Магия приличий
Магия приличий
Воспитывать.. самая трудная вещь. Думаешь все теперь кончилось! Не тут-то было: только начинается!
М. Ю. Лермонтов
Воспитанность
Воспитанность не все относят к глубинным ценностям души. Она ведь чувствуется внешне, ее не утаишь. Она настолько четко обозначается в словах, манерах, сдержанности, во всем поведении человека, что ее постоянно путают с таким вроде бы чисто внешним качеством, как вежливость.
В действительности смешивать их нельзя. Вежливость лишь часть воспитанности. Хотя если вежливость стала для кого-то привычкой, если она вошла человеку в плоть и кровь, если она окрашивает все его поступки, то такую вежливость и впрямь трудно отличить от воспитанности.
И все же вежливость – это внешнее проявление воспитанности. Цель ее – украшать нашу повседневность, наши будни.
В этом смысле в ней есть что-то общее с красотой одежды: та ведь тоже украшает повседневность и наш быт. Красивая одежда украшает внешний вид людей, а вежливость – их поступки.
Я бы сказал, пожалуй, так: одежда придает достоинство фигуре человека, а вежливость – достоинство его поведению.
Итак, воспитанность и шире и глубже вежливости. Корни воспитанности – во внутреннем мире людей.
Приведем примеры, чтобы показать рельефнее, чем оба качества отличаются друг от друга.
Представим следующее. Человек обращается к кому-то и говорит:
– Хочу заниматься в вашем фотокружке. Можно мне рассчитывать, что вы меня возьмете – сейчас или позднее? Можно – буду ждать, ничего искать не буду. Нельзя – поищу другое.
Человеку очень важен ответ, хотя бы отрицательный (неопределенность всегда хуже всего). А ему только улыбаются и что-то добродушно говорят. Только не о деле, не о возможности быть принятым.
Пришедший нервничает, пытается пробить стену тупого добродушия. Он мысленно восклицает: «Ну, хоть соври что-нибудь, только не крути! Я так мечтаю научиться фотографировать, мне так надо поскорей начать заниматься!»
А ему – ничего! Хоть лопни – ничего! Одни любезности, улыбки... Либо тот, с кем говорят, решать сам ничего не может, а признаться в этом из самолюбия не хочет. Либо нравится упиваться хоть крохотной, да властью!
Вежливость как будто налицо. А воспитанность? Даже ни капельки! Одна невоспитанность. Та отвратительная ее форма, которую прямые люди называют «хамством».
Другой пример: лживое обещание.
Кто их не знает – обольстительных трепачей!
– Достать билет в театр? Достану, достану, бога ради не беспокойтесь.
И – ничего!
– Куплю, куплю вам в комиссионном дешевые коньки! У меня так: сказал – значит, сделал...
И тоже ничего! Пустая болтовня, украшенная предупредительностью, внешним проявлением симпатии.
Вежливость в какой-то степени мирится с сознательным обманом, воспитанность – никогда.
Воспитанность – вид красоты, живущей одновременно и в помыслах человека, и в его поступках. Она и своего обладателя облагораживает, и облагораживающе действует на других.
Поэт Владимир Солоухин, сетуя на недостаточное внимание людей к воспитанности, к воспитанию, верно сказал:
«Конечно же... моральный облик зависит главным образом от воспитания. Сейчас можно услышать: «Он защитил диссертацию, он кандидат наук», «Он прекрасно развит физически», «Он отлично учится», «Он замечательный актер». Но возьмите книги наших классиков, найдите те места, где авторы характеризуют своих героев. Одним из первых качеств человека всегда называлось: «Он хорошо воспитан». Теперь вспомним и я, и вы, читатель, когда в последний раз мы произнесли фразу: «Хорошо воспитанный молодой человек».
Я не хочу сказать, что у нас нет вовсе хорошо воспитанных людей. Как-то само собой получается, что они есть. Но для меня несомненно, что мы об этом думаем меньше, чем об образовании, меньше, чем о физической подготовке и других подготовках. А ведь это огромная область взаимных отношений человека – не с вещами, не с приборами, не с машинами, не с наукой, не с искусством, не с природой даже, но со всеми другими людьми».
Из чего же складывается воспитанность? Что ее определяет?
Я назвал бы в первую очередь следующие качества: хорошие манеры, приветливость к людям, уважительное обращение с ними, особенно с теми, кто послабее (с женщинами, стариками, детьми, больными) или кто от нас зависит, сдержанность в словах и поступках, культурность языка.
Что все это значит?
Начнем с манер.
