Кто распял Христа?

По приглашению американского продюсера Блевинса Дэвиса я приехал в США для работы над сценарием фильма об Иисусе. К этому времени у меня, несомненно, уже сложилось представление о тех событиях, которые должны были предшествовать аресту Христа. Через несколько дней после оккупации Дании мне пришло в голову, что евреи, должно быть, оказались в таком же положении, как сейчас и мы, датчане. Евреи должны были испытывать то же чувство ненависти к римлянам, что и мы к нацистам. Из этого осознания и выросла моя теория. Теперь я предполагаю, что пленение Христа, суд над ним и его смерть на самом деле были вызваны его конфликтом с римскими завоевателями.

Мне повезло, что вскоре после моего приезда в США я наткнулся на недавно вышедшую книгу, которая подтвердила мои предположения. Называлась она «Кто распял Христа?». Автором ее был доктор Соломон Цейтлин, профессор отделения раввинистической литературы колледжа Дропси в Филадельфии, ученый еврейского происхождения с мировой славой. Но прежде чем я расскажу о новых соображениях, которые доктор Цейтлин излагает в своей книге, следует сказать немного об отношении еврейского народа к оккупационным властям.

Римский прокуратор Пилат в это время обладал всей полнотой власти в провинции. Назначенный первосвященник Каиафа представлял перед ним еврейский народ. Будучи первосвященником, Каиафа был также и светским главой еврейского государства. Он и верхушка общества занимали в отношении римлян выжидательную позицию, стараясь обеспечить населению страны как можно более сносные условия жизни путем переговоров с римскими наместниками, которые (подобно немцам в Дании) для упрощения контроля над евреями признавали за ними определенные привилегии – такие, как свобода вероисповедания, местное самоуправление, право на собственную полицию и собственные суды – за исключением тех случаев, когда речь шла о государственных делах, то есть о безопасности римлян. В таких делах римляне оставляли за собой право выносить приговоры и приводить их в исполнение.

Пребывая в отчаянии от ежедневных притеснений, евреи никогда не переставали надеяться на возрождение Иудейского царства, когда однажды в соответствии с предсказанием пророков на свет появится Мессия. Этого Мессию они представляли себе великим военачальником, который отомстит за Израиль и сбросит римлян в море. В этой надежде люди из народа черпали силы и мужество для того, чтобы стойко переносить римский гнет.

Однако находились и такие люди, которые не желали терпеливо нести свое бремя и отвечали террором на террор. Они объединились в секту сикариев и начали партизанские действия против римлян. Раз за разом их мятежи подавлялись, однако они не опускали рук. Они преследовали и своих соотечественников, завязывавших тесные отношения с римлянами, в том числе и некоторых крупных землевладельцев, которые поставляли римлянам зерно. Сикарии утверждали, что таких евреев – которых вполне можно сравнить с нашими коллаборационистами – следует считать предателями родины, поэтому они сжигали их посевы или «ликвидировали» их самих. Сикариев можно, несомненно, сравнить с нашими борцами Сопротивления.

Доктор Цейтлин упоминает и еще одну секту – «апокалиптически настроенных фарисеев». Они также надеялись на революционное изменение общества, но считали, что народ будет освобожден благодаря не посредственному вмешательству Бога. По всей видимости, они полагали, что грядущий Мессия будет происходить из рода Давида, но при этом он будет обладать сверхъестественными способностями.

Знание о верованиях и деятельности этих двух сект является важным для понимания того, как римляне должны были отнестись к Иисусу. За несколько дней до входа в Иерусалим, в Вифании, поблизости от Иерусалима, Иисус воскресил из мертвых Лазаря. А в самом Иерусалиме Иисус исцелил человека, который был парализован в течение 38 лет, а также и юношу, слепого от рождения. Парализованный снова стал ходить, а слепой прозрел. Так кто же он, этот Иисус – возможно, он и есть тот самый Мессия со сверхъестественными способностями, о котором толкуют фарисеи? Совершенно ясно здесь лишь одно – римляне бдительно следили как за сикариями, так и за фарисеями и, не делая между ними особых различий, считали и тех и других в равной степени опасными бунтовщиками и не раз приговаривали их к казни на кресте.

Давайте теперь обратимся к тому, что доктор Цейтлин рассказывает об иудейском совете, перед которым Иисус предстал сразу же после ареста в Гефсиманском саду. Марк, Лука и Иоанн упоминают, что Иисуса привели в дом первосвященника, где он предстал перед «советом старейшин и книжников». Что же это был за совет?

