d. Мелюзина

При толковании нашего текста мы не раз еще встретимся с Мелюзиной, поэтому нам следует несколько ближе ознакомиться с природой этого сказочного существа, в частности, с той ролью, которая отведена ей у Парацельса.

Мелюзина относится к одному разряду с нимфами и сиренами — «нимфическими» существами, обитающими в воде[390]. В трактате «De sanguine»[391] конкретизируется характер нимфы, которая названа там «Schrettii» (мара, кикимора). «Melosiniae», с другой стороны, живут в крови человека[392]. В трактате «De pygmaeis»[393] Парацельс сообщает, что Мелюзина изначально была нимфой, которую Вельзевул подбил заняться ведьмовством. Происходила она от того самого кита, в чьем чреве пророк Иона узрел таинства великие. Подобная генеалогия не маловажна, ибо выводит Мелюзину из чрева таинств т. е. того самого места, которое сегодня мы называем бессознательным. У Мелюзин нет гениталий[394] — обстоятельство, характеризующее их как существа райские ибо в раю у Адама с Евой тоже не было еще гениталий[395]. Более того, рай находился тогда под водой — он «все еще там»[396]. Когда дьявол «проскользнул» в ветви райского древа, оно «омрачилось», и Ева была совращена «адским василиском» (Basilisco infernali)[397]. Адам с Евой «наглядеться не могли» (vergafft) на змия и в результате сделались «монстрами», т. е. этот их недогляд, со змием наградил их гениталиями[398]. Мелюзины же остались, как существа водные, в изначальном райское состоянии и продолжают жить в человеческой крови Коль скоро кровь — первобытный символ души[399]. Meлюзина поддается истолкованию как некий «дух» («при видение»), во всяком случае — какое-то психическо явление. Это толкование подтверждается в комментариях Дорна, где говорится, что Мелюзина есть «visio in ment apparens», т. е. появляющееся в мыслях видение[400]. Вся кий, кому знакомы подпороговые психические процессы превращения, без труда узнает в ней фигуру Анимы Парацельсова Мелюзина предстает вариантом serpen mercurialis, изображавшегося помимо прочего и в вид девы-змеи[401],— подобная monstrositas была призвана выразить двойственность природы Меркурия. Спасение этого существа изображалось в виде assumptio и coronatio Mariae[402].