4.2.2 Последовательность социально ориентированных типов героя в цепи эпического повествования
4.2.2 Последовательность социально ориентированных типов героя в цепи эпического повествования
Одинаковые «условия бытования» и происхождения эпических героев означают, по всей видимости, принадлежность к моде на определенный типаж (образ) богатыря. Только выяснив количество «типажей» героев в соответствии с их образом действия (поведения), станет возможным установление количества звеньев эпического повествования о богатырях независимо от их «совместимости». По этой причине необходимо возвратиться к систематизации эпического контекста.
Эпический «контекст», помимо всего прочего, включает в себя обычно стандартные (похожие, типизированные, но не идентичные) формулы характеристики личности, а также описания особенностей совершения подвига (способ, средства) и конечного результата (награды или наказания). Фактически, это почти сюжетная схема, точнее, ее основа, в которую вставить отдельные, чуждые ей элементы без изменения смысла и целостности представленного образа крайне сложно, поскольку они имеют функциональный характер и при их изменении становится непонятен смысл сюжета. Вместе с тем, исключения, возможно, связанные с непониманием устаревших элементов социальной практики, разным восприятием мужчинами и женщинами одних и тех же сюжетов (особенно связанных с любовными интригами), а также редким, но, безусловно, имеющим место волюнтаризмом сказителей и собирателей эпоса, разумеется, существуют.
Подобная (контекстуальная) формула состоит из следующих элементов:
1. Четкого обозначения географического и (или) социального происхождения[888] героя.[889]
2. Описания основных качеств его поведения,[890] на которые ориентируется сказитель (социальная роль).
3. Описания способа действия[891] и средств достижения цели, которые по традиции характерны именно для этого героя.[892]
4. Описания результата похвальбы как цели, к которой стремился герой.[893]
Сопоставленные в виде таблицы контекстуальные формулы позволяют обобщить все то, что связано с социальным статусом эпических героев, выделить их типичные черты (признаки).[894]
Для лучшего восприятия упростим таблицу до наиболее общих моментов социальной практики, сохранив каждой категории только тот образ действий, который не имеет аналогий с образом действий других групп. Очевидно, что их неповторяющиеся черты не являются характерными для их образа действий в целом (в каждом случае неминуемо наслаиваются черты бытовавших ранее эпических персонажей и героев, приходящих им на смену), но они отчетливо показывают отличия, которые были внесены ими в социальную практику.
При таком подходе к социальному составу героев остается только два типа «Гостей», по роду занятий претендующих на право беспошлинной торговли: Гость — гусляр и Гость — боярин / разбойник. Третий тип «Гостя»: Гость — крестьянин / воин по образу действий и применяемым средствам очень близок к типу богатыря — нахвальщика (поленицы).
Можно сгруппировать неотъемлемые черты их образа действий (без которых герои теряют свою узнаваемость, то есть, фактически, саму основу сюжетного типажа, его отличия от других богатырей), в соответствии с восемью выделенными основными категориями населения, из среды которых появляются богатыри. Часть характерных черт, которые показывают индивидуальность героя в рамках его «типажа», то есть «личные» отличия от других героев примерно того же происхождения и статуса, а потому не позволяющие «типизировать» их в принципе, не учитываются, остальные (типичные отличия) обобщаются по основному значению в рамках представленного диапазона.
Таким образом, можно выделить восемь основных типов социального статуса эпических героев:
1) Князь (княжеский сын)
2) Крестьянин (крестьянский сын)
3) Богатырь-гость (нахвальщик поленица)
4) Попович (сын попа либо монаха)
5) Гость / гостиный сын, боярин (гусляр)
6) Калика
7) Голь (кабацкая)
8) Гостиный сын (боярин // разбойник)
Нельзя не подчеркнуть, что показана лишь наиболее упрощенная схема, отражающая только основные тенденции развития (эпической) социальной практики.
Семейно-брачные предпочтения:
1. Царица (княгиня) — иноземка
2. Отсутствие упоминаний о браке, сожительство
3. Поляница (иноземка)
4. Гостиная дочь (своя) / богатырка
5. Богатырка
6. Отсутствие упоминаний о браке, целомудрие
7. Чернавка (своя)
8. Отсутствие упоминаний о браке, куртуазные отношения с поправкой на самобытность
Способ достижения цели:
1. Оборотничество
2. Сила
3. Поединок
4. Обман
5. Торговля (спор)
6. Переодевание / сокрутничество (анонимность действий)
7. Бунт
8. Пари, Спор
Средства, важные для достижения цели:
1. Дружина
2. Тяга Земная
3. Ярлыки, Конь, стрелы
4. Сабля, молитва
5. Богатство, гусли
6. Клюка, Шляпа
7. Вино
8. Богатство, конь
Атрибуты престижности:
1. Добыча
2. Урожай
3. Захват полона (сватовство — захват женщин)
4. Увод жены от живого мужа
5. Освобождение полона
6. Поездки (святость)
7. Пьянство
8. Богатство
Социально значимая задача (проблема):
1. Поход за добычей
2. Поход против разбойников
3. Захват полона
4. Борьба с вассалами
5. Освобождение полона
6. Насаждение закона (веры)
7. Борьба с вероломными боярами и «Царевичами»
8. Борьба с «Голью» и иноземными «Гостями»
Атрибуты сакральности:
1. Знатность (чудесное рождение)
2. Мать-сыра Земля (Тяга земная)
3. Ярлыки, самоубийство
4. Молитва
5. Гусли
6. Шляпа калики, целомудрие, верность, «золот чуден крест»
7. Вино, печь
8. Конь, Владыка Черниговский, церковь
Нетрудно видеть, что это разновременные персонажи, поскольку имеются различия в том, какая именно задача стоит перед персонажем эпоса и каким образом, тактически, она решается различными героями. Для каждого времени характерны свои представления о том, что считать доблестью, подвигом, сакральностью и т. д.