С давних времен у евреев существовал совет, который называли Великий Синедрион. В него входил семьдесят один человек, и этот совет был законодательным органом – он занимался только толкованием библейского закона, следил за порядком календаря[56] и т. д.

Помимо этого Великого Синедриона, существовал также и «меньший совет» – Малый Синедрион. В него входило 23 человека, которые вели судебные дела о преступлениях против религиозных законов, в том числе и таких преступлений, за которые полагалась смертная казнь, а именно – убийство, кровосмешение, публичное осквернение Субботы и богохульство. Малый Синедрион собирался ежедневно, кроме субботы и праздничных дней, а также дней непосредственно перед праздниками. Для этого была особая причина. В то время как римляне, не останавливаясь ни перед чем, выносили смертные приговоры и поставили казни на поток, евреи в своей судебной практике были чрезвычайно гуманны. Они всеми способами избегали смертных приговоров. Так, человека могли оправдать в тот же день, когда ему было предъявлено обвинение. Однако смертный приговор нельзя было вынести в тот же день, а только на следующий. Смертный приговор также нельзя было вынести без тщательного рассмотрения всех обстоятельств. И даже после вынесения смертного приговора дело могло быть пересмотрено, если любая из сторон процесса представляла дополнительные сведения, которые могли трактоваться в пользу осужденного. Иудейские судьи настолько боялись казнить невиновного, что даже когда после нескольких разбирательств осужденного, в конце концов, отправляли к месту казни, во главе процессии шел служитель суда, в руках которого был длинный шест с табличкой. На табличке было написано, что если кто-либо обладает сведениями, которые могут быть использованы во благо приговоренному, он должен немедленно обратиться в совет. И если находился такой человек, исполнение приговора откладывалось и дело рассматривалось снова. Поскольку Иисуса распяли накануне Пасхи, то после ареста в Гефсиманском саду его не могли привести в Малый Синедрион, поскольку Малый Синедрион, как уже было сказано, не заседал в дни, непосредственно предшествовавшие праздникам. Он также никогда не созывался по ночам.

Так что же это был за совет, перед которым Иисус предстал в доме первосвященника?

Доктор Цейтлин разрешает эту загадку, объясняя, что пока Иудея была независимой, помимо двух «религиозных» Синедрионов, существовал еще и третий, «политический» Синедрион, рассматривавший дела в отношении тех, кто совершил преступление против государства или против его представителей. Членов этого «политического» Синедриона назначал наместник, который, естественно, выбирал лишь тех граждан, насчет которых он точно знал, что они будут послушно плясать под его дудку. Когда Иудея стала римской провинцией, римляне взяли на себя все судопроизводство по политическим делам. Как уже говорилось выше, за порядок в обществе и в политике отвечал иудейский первосвященник, и теперь он должен был арестовать любого из своих соотечественников, которого можно было заподозрить в организации бунта. Если такой арест происходил, то задержанный представал перед первосвященником и советом, состоящим из его ближайших доверенных лиц и советников. Этот совет был копией «политического» Синедриона прежних времен. Он не обладал правом осудить обвиняемого, а мог только допросить его и заслушать показания свидетелей, если таковые имелись, после чего дело передавали римскому наместнику, который выносил приговор и распоряжался о том, чтобы он был приведен в исполнение.

Доктор Цейтлин обращает внимание на то, что во всех известных случаях практика была такова, что сначала арестовывали обвиняемого, а затем собирали «политический совет». Именно так обстояло дело и в случае обвинения Иисуса. Далее доктор Цейтлин сообщает, что этот «политический совет» мог собраться в любое время суток, даже ночью, в зависимости от обстоятельств, и в отличие от двух «религиозных» Синедрионов он не заседал в одном и том же, определенном для него месте. Отсюда, утверждает доктор Цейтлин, можно сделать вывод, что именно перед этим «политическим советом» и предстал Иисус ночью после ареста.

Если эта теория верна, то, значит, с Иисусом обошлись как с политическим преступником, но существовали ли в действительности основания считать Иисуса бунтовщиком и опасным для государства преступником?

В поисках ответа на этот вопрос доктор Цейтлин напоминает нам, что толпа, приветствуя Иисуса при входе в Иерусалим как «сына Давидова», кричала: «Благословенно грядущее царство во имя Господа отца нашего Давида!»

Каков был смысл этого приветствия?

Старые пророки, говорившие от имени Господа, чьи слова и до сих пор были живы в народных устах, предсказывали, что некогда человек из рода Давида станет Мессией, посланником Бога, и поскольку Бог избрал его, он станет царем иудеев.

