из «Тысячи и одной ночи» (братья Гримм привнесли туда лес и дерево). Джинны облюбовали различные емкости не по своей воле, а потому, что их засадил туда царь Соломон.

Пребывание джиннов под землей для арабского фольклора редкое явление. Его нельзя объяснить генетической связью этих чудовищ с огнем и с Иблисом (Сатаной). Связь с дьяволом возникла поздно – джинны очень древние твари, и когда-то им поклонялись как богам: «Они установили родство между Ним [Аллахом] и джиннами, но джинны знают, что они будут собраны [для наказания]» (Коран, 37: 158).

Тем не менее ряд черт роднит джиннов с подземными жителями, прежде всего с эльфами. Название «джинн» происходит от арабского слова «скрытый». Они невидимы для людей, подражают им в повседневной жизни – употребляют человеческую еду, женятся, заводят детей, умирают, имеют царей и судей, справляют свадьбы и всевозможные ритуалы. Джинн влюбляется в человека, женщины-джинны (джинири) заманивают и похищают мужчин-людей. В палестинском мифе джинны происходят от уродливых сыновей Евы, изгнанных ею из дома. Джиннам дарована надежда на спасение, подкрепленная соответствующим отрывком из Корана: «Я сотворил джиннов и людей только для того, чтобы они поклонялись Мне» (51: 56).

Подобно троллю джинн склонен к магии, хотя сам колдует редко, а в основном эксплуатируется магами. Он может питаться навозом, а в случае нарушения границ обитания и попытки взобраться на небо ему грозит сожжение от небесной звезды. Джинн входит в разноликую компанию хранителей сокровищ, которыми он искушает правоверных аскетов.

Другая версия происхождения имени джинна (от лат. genius – «дух») связывает его с духом, равно как и умение летать, вселяться в человека, принимать множество атавистических и зооморфных обличий. Пожирание мертвечины (трупы ест гуль, разновидность джинна) и некоторые меры по борьбе с джинном (иголка, втыкаемая в его тело) указывают на родство с мертвецом.

В качестве кого из перечисленных субъектов джинн угодил в «Аладдина»? В лампе он сидит как дух, да и человеку помогают преимущественно духи – и помощь эта весьма подозрительна. Но сосуд с джинном в подземной сокровищнице представляется нелепицей. Если джинн охраняет сокровища, зачем его заключили в сосуд? Если он нарочно загнан в сосуд, на кой ему сдались сокровища?

Эльфы и тролли изредка помогают человеку, но не служат мальчиками на побегушках. Поэтому тролль спит, а карлик у братьев Гримм выглядит неестественно (ведь он и сам колдун). И только мертвецом при определенных условиях можно управлять. Но мертвец не живет в сосуде.

Железный человек – сказочный персонаж, которого сложно с кем-либо сравнить. Он столь же исключителен, как, например, Кощей Бессмертный, но обладает минимальным набором свойств. Известно лишь, что он состоит из железа и физически очень силен. Что он делает под землей, в окружении сокровищ?

В финно-угорских мифах железо добывают из земли в виде болотной руды. В «Калевале» оно образовалось при падении разноцветных молочных капель из грудей трех девиц. Из земных недр его вынул Ильмаринен, и с тех пор оно не может ранить человека: ведь он – брат железа, такой же ребенок матери-земли. Русский заговор на железо гласит: «Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою матерь землю…»

В XII в., если судить по «Деяниям английских королей» Вильяма Малмсберийского, железо отгоняло дьявола (история ведьмы из Беркли). «Антипатия духов к металлу дает в руки человека оружие, которое он может при случае обратить против них, – пишет Фрэзер. – А так как неприязнь духов к железу столь велика, что они не решаются даже приблизиться к вещам и лицам, защищенным этим отвратительным металлом, железо можно использовать в качестве магического средства для отпугивания привидений и других опасных духов». Ученый приводит несколько случаев из практики шотландских горцев, когда железный предмет отпугивал эльфов и фей (а сталь – троллей).

