I. Ночь Сивиллы

I. Ночь Сивиллы

Вечный город новых откровений,

Нищих улиц, царственных пала,

Непоколебимых преступлений,

Мировых стяжаний и утрат.

Сколько раз, в твоей ночи блуждая,

Я внимал из лабиринта снов,

Как растут, волненье порождая,

Вихри отзвучавших голосов.

Чуждые смеются в нишах боги,

Чудится журчание наяд,

Купола, торжественны и строги,

В небеса кристальные глядят.

Прихотливы, мрачны, странны

Лики потаенных площадей…

Брызнут струи звонкого фонтана,

Словно слезы из очей.

И тогда у двойственных пределов

Выступит из темноты, как встарь,

В синих рощах замок тамплиеров

Или митраический алтарь.

Только ранним утром на колонне

Ты увидишь Вещую Жену –

Приснодева в заревой короне

Попирает змия и луну.

Читайте также

НОЧЬ НА КУХНЕ На эту тему ухни, Мой сказочный талант, – Повисла тьма на кухне, Как тощий аксельбант. В помойный край влекомый, Покинув отчий чан, Выходит насекомый, Точнее — таракан. Вдогонку таракану, Моча кремнистый путь, Течет вода из крану, Забытого

В ту ночь... Он сидел и молча смотрел в окно, а там шел [дождь], такой же, как и в ту [весну]. Он попытался встать, но не смог. Больно заломило позвоночник, и тихо заскрипели колеса инвалидной коляски. Он заснул и проснулся от своего же крика, ему опять приснилась та ночь. И он уже

ОДНА НОЧЬ Нечто глубоко символическое видится мне в том, что Виктор Астафьев и Натан Эйдельман умерли в один день — 29 ноября, хоть и с разницей в двенадцать лет. Эйдельман — в 1989 году, не дожив до конца горбачевской эпохи; Астафьев — в 2001-м, пережив ельцинскую и застав

День и ночь Можно понять, зачем Булгаков подробно зашифровал в шести или семи главах события примерно трёх или четырех лет начала 1990-х. Причина та же самая, что и в попытке Воланда убедить Берлиоза в существовании хотя бы дьявола. Если бы Берлиоз поверил, то не