Так, в частности, выявляются два основных типа «Гостиных детей», в зависимости от присущих им черт — среди прочих отличий наиболее ярким является подчеркнутое «вежество» Добрыни и Соловья Будимировича, с одной стороны, и подчеркнутое «невежество» Чурилы и Васьки Буслаева — с другой стороны. И это наиболее явные различия. В отношении «гостей» последнего типа (периода) можно отметить, что Чурило и Василий Буслаев появляются в примерно одинаковых (эпических) условиях, обладают сходными атрибутами (дружина, борьба против «голей» — мужиков).
Выявление подобных нюансов социальной практики дает возможность предположить, что Новгородский эпос (по меньшей мере, сюжеты былин о Василии Буслаеве) развился не после гибели Киева, а в последний период существования Киевского эпоса, когда Новгород зависел уже не от Киевской, а скорее от Владимиро-Суздальской Земли.
В отношении каждой из представленных категорий можно выделить присущий только для нее образ действий, который характеризуется набором неотъемлемых признаков (характерных черт) типа героя.
Имена героев в соответствии с социальным статусом:
1. Князь — Вольга, Глеб Володьевич
2. Крестьянин — Микула, Илья
3. Богатырь-наездник (поляница) — Святогор, Дунай, Потык, Иван Годинович, Козарин, Сухман, Данило Ловчанин, Мишатычка Заморянин
4. Попович[895] — Алеша Попович, Давыд Попов
5. Гость (гостиный сын) / Гусляр — Добрыня, Иван Гостиный сын Садко, Ставр, Дюк
6. Калика — Иванище, Касьян, Пилигримище, Игнат, Илья, Добрыня
7. Голь — Пересмяка (Ермак), Илья (Никита Заолешанин)
8. Гость (гостиный сын, в значении «боярин» / разбойник) — Хотен, Чурило, Василий Буслаевич
Фактически, полученные нами восемь «категорий» населения, способных при определенных обстоятельствах генерировать из своих рядов эпического героя, представляют собой нечто подобное социологической «репрезентативной выборке» (то есть показывают общую картину всей генеральной совокупности «богатырей»).
Вместе с тем, представленные образы действий героев обычно дополняются некоторыми необязательными атрибутами, которые могут принадлежать как предшествовавшим «исполняющим обязанности» (то есть носителям функции) эпического героя, так и последующим.
Исходя из этого, можно говорить об эволюции социальной нормы образа действий, которая представляет собой совокупность всех неотъемлемых признаков эпического героя и их изменений в соответствии с теми задачами, которые появлялись перед эпическим обществом, решение которых для него становилось наиболее актуальной проблемой.
Кроме того, в былинах отчетливо прослеживается отражение столкновения интересов социальных групп:
1. Антигероем для князя является иноземный правитель-разбойник.
2. Антигероем для крестьянина является горожанин-разбойник.
3. Антигероем для нахвальщика-богатыря (наездника-поляницы) является «тесть», то есть, тот, у кого берут «невест» (полон), а также Попович и Калика.
4. Антигероем для Поповича является нахвальщик-богатырь.
5. Антигероем для Гостя / Гусляра является князь и его подручные.
6. Антигероем для Калики является нахвальщик-богатырь.
7. Антигероем для Голи кабацкой является князь, бояре и иноземные нахвальщики — «Царевичи» с татарами.
8. Антигероем для Гостя (Гостиного сына-боярина / разбойника) является «Голь» и иноземные «гости».
Наряду с выявленными социальными стратами, представители которых выходят на передний план эпического повествования, нельзя не учитывать определенной преемственности функции богатыря в былинах.
Применим метод «социометрического» анализа в отношении прямых социальных связей эпических героев. Как уже упоминалось, Илья получает силу от Святогора (иногда — от калик), Добрыню в Киев приглашает Илья Муромец и т. д. Все повествование в былинах прикрепляется не к Князю Владимиру, в большинстве случаев исполняющему роль статиста, а к именитым богатырям, социальные действия которых находятся в центре внимания сказителей.