Не нарушается ли тем самым принцип земляного родства? Ведь подземный народец прочнее человека укоренен в земле. Очевидно, железо начало служить оберегом с момента соотнесения эльфов с бестелесными духами – существами, лишенными сотворенной из земли плоти. Следуя этой логике, надо признать бесполезность железа для защиты от «ходячих» мертвецов и вампиров, не только лежащих в земле, но и отличающихся повышенной телесностью.

Зато против них помогает дерево (деревянный кол), чьи благие свойства смягчают вредоносные свойства железа. В Средневековье дерево противопоставлялось железу, которое Фома из Кантимпрэ, автор труда «О природе вещей» (XIII в.), окрестил «коварнейшим». Деревянные черенки и рукоятки лопаты, плуга, топора укрощали металл и легитимировали его использование.

В легенде коми шаман, рискнувший отвезти беспокойного мертвеца на кладбище, увидел, что тот встает в погребальных санях, и пригрозил ему ножом. Он совершил грубейшую ошибку: следовало взять с собой деревянную дубину, а не железо. Мертвец послушался шамана и улегся обратно в сани, но зубы у него сделались железными. Шаман не стал дожидаться дальнейшего превращения и взобрался на ель. Мертвец подбежал к ней и, как вы догадались, принялся грызть ствол зубами.

Не будем удивляться отсутствию у шамана деревянного оберега. Шаманы любят железо – облачаются в костюм, увешанный посредством колец разными железными и медными кусками, изображениями птичьих, звериных и рыбьих фигур из железа и жести; на руки натягивают железные медвежьи рукавицы, на голову надевают подобие железного шлема с железными рогами. У сибирских шаманов во время инициации могли обновляться органы, а суставы делались железными – признак приобщения к миру мертвых.

Фольклористов вводит порой в заблуждение использование железа в целях защиты. Защита основана на правиле «подобное изгоняется подобным», ибо железо в силу своей хтонической природы – бесспорный атрибут нечистой силы. Забавна попытка психологически осмыслить страх эльфов и фей перед железом. Эти наделенные тонким чутьем создания якобы до дрожи боятся всего того, что происходит из ада, где их мучения либо начинались, либо предстоят им в дальнейшем. Ниже мы увидим, что ад действительно переполнен железом, тем не менее против дьявола оно помогает – неужели лукавому опротивела собственная резиденция?

Д. К. Зеленин, рассуждая о русалках с железной грудью и о лешачихах с железным гребнем, недоумевает, откуда взялись такие поверья, ведь «всякая нечистая сила не любит железа и даже боится его». Не иначе как эти черты – позднейшая инновация. Но собранные на местах сведения доказывают архаичность представлений о железной груди русалки. А демонов с железными частями тела полным-полно в мифах разных народов. Неужели этнограф о них позабыл?

Немало мы их повидали, скитаясь по миру неведомого. Мертвецы и ведьмы с железными зубами, железнозубый (лесной) еретик, Перхта с железным носом и грудью, обладатель железных рук из сказки «Храбрый Мерген», банник с железными руками, Вий с железным лицом. Добавим сюда кавказских чудовищ, известных под именами Рикирал Дак («топорогрудый»), Кылыч Теш («саблегрудый») и Темир Теш («железногрудый»). Между прочим, их можно заставить себе служить, вырвав клок шерсти из мягких частей тела.

Медведь Железная Шерсть и Железный волк – отрицательные персонажи многих восточнославянских сказок: «Царь велел сделать для своих детей Железного волка. Прошло ни много ни мало времени – ожил этот Железный волк и стал людей поедать…» Но Гедимину, заснувшему на Турьей горе над речкой Вильней, железный волк проревел новую столицу: «Волк железный знаменует город столечный тут будет, а што в нем оунутри ревет то слава его будет слынути на вес свът».

В стимфалийских болотах обитали разогнанные Гераклом прожорливые птицы с железными перьями, заостренными, как стрелы. Немцы ночного ворона называли железной птицей; народное поверье давало ему железные или медные крылья, ударом которых он убивал до смерти. При этом в заговорах призывалась на помощь птица с железным носом и медными когтями.

