Нара

Нара

В начале VIII века, меньше чем через столетие после смерти благочестивого регента Сётоку, молодое государство, воины которого, как и в период железного века, еще возводили на востоке курганы, достаточно окрепло для того, чтобы утвердить свое авторитарное и централизаторское видение государства. Триумф воплотился при основании императорской столицы Нара. Каждый новый император, следуя религиозным запретам, отмечал свое царствование строительством нового дворца, расположенного на таком месте, где ничто не напоминало о предыдущих, часто умерших, властителях. Императрица Гэммэй (707–715), обосновавшись в 710 году в долине Нара, желала оставить после себя память для потомков. Ее столица Хэйдзёкё представляла собой правильный квадрат с длиной сторон немногим более четырех километров и была разделена на четыре части перпендикулярными улицами, простиравшимися к югу от императорского дворца (дайдайра) по образцу столицы Чаньань в Китае эпохи Тан. Храмы и дворцы соседствовали, соперничая друг с другом в роскоши, возвещая о великолепии эпохи. Красота Нары поражает нас еще и теперь, благодаря изысканности и разнообразию архитектуры, которая гармонично соотносится с пейзажем. Она поистине должна была потрясать японцев в эпоху, когда они еще жили в деревушках, подобных тем, которые существовали в период железного века и бронзового века.

Укрепление государственного административного правления способствовало развитию сельского хозяйства. Несомненно, что укрепление государственной цивилизации как внутри, так и между ними повлекло за собой значительное повышение урожайности. Крестьянский образ жизни во всем мире строится на коллективизме, но возделывание риса на орошаемых землях (обычный тип агротехники на Дальнем Востоке) требует исключительного подчинения усилий каждого законам общественных интересов. Крупномасштабные ирригационные сети позволили значительно увеличить урожайность, а техника обработки земли с помощью железных орудий стала чрезвычайно эффективной. Например, в перечнях Тодайдзи в Наре можно обнаружить упоминание о множестве сельскохозяйственных орудий, переданных храмом крестьянам, обрабатывающим его земли. Железные орудия дали возможность выращивать любые культуры на засушливых землях, и прежде всего рис — основу питания японцев. Расширив площадь обрабатываемых земель, крестьяне начали выращивать шелковичных червей по китайскому образцу. Каждая провинция специализировалась на производстве особого вида нити и ткани из шелка, глубокие цвета и изысканные узоры которого удовлетворяли потребность в роскоши императорского двора и вельмож. Двор и храмы проявляли все больший интерес к тайнам ремесел, которыми владели континентальные мастера, секреты ткачества, ювелирного дела, производства лаковых изделий немедленно использовались в Японии. В эпоху Нара был преодолен недостаток в металлах, который препятствовал развитию японского общества на первых этапах. Начиная с VII века, со времени царствования императора Тэнти, японцы уже знали, как добывать и использовать залежи полезных ископаемых, которые, хоть и в небольшом количестве, имелись на архипелаге: серебро Цусимы, медь Мусаси, золото Муцу, — без которых невозможно понять существование сокровищ Нары.

Символом этого изобилия стала чеканка в 708 году первых японских монет, для этого использовалась медь из Мусаси. В 711 году было установлено нечто вроде иерархии в отношении роскоши, что поощрило оборот серебра, местных запасов оказалось недостаточно, использовались серебряные сапеки, привозимые из Китая, курс этих монет в Японии устанавливался императорским двором.

В этом умелом и вынужденном балансировании сохранялось нечто утопическое, потому что во внимание не принимались слабости и естественные устремления людей. Многие знатные семьи вступали в борьбу из-за стремления к высшим должностям, как и служители храмов. В то же время менялось и положение крестьян по отношению к земле, оно уже не ограничивалось возможностями, санкционированными законом. Бесчисленные нарушения, таким образом, вели к росту привилегий, так что вскоре стало невозможным приступить к знаменитому разделению участков. Те, кто обрабатывал свои наделы, не желали лишаться их, искали у монастырей или вельмож защиты и возможности облегчить свое положение и с этой целью передавали им свою землю. Крестьяне, которые надеялись на более легкую жизнь или оказывались лишними ртами в больших семьях, имеющих небольшие наделы, становились монахами или монашками. Население возрастало, и правительство поддерживало распашку новых земель в еще не заселенных областях для создания новых ресурсов. В этой политике оно весьма преуспело, но вынуждено было отказаться от того, чтобы соблюдать закон о распределении земель на расчищенных под пашню полях даже в том случае, если эти земли принадлежали государству. Монастыри и знатные семейства, которым непосредственная близость к столице связывала руки, стремились основать подальше свои владения, где они были бы единственными хозяевами. Указ от 743 года и в самом деле предписывал считать частными владениями все те территории, где земли недавно стали возделываться, и это право признавалось навечно (тэндэмэйнэн сидзамхё). Частные владения, пожалованные или отвоеванные у колючего кустарника, назывались по китайскому образцу поместьями (сёэн по-японски, гуанъ по-китайски). Поместья состояли из хозяйского дома, к которому присоединялись навес для хранения урожая и помещение для управляющего. Под воздействием факторов, связанных с демографическими изменениями и захватом земли влиятельными лицами, как светскими, так и духовными, государство поневоле пришло к тому, что само уничтожило жесткую, но заботившуюся о социальном равенстве систему. Оно само же и внедрило ее всего век назад в подражание Китаю, чтобы на время смягчить те же самые недостатки, что и в Китае: противозаконный захват земли кланами и невозможность установить правильное централизованное налогообложение. Можно констатировать, что одни причины вызвали и одинаковые последствия: правильное разделение земли продержалось на континенте не дольше, чем на архипелаге.

Таким образом, в середине VIII века в период расцвета блестящей цивилизации, известной как эпоха Тэмпё, снова возникли и пришли в движение силы децентрализации, подобно тому как это было до появления регента Сётоку, а затем после его смерти. При дворе борьбу знатных родов между собой возглавлял род Накатоми (принявших родовое имя Фудзивара), могущество которого вскоре совпало по времени с расцветом самой оригинальной из японских эпох. Каждый из монастырей также боролся за влияние и стремился утвердить господство духа и мысли той из шести их сект, к которой он принадлежал. Император Конин (770–781), оказавшийся заложником духовных и мирских интересов, наконец-то сообразил, что он не может больше править, несмотря на всю свою роскошь и свой обширный дворец в китайском стиле. Ему пришлось не только покинуть свою столицу, но и расстаться со своими сокровищами, доставленными со всего света по Великому шелковому пути, которые благочестивый император Сёму (724–743), основатель государственных храмов (кокубундзи), собирал на протяжении всей своей жизни. Они использовались на церемонии освящения статуи Великого Будды (752). Хранившиеся с тех пор в прекрасном хранилище, построенном из дерева (Сёсоин, 756) недалеко от Тодайдзи, они напоминают об открытии миром этой страны. В ней никогда не забывали о том, что заимствованные произведения следует из благоразумия сохранять целыми и невредимыми, поскольку из приобщения к первичным образцам скорее может возникнуть бесконечно обновляющаяся мысль.