Среди книжных развалов, Или последние новости из России

Среди книжных развалов, Или последние новости из России

Прощаясь со мной, Вероника с улыбкой сказала:

— Помните, теперь у нас с Вами установились связи…

Я заговорщически подмигнул ей и пообещал не забывать об этом никогда. А связь наша с хозяйкой русского магазина «Глобус» в Сан-Франциско Вероникой Аренс-Пулавски началась с… Хабаровского кадетского корпуса. Как только русские прочно поселились в Приамурье и Приморье, сразу же возник вопрос, где воспитывать будущих защитников родины. Кроме того, дальневосточникам хотелось наставлять своих чад уму-разуму у себя дома, а не где-то за тридевять земель. После долгих ходатайств в столице Приамурский генерал-губернатор барон А. Н. Корф 11 октября 1888 г. торжественно открыл в Хабаровске Приготовительную школу для Омского кадетского корпуса. Это учебное заведение, напоминающее сегодняшнее Суворовское училище, считалось одним из лучших на Дальнем Востоке. Наряду с военными дисциплинами и шагистикой будущих защитников отечества учили истории, естествознанию, рисованию, языкам, чистописанию, музыке, пению и танцам. Кроме высокопрофессиональных постоянных преподавателей корпуса к обучению кадетов привлекались и лекторы. В апреле 1910 г., например, в Хабаровском кадетском корпусе с лекцией «Южно-Уссурийский край. Экспедиции 1906–09 гг.» выступил штабс-капитан В. К. Арсеньев, в недалеком будущем известный путешественник-исследователь дальневосточных земель.

^{Вероника Аренс-Пулавски в книжном магазине «Глобус»}

В корпус на семь лет обучения принимали 10–12-летних мальчиков. Предпочтение отдавалось круглым сиротам, родители которых умерли в период службы или погибли на войне. Одним из принципов царской армии была ее аполитичность, и педагоги корпуса также проповедовали принцип «Школа вне политики». 1917 г. изменил этот порядок, но кадеты сделали выбор отнюдь не в пользу коммунистических идей. В октябре 1920 г. кадетский корпус покинул Хабаровск и переехал во Владивосток, где разместился в крепостных казармах Русского острова.

Время Гражданской войны было самым трудным в истории этого учебного заведения. Чуть повзрослев, юные кадеты брали в руки оружие и вставали на место погибших родителей. Многие из них были награждены орденами Св. Георгия, а некоторые и нашли могилу на поле брани. Эпитафия на одной из кадетских могил как нельзя лучше передает чувства тех, кому пришлось хоронить совсем юных воинов:

Листки отлетевшие,

Весной чуть пригретые,

Мечты недозревшие

И песни неспетые…

В 1922 г., когда Гражданская война шла к развязке, для кадетов наступил день прощания с родиной. Вот как описал его один из молодых людей: «24 октября отметили храмовый праздник Корпуса молебном под открытым небом. Праздник был грустным, с нетерпением ждали обещанных спасательных кораблей. На берегу среди кадет и персонала Корпуса находились раненые кадеты, которые участвовали в последних сражениях, спасая положение вместе с юнкерами, которые тоже были с нами.

Ранее утро 25-го не принесло ничего нового. Вдруг около 9–10 часов утра показались верхушки мачт. Громкое "Ура!" вырвалось из груди кадет. Три судна прошли мимо нас в бухту 35-го полка. Директор Корпуса генерал Корнилов поплыл туда на лодке. Оказалось, что контр-адмирал Безуар был смущен количеством людей и вещей. Он считал, что суда его и так уже перегружены, и поэтому отказался взять всех. Возмущенный генерал Корнилов крикнул ему:

— Корпус ожидает выполнения обещаний адмирала Старка!

— Здесь я распоряжаюсь, а не вы. Я не могу взять всех.

— Берите всех или никого. Если вы не возьмете нас, в истории будут записаны позорные строки: "Адмирал Безуар бросил хабаровских кадет на растерзание красным бандитам".

Эта угроза подействовала, и Безуар крикнул, что он пошлет катер "Воеводу" и что не позже чем через полчаса все должны погрузиться на корабли».

Отнюдь не цветами встретил Шанхай юных эмигрантов. Помыкавшись впроголодь по чужим углам, наставники Хабаровского кадетского корпуса решили перевезти учебное заведение в Югославию, где к тому времени уже собралось несколько русских военных учебных заведений.

Все эти сведения удалось обнаружить в книге «Хабаровский графа Муравьева-Амурского кадетский корпус. 1888–1978», которую мне подарил американский профессор Джон Стефан. На последней странице книги стояла эмблема «"Глобус" — Русское национальное издательство и типография». Заинтересовавшись, стал искать другие книги этого издательства, и на меня обрушился целый пласт фактов, неизвестных в России. Из книги Е. Красноусова «Шанхайский Русский Полк. 1927–1945» я узнал, что стало с теми, кто покинул Владивосток в октябре 1922 г. Трогательные и трепетные воспоминания Е. Рачинской о Харбине и русских харбинцах содержались в ее книге «Перелетные птицы».