Железными тварями населена преисподняя. В «Видении Тнугдала» (XII в.) упоминается извергающее пламя чудовище с железным клювом и железными когтями; сидя на замерзшем болоте, заглатывает оно души грешников, переваривает их и извергает в виде помета на лед. В «Сутре основных обетов», приписываемой Кшитигарбхе, описывается ад, окруженный железной стеной: «От основания стены поднимается пламя, а по ее гребню бегают изрыгающие огонь железные собаки и змеи. Раскаленное железное ложе необъятных размеров ожидает грешников… Сотни тысяч злобных демонов с зубами как сабли и медными когтями, вооруженные алебардами, терзают грешников. Железные коршуны вырывают злодеям глаза, а железные змеи обвиваются вокруг их шей… Голодных там кормят железными яствами, жаждущим вливают в рот расплавленный металл»[36].

Существуют ли персонажи, целиком состоящие из железа? Конечно, существуют. И вот что удивительно – они подвластны магии и могут совершать действия, полезные людям!

Бронзовый человек Талос (Тал), герой критских легенд, охранял остров Крит, бросая в корабли чужестранцев огромные камни. Когда аргонавты подплыли к Криту, Медея своими чарами наслала на Талоса безумие и погубила его (по другой версии, его убил аргонавт Пеант).

В свадебном обереге, выписанном П. Е. Ефименко из старинной рукописи Холмогорского уезда, «железный муж» охраняет читающего от колдунов и ворожей: «Тот же железный муж обороняет меня, раба Божия, сторожа, князя и княгиню, тысяцкого, дружек и весь княжой прибор, бросает его, того же врага, как бы на нас не думал, броси его о сыру землю…» Вот и собаки, заменяющие Железного человека, побросали на землю всех тех, кто препятствовал свадьбе «раба Божия» с принцессой.

В немецкой сказке герой носит имя Железный Иоганн; отец его был кузнец и выковал себе сына из семи центнеров железа, а из трех центнеров приготовил для него бич, удары которого наводят ужас на весь ад. Железный человек действует в сказках типа АТ 1162, где не кто иной, как солдат, изготовив себе в кузнице помощника, привозит его во дворец и разгоняет бесчинствующих там чертей: «Ударил Железный человек кулаком одного, другого, третьего, черти и с ног долой, а как опомнились немного, давай бежать без оглядки!» (марийская сказка «Солдат-лекарь»).

Помощник героя из изученных нами сказок типа АТ 502 (см. «Ужасы французской Бретани») – лесной человек, который на Руси назван Медным Лбом, а в сказке братьев Гримм – Железным Гансом. Откуда взялись эти имена?

Медный Лоб, «масенжный дзядок», «мужичок руки железны, голова чугунна, сам медный», «железный вор», по мнению Проппа, никакой связи с металлами, кроме названия, не имеет. Ученый невнимателен: пойманного Медного Лба сажают в железный столб, выполняющий апотропеическую функцию. Изловленные сказочным царем враги (чаще всего в типе «Животные-зятья») сажаются в бочку, обитую тремя железными обручами (змей из сербской и болгарской сказок), или заковываются в железо (Кощей, Баш-Челик, огненный царь), а царевич выпускает их на волю, как и Медного Лба. В словацкой сказке в железных оковах сидит знакомый нам Железный мних (монахом он назван из-за черной одежды, указывающей на представителя мрака). В русской легенде Христос упрятывает Сатану в подземелье под скалой, заковывает в 12 железных цепей, запирает 12 железными дверями и 12 железными замками. Перед концом света Сатана разорвет эти цепи и выйдет на свободу.

В мифологии та же судьба постигла греческого титана Прометея, грузинского богатыря Амирани, армянского человека (или злого духа) Артавазда и скандинавского Локи, закованного в цепи богами. Ввиду сходства имен Локи и правителя Утгарда они были приняты Саксоном Грамматиком за одно лицо: «Отсюда пришельцы могут видеть мрачную, отталкивающего вида камеру, в глубине которой сидит Утгарда-Локи. Его руки и ноги скованы чудовищного размера цепями. Мощное зловоние почти сбивало с ног осмелившихся приблизиться». Есть предположение, что Саксон Грамматик опирался на более древний миф, чем Стурлусон, отделивший друг от друга Локи и его тезку-великана.

