Гасдрубал: 229–222 годы до н. э

Но эта катастрофа не погубила предприятие Гамилькара, а, наоборот, продемонстрировала всем, как хорошо была обоснована и эффективна вся созданная им организация. Два его сына, Ганнибал и Гасдрубал Младший, были еще слишком малы, чтобы наследовать ему. Поэтому армия избрала вождем их зятя, Гасдрубала Старшего. Он был адмиралом флота и вторым лицом в Испании. Народ Карфагена безо всяких возражений одобрил этот выбор.

Следует напомнить, что Гасдрубал начал свою карьеру как политик. И хотя он с успехом командовал в Испании, у него был менее воинственный темперамент, чем у Баркидов. В течение семи лет своего правления он занимался в основном организацией Испанского государства, обеспечив его автономию и создав там настоящую монархию, которой при Гамилькаре не было. Не удовлетворившись тем, что к власти он пришел через выборы, проведенные в армии, он созвал всех иберийских вождей и добился их согласия на то, что он станет главнокомандующим всей нации. Следуя примеру Александра Великого, который женился на персидской царевне, Гасдрубал взял себе в жены дочь мелкого испанского правителя. Самым значительным его поступком стало основание новой столицы, которой он дал название Карфаген (современная Картахена). Это граничило с богохульством, поскольку свидетельствовало о намерении Гасдрубала перенести столицу Восточной Финикии в Испанию. В новом городе он выстроил себе дворец, очень похожий на дворцы восточных владык. Более того, Гасдрубал не стеснялся носить корону и чеканить монету со своими знаками отличия. Гасдрубал стал первым карфагенянином, изображение которого появилось на монетах, ибо это была привилегия царей, которую Гамилькар так и не решился присвоить себе. Можно себе представить, как все эти нововведения восприняли консерваторы в Карфагене! Латинский историк Фабий Пиктор был уверен, что Гасдрубал хотел, чтобы его признали царем Африки, и что, не сумев добиться этого, он правил Испанией, не обращая никакого внимания на инструкции, присылаемые из метрополии. В этом заявлении имеется зерно правды: Испанское царство вело себя все более и более независимо.

Тем не менее Испания была колониальным государством, коренное население которого подвергалось жесткой эксплуатации и насилию. Все органы власти находились в руках карфагенян. Суверену помогал совет, в состав которого входило несколько членов карфагенского Государственного совета, несколько старейшин и генералы. Вожди коренных народов обязаны были не только платить дань, но и посылать своих детей, а иногда и жен в новый Карфаген в качестве заложников. Более того, за жителями пристально наблюдала секретная полиция, и тот, кого подозревали в неповиновении, находился под постоянной угрозой убийства либо исчезал или умирал в страшных мучениях, подвергаясь жестоким пыткам. Такая судьба постигла кельтского принца из долины Тагуса. Позже он был отомщен – один из его приближенных убил Гасдрубала. С людьми более скромного происхождения обращались не лучше, и у нас есть все основания полагать, что большое число крестьян было закрепощено, а горняки добывали руду в крайне тяжелых условиях. Надо признать, что владычество Баркидов привело к упадку блестящей иберской цивилизации, последний удар по которой нанесли римляне.

