Эстетика Японии в XXI веке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Такое разнообразие критики каваии свидетельствует о том, какое исключительное значение имеет этот феномен в качестве мифа современной Японии. Вуаль каваии окутывает японское общество. Так-то оно так, но подобная ситуация — не результат денно и нощно продолжавшейся подготовки. В рамках этой книги у меня нет намерения рассуждать о самой сути культуры, но я думаю, в сознании должна была прочно закрепиться традиция, сохраняющаяся и поныне, согласно которой в японской культуре получают одобрительную оценку вещи маленькие, «младенческие» — об этом есть знаменитый пассаж в «Записках у изголовья»[20], тексте XI века. Это совсем не то, что может получить уничижительную оценку при сопоставлении со стадиями развития от незрелости к зрелости в Европе и Америке. Если мы будем понимать каваии только как мировой феномен позднекапиталистического общества XXI века, останется непонятным, по какой причине этот феномен распространился за пределы Японии. Приблизиться к эстетике и мифологии каваии невозможно, пока не заставишь работать оба сознания одновременно: синхронное и диахронное.

Не предаться ли воспоминаниям? Некогда японская аристократия XI века проповедовала эстетику моно-но аварэ[21], говоря об изменчивости всего сущего. Поэты XIII века, решительно избегая ясного выражения чувств, называли проникновение в богатую намеками экспрессию словом югэн[22]. Чайные мастера XVI века отказывались от яркости, предпочитали неправильное и асимметричное, усматривали проявление ваби[23] в том, чтобы компенсировать отсутствие роскоши творческой силой воображения. Наконец, куртизанки XVIII века сделали основой своего поведения тщательно отполированное ики[24], в котором соединялись своенравие, кокетство и кротость. Если так, то есть если называть кавайным все маленькое, детское, навевающее ностальгические воспоминания, то почему же нельзя считать это японской эстетикой XXI века? Более того, эта эстетика существенно вышла за пределы собственно эстетики и распространилась на весь мир в качестве главенствующей идеологии.