Утгарда-Локи в цепях. Иллюстрация Л. Му (1898)

Но вернемся к Медному Лбу. Афанасьев в своей трактовке его образа железный столб не учел, но отметил сходство эпитета «масенжный дзядок» с именем белорусского хранителя медных кладов. Где клады, там и подземелья.

Железный Ганс после поимки содержится в железной клетке. Но его имя могло быть просто заимствовано братьями Гримм у их предшественника А. Вульпиуса, автора сказки «Железный человек» (1791). В немецких городах Мюнстер, Кельн, Оснабрюк и их окрестностях рассказывают легенду о коллеге Железного Ганса – дикаре по имени Гринкеншмидт, живущем под землей, в глубокой яме, заросшей травой и кустарником, и держащем там кузницу[37].

Полученные данные не дают права вселить Железного человека в подземелье с сокровищами. Но он там и не нужен. В исходной версии типа 562 под землей находились другие существа, а джинн и Железный человек были внесены туда позднее как зарекомендовавшие себя помощники. Нам важно было продемонстрировать хтоническую сущность Железного человека и его беззащитность перед колдовскими манипуляциями. Образно выражаясь, джинну и Железному человеку легко накинуть на шею железный ошейник и повести за собой, как послушных собак.

Внимательный читатель давно догадался, к чему клонит автор, недаром сославшийся на Платона. Ну а знатоки исландских саг, прибереженных мною напоследок, прекрасно осведомлены, кто и куда лазает за сокровищами и с кем он там общается. Трех примеров будет довольно.

Аудун рассказывает Греттиру о кургане, в котором покоится Кар Старый, выходящий из могилы и пугающий окрестных жителей. Греттир берет с собой Аудуна и идет к кургану. Он копает без передышки и, наконец, вламывается в подземную гробницу. На полу валяются конские кости – все, что осталось от «вестника» Проппа, – а на седалище сидит мертвец, огромный, как все могильные жители. Но Греттир не ради острых ощущений туда спустился. «Там была сложена груда сокровищ – золото и серебро, а под ноги ему (мертвецу) поставлен ларец, полный серебра». Ни куртка, ни колыбельная Греттиру не помогут – Кар нападает на него сзади, но после упорной схватки герою удается свалить противника на землю «со страшным грохотом». Дежурящий снаружи у веревки Аудун, заслышав грохот, в страхе убегает. Греттир отрубает голову поверженному мертвецу и приставляет ее к ляжкам. С грехом пополам он выкарабкивается наверх и вытаскивает за собой сокровища (Сага о Греттире, 18).

Хёрд разрывает курган мрачного Соти, имевшего при жизни репутацию великана. Героя сопровождают несколько человек, и двое из них падают замертво от зловония, исходящего из вскрытой гробницы. Спускаться вниз никто не желает. «Я полезу в курган, – говорит Хёрд, – но только пусть будут моими три сокровища, которые я там выберу». И просит Гейра подержать веревку. В потемках Хёрд не находит сокровищ и зовет к себе Гейра с огнем (огнивом?) и восковой свечой. Хроар и Хельги остаются следить за веревкой. Совместными усилиями Хёрд и Гейр взламывают дверь в боковой склеп. В ноздри им бьет удушливый запах, а зажженный ими огонь гаснет. При слабом, сочащемся откуда-то свете они различают ладью с сокровищами и сидящего внутри мертвеца отвратительного вида. Когда Гейр прикасается к сокровищам, разъяренный Соти вскакивает и так сдавливает Хёрда, что тот едва не теряет сознание. Хёрд срочно велит Гейру «засветить свечу и посмотреть, что будет с Соти. И как только свет упал на Соти, он лишился силы и рухнул на землю». Хёрд срывает с руки обессиленного противника золотое запястье, а Соти изрекает пророчество: «Знай же, что это запястье принесет тебе смерть, тебе и всем тем, кто им завладеет, пока оно не достанется женщине». Кладоискатели донимают говорливого мертвеца светом свечи, и он забивается глубоко под землю. Кроме запястья, Хёрд присваивает себе меч и шлем Соти. Вдвоем с Гейром они выволакивают из кургана сундуки с драгоценностями, так как Хроар и Хельги, обезумев от страха, убежали (Сага о Хёрде и островитянах, 15).

