Ямато

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ямато

В V веке двор Ямато поглотил многочисленные кланы (удзи)и союзы (бэ). Верховная власть сохранялась благодаря силе союзов, которая поддерживалась распределением титулов среди знати. Эти титулы происходили от названий должностей, но вскоре приобрели значимость иерархических рангов. Так было с титулами омии мурадзи,которые раздавались знатным предводителям кланов, связанным родством с царствующим домом, а значит, считавшимся потомками богини солнца, и вождям других кланов, ведущих свое происхождение от других божеств. Для того чтобы создать систему управления, правитель Ямато назначал великого оми (о-оми) и великого мурадзи (о-мурадзи). Начиная с VI века первый титул принадлежал могущественным союзникам императорского дома — роду Сога, второй — могущественным военным кланам Мононобэ и Отомо. Таким образом, начало процесса государственной централизации сопровождалось формированием параллельной властной структуры. Двоевластие сохранялось на протяжении столетий, нередко за счет полномочий императорского рода, но никогда при этом не делались попытки оспорить законность власти царствующей династии.

Императоры Ямато, быть может, обязаны большей частью своего политического взлета возникновению письменности. Китайские иероглифы постепенно проникали в Японию в виде надписей на мечах и зеркалах, а обычай практики гадания на костях или черепашьем панцире сделал привычным для японцев использование знаков. Легенда рассказывает о том, что своим вступлением в историю Япония обязана посредничеству двух ученых с материка — то ли китайских, то ли корейских, которые обучали императора конфуцианским добродетелям и одновременно знакомили его с письмом. Археологические данные доказывают быстрое развитие молодого двора Ямато (Ямато-хётэй), имевшего влияние и в Корее, где он столкнулся с цивилизацией с достаточно долгим историческим прошлым. Однако Япония обязана своим культурным расцветом того времени гораздо меньше своим уроженцам, обосновавшимся за морем, чем иммигрантам, корейским ремесленникам и ученым, которые были хорошо приняты на архипелаге, вскоре натурализовались (кикудзин) и в благодарность за оказанные услуги получали от императора дворянские титулы. Иммигранты с континента охотно делились всеми известными им техническими новшествами, а их образ жизни и владение письменностью оказывали на японцев сильное духовное влияние.

Именно в этот момент в контексте сильного чужеземного влияния в Японии укореняется буддизм. Это основополагающее событие представляется чрезвычайно важным, особенно если учесть, что до сих пор Япония — одна из немногих стран, где живо учение Будды, испытавшее трудные времена на протяжении своей более чем тысячелетней истории.

Согласно легенде, буддизм появился Японии в VI веке между 538 и 552 годами. Король Пэкче (Корея) Сенг-Мионг, надеясь достигнуть союза с Японией против Силлы, другого корейского королевства, решил отправить правителю Ямато Киммэй (535–571) статую Будды из позолоченной бронзы (техника, в которой корейцы считались мастерами) и свитки с текстами сутр. Конечно, не все удзи выказали благоприятный прием новой вере. Многие кланы отвергали буддизм как кощунство, как дерзкий вызов, брошенный старым синтоистским божествам, которые способствовали процветанию удзи и охраняли его. Но некоторые кланы, напротив, предполагая, что в буддизме содержится возможный источник могущества огромного континента, надеялись, благодаря его универсализму, приобрести господство над соперничающими кланами с их еще во многом примитивными верованиями. В государстве Ямато, образованном экономическими и семейными общностями, одинаково влиятельными, каждый глава клана рассчитывал на преобладание интересов и идей своего клана. Так, началась знаменитая вражда рода Сога против кланов Мононобэ и Накатоми, которые стояли во главе военных и религиозных администраций императорского двора; эти влиятельные лица ревнивым оком взирали на расширение влияния новой религии. Император, однако, придерживался советов Сога, которые, связав свою деятельность с позицией кикудзин, восхваляли открытие чужеземного мира, интеллектуальное и материальное превосходство безоговорочно принималось ими. Столетия, прошедшие с тех времен, смягчили остроту противостояния, но до сих пор ярко выражают его суть, которая столь характерна для японской истории, — это противостояние защитников традиции и сторонников радикальных обновлений. Конечно, если верить старым преданиям, то в красочных событиях недостатка не будет: как только верховный правитель Киммэй, приверженец буддизма, отдал приказ, чтобы этот культ почитали, разразилась ужасная эпидемия, вызванная, как считалось, яростью оскорбленных синтоистских богов.

Спустя десять лет установление статуи Будды сопровождалось теми же последствиями. Представители кланов Мононобэ и Накатоми добились, чтобы изображения Будды были брошены в ров с водой во дворце Нанива, где тогда находился двор, а все буддистские храмы безжалостно сожжены. Сога не признавали себя, однако, побежденными, и обе стороны были одинаково убеждены в своей правоте, так что в начавшейся беспощадной борьбе помимо веры на карту были поставлены еще власть и определенный образ жизни. В конечном счете в ходе решающего вооруженного столкновения в 587 году Сога одержали победу, оправдывая более чем сомнительные средства ради достижения своих целей, поскольку в 592 году по наущению Сога-но Умако был убит император Сусюн (587–592), не разделявший его взглядов. Борьба за торжество буддизма продолжалась долгие годы. Наследовавшая своему деверю императрица Суйко (592–628) положила начало новой традиции, характерной для VII–VIII веков: в течение почти двухсот лет из шестнадцати императоров восемь были женщины. В период царствования Суйко во главе правительства находился мудрый регент и законодатель Сётоку (592–622), именно при нем в Японии были введены одновременно буддизм как государственная религия и первая упорядоченная система управления государством. Дух новшеств преобладал во всех мероприятиях: само имя правителя Ямато было в 592 году заменено титулом «небесный император» (тэнно) Страны Восходящего солнца (Нихон).