На просьбу организовать посещение издательства «Глобус» знаток русской эмигрантской литературы библиограф Гавайского университета Патриция Полански сказала чисто по-американски: «Ноу проблем», а через некоторое время мы уже стояли у входа в одноименный книжный магазин. На мелодичную трель дверного колокольчика вышла миловидная хозяйка и дружески обнялась с моей спутницей. Оказывается, П. Полански является постоянным клиентом этого магазина, отбирая здесь литературу для своей коллекции русских книг, изданных в Китае, которая, кстати, считается лучшей в Америке. Так мы познакомились с Вероникой, и вскоре я стал приходить к ней на правах старого друга, чтобы обсудить проблемы книжной торговли в США и России, поспорить о недостатках и достоинствах эмигрантской литературы.

Магазин Вероники напоминает антикварную книжную лавку, которые когда-то существовали на старых улицах Петербурга, откуда она родом. Кроме «Глобуса» в Сан-Франциско имеется еще несколько магазинов русской книги, но в них явно витает коммерческий дух, замешанный на матрешках типа «Аля Горби». Магазин же Вероники переполнен первоклассной русской литературой, какой не увидишь и в России. Но настоящее открытие ожидало в подсобке, где после смерти бывшего хозяина издательства и книжного магазина Владимира Азара до сих пор хранятся не разобранными и пачки книг, и типографская машина, на которой эти книги печатались.

Вероника разрешила порыться в этом богатстве, сказав:

— Я понимаю, что у вас нет денег, но вы можете взять отсюда столько книг, сколько унесете.

Она ушла, оставив меня одного, и я перестал замечать время. Разглядывая цинковые матрицы с набором, перебирая уже напечатанные книги русских авторов, роясь в пыльном архиве закрытого в 1984 г. издательства, в котором до сих пор лежат непрочитанные рукописи, я думал: дождутся ли они своих издателя и читателя, будут ли востребованы эти залежи русской словесности в далеком американском городе.

Нынче в Сан-Франциско выходит множество периодических изданий — на разных языках и на разные вкусы. Одной из самых читаемых газет в северной Калифорнии считается газета «Сан-Франциско Кроникл», издающаяся в течение многих лет. В прошлом популярностью пользовалась газета «Сан-Франциско Игзэминер» («San Francisco Examiner»), которая сейчас, по мнению некоторых, превратилась в простой рекламный листок. Иф же утверждает, что «по количеству страниц и содержанию он не хуже современной газеты «Владивосток». В ней много лет работала русская журналистка Надежда Шапиро, уехавшая в США со студенческой группой и свободно владевшая английским языком. Одновременно она публиковала свои материалы и в русских периодических изданиях. «Сан-Франциско Дэйли Джорнал» — один из самых старых и больших ежедневников, а самый известный глянцевый журнал в городе — «Сан-Франциско Мэгазин». В городе еженедельно выходят газеты «Бэй Гардиан» и «СФ Викли». «Синг Тао Дейли» — крупнейшая газета района залива Сан-Франциско, выходящая на китайском языке, а для русского населения выпускают «Русскую жизнь» на русском языке и несколько рекламных листков.

Зона телевещания в Сан-Франциско занимает пятое место в США, а радиовещания — четвертое. Все главные телекомпании страны построили филиалы, обслуживающие зону залива, большинство из них находится в Сан-Франциско. В городе есть несколько местных телерадиостанций, а также региональные офисы CNN и ВВС. Теле- и радиостанции расположены в районе Потрето-хилл, обе они представляют так называемые общественноправовые программы KQED. Филиал KQED-FM считается самой популярной радиостанцией. Такие кампании, как CNET и Salon.com, были пионерами в использовании Интернета в Сан-Франциско.

У меня было несколько адресов старых русских книжных магазинов и издательств. Ни на улице О’Фаррель (O’Farrell), где в доме № 1661 располагался магазин «Русская книга и искусство» (Russian Book and Art), ни на улице Эдди (Eddy), где в доме № 1543 работала газета «Русская мысль» (Russian Thought), ни в доме № 1360 по улице Валенсия (Valencia), где находилась «Русская жизнь-новости» (Russian News-Life), не удалось обнаружить никаких следов былого русского присутствия, хотя бы в виде мемориальных досок. Оттуда давно уже выветрился русский дух газетно-книжного дела. Но память о русской издательской деятельности все же жива. Как-то раз в университетской библиотеке Беркли у меня спросили:

— Не нужен ли Владивостоку полный комплект «Новой зари», который достался в наследство от издателя?..

Имелась в виду газета «Новая заря» (New Dawn), в течение многих лет выходившая в свет в Сан-Франциско. Разумеется, она была нужна, но как переправить через океан более сотни килограммов старых газет?

На выручку пришел Гавайский университет в лице Патриции Полански:

— Нет проблем, присылайте газеты на Гавайи, а уже отсюда мы вышлем в Россию.

Так во Владивостоке в библиотеке Общества изучения Амурского края появилось это бесценное собрание.