Манеры или, точнее, хорошие манеры замечательная пещь. Это как бы немая вежливость, вежливость всем внешним видом, вежливость жестами. Хорошие манеры – это умение скромно (не обязательно незаметно) держать себя на людях; сидеть как полагается за столом; правильно пользоваться ложкой, ножом; красиво идти по улице; красиво держаться в кино, в театре, на вечеринке.
Все, что угодно, можно сказать о манерах, только не то, что они пустяки. Это очень существенная часть общественного поведения человека. Можно лишь пожалеть, что мы до последних лет мало уделяли им внимания, а ведь с хороших манер начинается и вежливость, и настоящая воспитанность.
Можно понять, почему Петр Великий, занимаясь благотворными реформами, не обошел манер. Бесподобны и по стилю, и по своей конкретности, не оставляющей никаких неясностей, предписания Петра насчет одежды!
Мужской:
«Нами замечено, что на Невском Прошпекте и в ассамблеях недоросли отцов именитых в нарушение этикету и регламенту в гишпанских камзолах и панталонах с мишурой щеголяют предерзко.
Господину полицмейстеру С.-Петербурга указую впредь оных щеголей с рвением вылавливать, сводить в Литейну часть и бить кнутом, пока от гишпанских панталон зело похабный вид не окажется, на звание и именитость не взирать, а также на вопли наказуемых».
И женской:
«Замечено, что жены и девицы на ассамблеях являющиеся не зная политесу[56] и правил одежды иностранной, яко кикиморы одеты бывают. Одев робу и фижмы ни аталасу на грязное исподнее потеют гораздо, отчего гнусный запах распространяют и гостей из иностранных в смятение приводят.
Указую впредь перед ассамблеями мыться в бане с мылом с рвением и не токмо за чистотой робы, но и за исподним также следить усердно, дабы гнусным видом не позорить жен российских».
У нас сейчас учебники хороших манер и правил хорошего тона издаются редко. А жаль! Я верю, что пробел заполнят.
Конечно, нам не годятся ни петровские, ни более поздние, но все же несовременные учебники. Однако современные-то ох как нужны!
Недавно – в 1975 году – вышла книга «Основы эстетического воспитания». В ней есть глава «Эстетика поведения и быта». В ней говорится, в частности: «Умелая организация занятий по развитию навыков правильного поведения (будут ли то беседы, диспуты, вечера или другие формы) поможет учащимся сформировать в себе разумное отношение как к поступкам товарищей, так и своим собственным». Надо бы об этом побольше: специальные учебники, правила...
В последние годы у нас повсюду усилилась тяга к вежливости. Об этом говорит молодежь, на эту тему высказываются старые рабочие.
Характерно в этом смысле выступление представителя старшего поколения строителя города Электросталь Героя Социалистического Труда Ивана Васильевича Ялагина. Вот слова заслуженного рабочего:
«Я думаю, что возможны и полезны собрания «О вежливости». Носить они должны, конечно, поначалу остроконкретный характер, то есть «отталкиваться» от соответствующего тревожного повода... А потом можно и «вообще» поговорить! Почему бы, к слову, старым людям не рассказать о тех добрых традициях народной вежливости, о которых забывает порою наша молодежь?
Да мало ли о чем можно с пользой потолковать. Хотя бы о том, что иногда (я вот не раз замечал) и хочет юноша оказать почтение старику или женщине – ну, уступить место или дорогу, а удерживает его боязнь показаться смешным в глазах товарищей. Живет еще этакое дурацкое ухарство, любование собственной развязностью... Живет и влияет даже на хороших ребят.
А ведь мы должны создать такую общественную атмосферу, чтобы смешной выглядела именно невежливость. Чтобы человек, не уступивший места женщине, безразлично, молодой или старой, вызывал смех, далеко не добродушный. Надо смеяться над этим также зло и мастерски, как мы уже научились смеяться над пьяницами, дебоширами, бездельниками...»
Трудно с этим не согласиться.
В воспитанности, так же как и в других качествах, нет ничего вечного. Нормы поведения меняются в зависимости от господствующих взглядов, социального и экономического уклада общества.
«Если женщине подал пальто человек вашего круга,– говорилось в одном из наставлений, изданных до революции,– обязательно поблагодарите его. Если же пальто подал швейцар, его не благодарят. С лакеем, горничной не здороваются и не прощаются».
Правила хорошего тона буржуазного общества, предписывающие делать вид, казаться не тем, кто вы есть, высмеяны Гоголем, Чеховым, Толстым.
Воспитанным мы считаем человека, освоившего принципы коммунистической морали, вобравшего в себя все самое лучшее, что накоплено человечеством за всю его историю.