Греки, жившие в Эмпории, снова привлекли внимание римлян к тому, что происходит в Испании, и римский сенат так поразила мощь армии Гасдрубала, что в 226 году до н. э. он вынужден был заключить с ним мир, чтобы ограничить его амбиции. Полибий слишком сильно доверял римским источникам, которыми он пользовался, и не сумел понять всей значимости этого события, введя в заблуждение большинство современных историков. Если верить Полибию, сенату сообщили, что в Цизальпинской Галлии вскоре вспыхнет восстание, и ему нужно было обеспечить нейтралитет Карфагена. Сенаторы предложили Гасдрубалу заключить мир, пообещав отдать ему всю Испанию до самой Эбро, через которую римляне обещали не переправляться. Подобная версия событий вполне реальна, однако она не подтверждается их дальнейшим ходом. Когда в 220 году до н. э. Ганнибал напал на Сагунт, римляне посчитали это поводом для войны, хотя Сагунт располагается примерно в 100 милях южнее устья реки Эбро! Каркопино же убедительно доказал, что речка, которая в тексте договора названа Иберусом, на самом деле не Эбро, а Хукар. Значит, на самом деле договор запрещал Гасдрубалу расширять свою империю за пределы, достигнутые Гамилькаром, и отрицал его намерение встать во главе всей иберийской нации. Более того, анализ исторической ситуации в 227–225 годах до н. э. показал, что Рим вовсе не собирался сближаться с Карфагеном. Наоборот, Рим оказался совершенно неподготовленным к неминуемому восстанию в Галлии, которое застало его врасплох. Когда началась война с Карфагеном, римские лидеры столь сильно сомневались в дружбе Карфагена, что сосредоточили основную часть своих войск на Сардинии, Сицилии и в Южной Италии, позволив тем самым кельтам сокрушить этрусские ополчения и разграбить Тоскану. Некоторые римские лидеры были непримиримыми врагами Карфагена – среди них оба сына Регула. Они стремились пресечь, раз и навсегда, расширение баркидского государства. По этой причине они не собирались вести переговоры, а предъявили Картахене грубый ультиматум, заключив одновременно договор с Сагунтом – самым развитым из иберийских городов. Этот договор подписали представители аристократии, которая управляла этим испанским портовым городом, а народная фракция подвергла его жестокой критике. В дело не замедлили вмешаться римляне, и лидеры оппозиции были жестоко убиты.

Гасдрубал принял условия сената не поморщившись. Гамилькар, возможно, не был бы столь уступчив, а Ганнибал, несомненно, поборолся бы за права Карфагена. Гасдрубал же был в первую очередь политиком, а потом уж солдатом. Если его тесть и зять считали Испанию просто плацдармом для начала военной кампании с Римом, то Гасдрубал не мог жить без своего царства, которое он создал и укрепил, и не хотел ставить под угрозу его существование, вступив в борьбу, исход которой был не ясен. Он очень сильно надеялся на своих дипломатов, стремясь получить от Рима побольше уступок. Гасдрубал вполне мог обладать информацией о том, что галлы вскоре начнут восстание, о чем не подозревали римские сенаторы. Однако Гасдрубал ничего не сделал, чтобы помочь мятежникам. Впрочем, нам известно, что он поддерживал связь с иберийскими князьями, которые правили землями далеко за Хукаром: его агенты помогли Индибилу создать федерацию каталонских племен, а Эдекону – объединить племена Арагона под своим именем. Оба этих князя объявили себя вассалами Баркидов. Договор 226 года до и. э., запрещавший пунической армии переходить Хукар, не учитывал возможности дипломатических акций подобного рода. Более того, хотя галльское восстание и не сокрушило римское могущество в Италии, оно отвлекло внимание римлян от Средиземноморья, и они вынуждены были сосредоточить его на стране, расположенной на севере. Легионы предприняли методическое завоевание долины По и даже переплыли Адриатику и вторглись в Иллирию. Ими командовали Фабий Максим, которого в будущем назовут Кунктатором (человеком, который любил все откладывать на потом), и странным человеком по имени Ц. Фламиний, который не принадлежал к аристократическому роду, но часто проводил политику, выгодную Фабиям, как показал итальянский историк Кассола. Мудрость Гасдрубала принесла свои плоды. Из своего дворца в Картахене он руководил интригами, с помощью которых ему удалось объединить вокруг себя все народы Иберийского полуострова и изолировать друзей Рима в их приморских городах, окруженных враждебными племенами. Оретани угрожали Сагунту, а агенты Индибила подстрекали соседей Эмпории и Роде.

Именно в это время кельт, принадлежавший к племени, вождь которого был распят по приказу Гасдрубала, и поклявшийся убить его, сумел проникнуть во дворец карфагенского царя и заколоть его кинжалом. Убийцу жестоко пытали, и черты его лица исказились от боли так сильно, что стало казаться, что он смеется, вроде того, как у китайцев палачи медленно и со знанием дела отрубали у казнимых одну часть тела за другой.