Поэтому Иисуса при въезде в Иерусалим приветствовали не только как сына Давидова, но и возгласами – «Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида!» (Мк 11:10) и «Осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Ин 12:13).

Позволив именовать себя Мессией, сыном Давидовым и Царем Израилевым, Иисус навлек на себя подозрение не только в том, что он находится в сговоре с мятежными иудейскими группировками, – можно было подумать, что и сам его въезд в Иерусалим следует считать прямым вызовом римлянам и рассматривать как мятеж, и это давало римлянам все основания, чтобы потребовать выдачи Иисуса. Когда вскоре после въезда в Иерусалим Иисус принялся к тому же изгонять торговцев из храма, это стало таким нарушением общественного порядка, которое не могло не вызвать чувство негодования как у римлян, так и у иудейских властей – в полном соответствии с их установками. С точки зрения последних, Иисус своими действиями ставил под угрозу благополучие еврейского народа.

Вот почему, согласно доктору Цейтлину, первосвященнику не оставалось ничего иного, как арестовать Иисуса, допросить его в присутствии «политического совета» и – когда Иисус признал, что считает себя Мессией, – передать его в руки Пилата.

На мой взгляд, велика также вероятность того, что именно римляне потребовали ареста и выдачи Иисуса, поскольку именно римляне руководили прекрасно организованным «гестапо» и, несомненно, были в курсе всех дел, происходивших в Иудее и особенно в Иерусалиме во время праздника Пасхи. У нас в Дании во время оккупации – sans comparaison[57] – произошел почти такой же случай, когда немцы 24 февраля 1941 года потребовали выдать им Вильхельма ла Кура. В подтверждение вышеизложенного можно процитировать приведенные Иоанном слова Каиафы: «Вы ничего не знаете, и не подумаете <о том>, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин 11:49–50). Раздраженный тон Каиафы вполне может указывать на то, что даже на этом узком «политическом совете» он столкнулся с сопротивлением: его советники, которые всегда были просто его марионетками, возможно, возражали против выдачи Иисуса. Однако это всего лишь мои догадки. Когда Иисус на следующий день предстал перед Пилатом, римский наместник в первую очередь спросил его, является ли он «царем Иудеев». На что Иисус дал ему уклончивый ответ: «Ты <так> говоришь» (Мк 15:2). Из этого факта доктор Цейтлин делает вывод о том, что Иисус действительно был передан римлянам как политический преступник, как совершивший преступление против Римской империи. Пилата в обвинении, скорее всего, интересовал именно тот факт, что Иисус стремился стать иудейским царем.

Когда я закончил сценарий, почерпнув много фактов из замечательной книги доктора Цейтлина, мне представилась возможность познакомиться с автором этой книги лично. Блевинсу Дэвису удалось уговорить этого ученого мужа покинуть свой кабинет и прочитать мой сценарий, чтобы затем подробно обсудить его со мной. Сотрудничество с этим ученым стало большим событием в моей жизни и оказалось для меня чрезвычайно полезным. Разумеется, он говорил, а я слушал. В конце концов мы пришли к общему мнению по всем пунктам – кроме одного. Доктор Цейтлин в своей книге очень строг к Каиафе, которого он несколько раз называет «предателем». Думаю, это не соответствует действительности. Можно назвать его «сотрудничавшим с римлянами политиком», но уж никак не «предателем». По моему скромному мнению, ничто не указывает на то, что Каиафа не действовал из самых лучших побуждений, что он не был искренен и не желал народу добра. Он был реалистом в политике и считал, что иудеям лучше вести себя осторожно, чтобы не потерять те хрупкие свободы, которыми они на тот момент обладали. Вот почему определение «предатель» не только несправедливо, но и попросту неверно – особенно если учитывать колоссальную разницу между иудейской и римской «идеологиями». В понимании римлян религия была подчинена государству, для иудеев религия стояла над государством – религия была для них всем на свете. Так что образ Каиафы я трактую в сценарии по-своему – но в остальном я глубоко признателен доктору Цейтлину, который, как мне кажется, добился поставленной цели – он снял с евреев обвинение в убийстве Иисуса. Это омерзительное обвинение впервые было выдвинуто в I веке, вскоре после смерти Иисуса. Вот какую древнюю историю имеет антисемитизм. И все мы знаем, что эти низкие обвинения принесли еврейскому народу печаль, слезы, страдания и множество смертей.

1951