Глава I НАКАНУНЕ (31 августа)

Глава I

НАКАНУНЕ (31 августа)

Посвящается

Валерии Гивиевне Ниорадзе,

Нателе Александровне Амонашвили –

учителям и ученым

Дети — мои учителя

Последние дни августа в Тбилиси всегда жаркие. Тает асфальт, и люди как будто теряют интерес ко всему.

На улице мало детей. Большинство из них родители отправили на курорты, в дачные места, в пионерские лагеря, особенно же — в села, к своим бабушкам, дедушкам, сельским родственникам.

Любят дети бывать на селе, играть с сельскими ребятишками, ходить вместе с ними в лес за ежевикой, кизилом, плести корзинки. Это сейчас во мне заговорило мое детство, оставшееся там — в долинах Кахетии, недалеко от Цинандали, от Икалто, от Алаверди и Греми. Бегал я вместе с сельскими ребятишками купаться в ленивой Алазани; садился на лошадь, которая паслась в долине, и скакал на ней без устали; таскали мы на своих плечах мешки с кукурузой и пшеницей на водяную мельницу, и было интересно смотреть, как крутились огромные плоские круглые камни, в такт выбрасывая в амбар горстки душистой муки; устраивали соревнования в борьбе, и на небольшой полянке собиралось почти все село повеселиться.

Нет слов, любят дети бывать на селе — это я точно знаю, потому что сам был ребенком. Там много радостей, больше свободы, шире просторы для страстных и опасных приключений.

Август в Тбилиси тает медленно под огнем солнца, вот уже скоро первое сентября (и мы все знаем, что это значит!), а на улице еще нет детского гомона, мало детей.

А что, если учеба начнется не первого сентября, а на недели две, а то и на месяц позже? Разве можно нормально учиться в такую жару! А там, в деревне, поспевает виноград, поспевают другие фрукты — надо же детям запастись витаминами…

Но школа зовет! Это самый святой призыв, после призыва защитить Родину.

Скоро звонок! И буквально за два-три дня горящий под солнцем город уподобляется огромному распускающемуся цветку, многоцветному, красивому. В него вселяется дух, возвращается жизнь. И ощущаешь, осмысливаешь, может быть, до сих пор не раскрытую для тебя истину: оказывается, старый город, насчитывающий более чем 1500 лет и гордящийся своими Мтацминда и Кашуети, ничего не будет значить, не сможет жить без своих самых молодых граждан, без детей.

Шум! Какой шум на улице, веселье, радость! Дети спешат, дети бегут, кто на велосипеде мчится по тротуару, проскальзывая меж прохожих. Они мешают нам спокойно и уныло ходить по улицам, они меняют тему нашего привычного летнего разговора: «Ой, как жарко!» Лица прохожих более оживленные, озабоченные, радостные — вернулись домой дети!

Термометр пока упорствует. Но какое дело детям до термометра!

38 градусов сегодня! Им разве не жарко?

Нет, не жарко детям! У них другая горячка — они готовятся к школе. Надо приобрести учебники, тетради, авторучки, линейки, готовальни, цветные карандаши. Уложить все это в портфели. Надо приготовить школьную форму, надо выглядеть покрасивее…

Ну что ж, дорогие мои коллеги! И мы заполнили наши учительские. Обменялись приветствиями, впечатлениями. И надо ведь, чтобы в наших портфелях тоже лежали к новому учебному году новые воспитательные планы, новые надежды, а сердца переполнялись трепетным ожиданием встречи с нашими питомцами и нас охватывало неопределенное, смутное состояние волнения и радости!

Если вас действительно охватывают такие чувства, это хорошо, и к вам обязательно придет победа, вы будете награждены самым почетным орденом, учрежденным детьми всего мира, — их любовью и доверием. Ну, а если вас мучает даже представление о ваших будущих уроках, о встречах с этой не любящей подчиняться приказам толпой? Что, тогда?

Но лучше, если дело не дойдет до этого, и вы поспешите…

Однако решайте сами, как поступать!

Последние дни августа я до позднего вечера провожу за своим рабочим столом. Обдумываю, планирую, переоцениваю, подытоживаю, спорю с самим собой, рисую контуры своего педагогического преобразования. Я, воспитатель нескольких поколений детей, хочу расти и развиваться вместе со своими детьми.

И мне кажется, что я куда в более выгодном положении, чем они. У них, у моих «нулевиков», учитель будет один, у меня же — тридцать шесть (а может быть, и больше). Все они станут самыми настойчивыми моими учителями. Я буду учить их читать и писать, считать и умножать, рисовать и петь, а они дадут мне самое высшее педагогическое образование. Только нужно чувствовать себя обучаемым и воспитываемым, чтобы больше узнавать у своих детей, какой педагог им нужен. И сидя за своим письменным столом и обдумывая встречу с моим новым подготовительным классом, я наношу на листок бумаги свою заповедь:

Стремясь познать тайну детской души, педагогического мастерства и науки Педагогики, буду видеть в каждом ребенке своего учителя и воспитателя.

Уже двадцать девять лет изо дня в день проверял я благотворность этой заповеди…

Какие же они, мои маленькие учителя?