Да и в самом деле не было больше времени оглядываться назад. Японское государство Мимана в Корее пало в 562 году под ударами королевства Силла. Японцы, проживавшие за морем, для которых буддизм и конфуцианство уже стали частью привычного миросозерцания, возвратились и усиливали партию реформаторов. Могущественный род Сога воплощал силу и будущее. Он поддерживал регента Сётоку, который был и знатоком сутр, и сторонником прокитайских тенденций развития. Под его нажимом в 594 году буддизм стал государственной религией, тогда же были основаны Ситэнодзи и Хорюдзи, храмы, положившие начало японской архитектуре в китайском стиле. Организация духовной жизни сопровождала административную реформу. Отныне управление государством должно было опираться на этику конфуцианства, освободившись от древних религиозных обычаев, которые впредь только император обязан был исполнять лично. Иерархия должностных лиц устанавливалась в соответствии с добродетелями, проповедуемыми конфуцианством, отличием для них служил цвет головного убора: фиолетовый цвет символизировал добродетель, голубой цвет — доброту, красный- почитание ритуала, желтый — веру, белый — справедливость, черный — мудрость. В 603 году эти столь ценимые в табели о рангах добродетели были разделены на степени таким образом, чтобы образовалось двенадцать ступеней — «иерархия двенадцати рангов головных уборов».[12] Следует отметить любопытное обстоятельство: порядок добродетелей, таким образом, утвержденный в Японии, отличался от установленного в Китае: «почитание» и «вера» на архипелаге занимали в системе рангов более высокую ступень, чем та, которая им же соответствовала на континенте, в то время как «справедливость» и «мудрость» были помещены в самый конец списка.

В 604 году знаменитая «Конституция семнадцати статей» стала религиозной и политической декларацией японского государства. Первая статья воспрещала ведение междоусобных войн и требовала от всех японцев усилий для создания могущественного государства; вторая статья превращала буддизм в духовное основание государства; третья утверждала необходимость соблюдения иерархии, поскольку только порядок гарантировал государству необходимую поддержку; последующие статьи касались установления различных общественных механизмов. Конституция, построенная на моральных принципах, если ее подвергнуть филологической экспертизе, содержит реминисценции из самых разных китайских текстов: из «Классической поэзии» и «Классической истории», из «Рассуждений и бесед» Конфуция, из «Исторических записок» Сыма Цяня, из поэтической антологии «Вэн-сюань»; одновременно в ней можно найти влияние многих философских школ: конфуцианства, легизма,[13] даосизма или даже мысли Мо Цзы. В том же году был введен в силу новый календарь, установленный с помощью специалиста из корейского королевства Пэкче. Этот календарь положил начало японскому счету времени по эпохам.

Столь быстрое установление организованного государства не могло произойти без наличия большого количества чиновников — кадров, одинаково хорошо владевших новыми административными методами и имевших новые необходимые моральные убеждения. Исполненный почтения перед Великим Китаем Сётоку послал в 607 году Оно-но Имоко с известием к императору Янгу из династии Суй об изменениях, происшедших в Японии, где уже не существовало царства Ва. После весьма сдержанного приема посол возвратился в Японию для устранения протокольных сложностей. Его вторая миссия (608) оказалась более продуктивной, а возвращение в Японию — триумфальным. Он добился от императора Срединной империи разрешения ежегодно посылать в Китай ученых для обучения китайским наукам. Это осуществлялось в действительности на протяжении тридцати лет, потому что правящая династия Тан, основанная в 618 году, продолжала предоставлять милости, дарованные последним правителем из династии Суй.

Политика систематической китаизации поддерживалась далеко не всеми японцами. С 614 года Инуками-но Митасуки активно противостоял ей. Сога, поддержка которых весьма ценилась регентом, с досадой чувствовали, что сами возвели препятствия для удовлетворения собственной жажды власти. Напротив, возвратившиеся из Китая думали только о том, как укрепить основы авторитарного централизованного государства. Смерть великого регента Сётоку в 622 году выпустила на свободу эту противоречивую энергию, став причиной войны. Первый период Японского государства завершился. Не прошло и столетия, как расцвела интеллектуальная и художественная культура: она не только впитала наследие ближайших соседей, Китая и Кореи, но через них до японцев дошли некоторые сокровища таких далеких и неведомых земель, как Персия, Египет, а через посредничество Гандхары — даже Греции.

Освободившись от опеки регента, род Сога быстро поднял голову, принудил к самоубийству наследника Сётоку и превратился в подлинную опасность для императорского трона, которым он пренебрегал, приказывая возводить внушительные гробницы для усопших из своего рода, размеры и пышность которых соперничали с гробницами великих правителей. Легенда говорит о том, что в долине Нара знаменитая гробница Исибутаи со стеной циклопической кладки укрывает останки самого Сога-но Умако.