2.
2.
Как тут не вспомнить строки из «Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях» А.С. Пушкина:
Перед ним во мгле
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе
Спит царевна мёртвым сном…
Есть, есть какая-то историческая и мистическая связь между кемеровской молодой женщиной, покоящейся в бальзамирующей жидкости, и пушкинской царевной, спящей в хрустальном гробу, правда, потом проснувшейся! Не исключено, что кемеровская женщина - тоже не мёртвая, а спящая. Надо только узнать, как её разбудить. «Археологи» из КГБ-ФСБ, надо полагать, до сих пор трудятся в соответствующем направлении…
А.С. Пушкин ничего не выдумывал «из-под волос». Реалистичность его якобы сказочных образов часто подтверждаются археологическими раскопками. Например, гигантская голова в поэме «Руслан и Людмила» вполне могла принадлежать великану-УРу, которые имели обыкновение отдыхать от тяжести собственного веса, погрузившись по шею, например, в подходящее болото. Костные останки такого великана, как уже сказано выше, обнаружены в Индии. Известный писатель-историк Сергей Алексеев, родившийся в Кировской области, вспоминает своё деревенское детство:
«…в деревне умерла какая-то старушка, и сосед дядя Илья рано утром пошёл копать могилу, а его жена собрала ему завтрак и послала меня отнести на кладбище. Пока сосед завтракал, я рассматривал камни, как большую редкость, а они подсыхали на солнце и становились белесыми. Только тот, на пне, кажется, чернел ещё больше, может, потому, что был сильно испачкан сырой землёй. Совершенно бездумно я стал обметать его рукой, и тут суглинистая корка как-то легко отвалилась, и я онемел от страха. Дядя Илья, должно быть, заметил и сказал печально:
- Не бойся, это кость, церепь…
Я видел, что это, и больше испугался не самого человеческого черепа, а его размеров. В каждую глазницу, в глубине ещё забитую землёй, спокойно бы пролезла моя голова. И в полный ужас приводили верхние передние зубы (череп был без нижней челюсти), на которых он и стоял - длиннее спичечного коробка и шириной примерно в два пальца. Наверное, чтобы как-то меня отвлечь и вывести из оцепенения, а может, вечно грустный дядя Илья просто развеселел от шкалика - стал показывать мне другие кости… Он примерял их к себе и говорил:
- Эта отсель, а эта отсель…
Но мне отчётливо запомнилась нижняя челюсть (санки, как у нас называли) и, скорее всего, плечевая кость, которую он приставил к своей ноге, и она была ему до пояса. Кажется, там лежало ещё несколько позвонков и рёбер: вероятно, копая могилу, дядя Илья наткнулся только на верхнюю часть старого захоронения, потому что больше примерял кости к своей груди[167].