Конунг Траин, «великий берсерк и могущественный волшебник, был похоронен в кургане с мечом, в доспехах, с большими сокровищами». По слухам, его зарыли живьем. Шесть суток команда кладоискателей раскапывает курган, пока их взорам не предстает мертвец на троне, «синий и толстый, весь в золотых сияющих одеяниях». Он яростно вопит и тушит ненавистный ему огонь. Оговорив свое право на три сокровища, Хромунд в одиночку залезает в курган. Траин безмолвствует, и тогда герой сам вызывает его на бой: «Я забрал твои сокровища, а ты сидишь тихо, мерзкий пес? Что с твоими глазами? Ты не видишь, как я взял этот меч, ожерелье и множество твоих драгоценностей?» Наевшись из котла, набитого мертвыми телами, призрак вступает с Хромундом в единоборство. Герой дразнит соперника, а тот превращается в тролля, запускает когти в затылок Хромунда и сдирает ему плоть с костей до поясницы. Однако герою удается выстоять, отрубить призраку голову и сжечь его тело на костре. Перед казнью Траин успевает немножко пофилософствовать: «Долго я жил в моем кургане, не расставаясь со своим богатством. Но сокровище не приносит добра, как думается». Хромунд берет себе чудесный меч, кольцо и ожерелье (Сага о Хромунде сыне Грипа, 4).

Стеблин-Каменский составляет схему подобных эпизодов в сагах: долгое раскапывание кургана; спуск в него на веревке; страшное зловоние в нем; схватка с могильным жителем, охраняющим клад; бегство того, кому было поручено охранять веревку. В рассказе о добывании клада из кургана ученый видит вторгшуюся в сагу волшебную сказку. Мне же он представляется былью, повлиявшей на волшебную сказку.

Черты будущей сказки легко угадываются. Находит, в частности, объяснение внезапная истерика заказчика. Его надо убрать из сказки – не может же он удрать, как стерегущие веревку люди! Три ценных предмета, возможно, аукнулись тремя сундуками в трех комнатах. Огня могильные жители чураются, а не прибегают на огонек как помощники. Но происшедшая с ними перемена оправданна: мертвец у Платона не реагировал на грабеж, мертвецы в сагах дерутся с грабителями, сказочные хранители клада приручаются ими. Поэтому в сказки введены собаки, джинн, Железный человек – они, хотя и связаны с подземным миром и даже с мертвецами, не враждебны, а исполнительны. Огонь заставляет их прислуживать человеку, а мертвецов огонь обезвреживал.

Сага в данном случае превзошла в мудрости сказку. Сокровища, добытые в кургане, за редким исключением, не идут на пользу своим владельцам – их всех ждут неприятности или гибель, как и охотников за золотом Нибелунгов. Герои сказок распоряжаются богатством с хитроумием и беззастенчивостью колдунов, управляющих темными силами.

Признаюсь, мне не по душе ни «Огниво», ни «Аладдин» – уж очень их удалые герои напоминают современных дельцов, выбившихся «из грязи в князи». В скандинавском народе бытовали иные представления о духах, обеспечивающих достаток.

Норвежская драгедокка привязывается к человеку в горах, приходит на хутор и начинает забрасывать его деньгами, продовольствием или приносить удачу. Пользование услугами драгедокки приравнивается к колдовству, и виновника могут даже побить камнями. Один хуторянин, нашедший в лесу куколку, принес ее в дом, и она стала одарять его серебряными монетами. Избавиться от нее удалось, только вернув на прежнее место. Вот и солдату следовало бы пойти к дуплу и кинуть вниз огниво, вызывающее глазастых собак, а не развлекаться подбрасыванием людей в воздух!