Реконструировать все звенья этой цепи социально значимых имен богатырей, а соответственно, событий, очень сложно, однако проследить социальные связи и преемственность функции эпического героя в ряде случаев допустимо.
Так, например, Вольга входит в контакт только с Микулой (А ? В), Микула (В) — только со Святогором и Вольгой, что можно выразить формулой: (А ? В ? С), но при этом (А ? С), то есть Вольга (А) не входит непосредственно в контакт со Святогором (С). Илья Муромец (D) входит в контакт (без посредников и статистов) только со Святогором и Добрыней (Е) (существуют былины об Илье и Добрыне без упоминания других героев) (А ? В ? С ? D ? E), Добрыня — с Дунаем, Алешей, Василием Казимеровым, Дюк контактирует с Чурилой, Чурило — с Бермятой, который имеет эпитет «Старой».
Таким образом, без учета героев-статистов (посредников) прослеживаются две отчетливо различимые цепочки:
1. Вольга — Микула — Святогор — Илья Муромец — Добрыня — Дунай — Добрыня — Алеша (А ? В ? С ? D ? E ? F + E ? G).
2. Старой Бермята — Чурило — Дюк (X ? Y ? Z).
Немаловажен тот факт, что Вольга, Микула и Святогор показаны без употребления типического места почестного пира у князя Владимира.
Первым на пир к князю Владимиру прибывает Илья Муромец в легендарном возрасте 30-ти — 33-х лет.
Теперь сравним это с наличием выявленного первенства («репрезентативной выборкой») представителей социальных групп.
Социальный статус героя:
1) Князь (княжеский сын)
2) Крестьянин (крестьянский сын)
3) Богатырь-гость (нахвальщик поленица)
4) Попович (сын попа либо монаха)
5) Гость / гостиный сын, боярин (гусляр)
6) Калика
7) Голь (кабацкая)
8) Гостиный сын (боярин / разбойник)
Исходя из проведенного сопоставления прямой последовательности (цепочки) появления именитых богатырей в Киеве и сопоставления таблицы выходящих на первое место (в рейтинге социальных ролей) представителей социальных групп, можно выявить единую картину эпической (альтернативной) истории социальной практики.
Нетрудно видеть, что в этих «цепочках» не представлены богатыри из числа Калик и Голей, поскольку они выступают анонимно, не называя себя.
На этом фоне несколько иначе можно взглянуть на хорошо известные типы приспособления индивидов в обществе, которые представлены в работах Р. К. Мертона, рассмотренные им в отношении современного социума. Вполне возможно, что «ретритизм», который обычно рассматривается как «отвержение культурных целей и институциональных средств»,[896] по крайней мере на почве древнерусской социальной практики, являлся функциональной необходимостью для достижения успеха в конкретно-историческом контексте жестко закрепленной структуры общества.
Наиболее отчетливо это явление можно проанализировать на примере образа «Васьки-пьяницы», некоторых сюжетах об Илье Муромце, в которых герой имеет чрезвычайно непривлекательный социальный статус героя — «Незнай-кто», — «голи», то есть, безродного бедняка. Такой в высшей степени маргинализированный статус позволяет герою оказаться вне общепринятой иерархии, стать в социальном плане «никем». Однако «никто» остается таковым только до того момента, пока не получает имени. Стереотипы восприятия поведения неизвестной личности позволяют обществу дать герою подобающее имя и, соответственно, статус члена социальной группы, для которой этот тип поведения считается характерным.
По всей видимости, эти герои показаны в эпосе под «псевдонимами» — наименованиями Ильи (Псевдо-Илья = Никита Заолешанин), Добрыни (Псевдо-Добрыня), а также Васьки-Пьяницы (Василий Пересмякин), которых признают в качестве «именитых» богатырей по характерным для них поступкам, а не по имени. Последний из них, Василий Пересмякин (прозвище от понятия «пересметить»,[897] то есть сосчитать вражеское войско), подозрительно созвучен с именем Бермяты, который в ряде сюжетов также назван «Пересмякой», Пермякой, Ермаком, Пермятой, Племякой, Пересмякиным племянником и т. п., хотя «Голью» его (в сюжете «о Чуриле и Катерине») уже никто не называет. Возможно, такая ситуация сложилась по причине того, что он уже изменил (повысил) к этому моменту свой социальный статус.
На основании сопоставления традиционной последовательности появления имен богатырей, являющихся основными исполнителями функции Героя, с выявленными в эпосе социальными группами, добившимися доминирующего положения в социуме, мы можем составить представление о том, в какой последовательности социальные страты выходили на передний план и становились первостепенными по своему значению для общества. Это, соответственно, позволит восполнить (пояснить) имеющиеся лакуны в линии преемственности функции эпического героя.
Первая цепочка в таком сопоставлении выглядит так: Вольга (княжеский сын) — Микула (крестьянский сын) — Святогор (богатырь) — Илья Муромец (крестьянский сын) — Добрыня (Гостиный сын-наездник) — Дунай (Наездник-поляница) — Добрыня (получающий черты подобного Наездника и Калики-гусляра) — Алеша (Попович).
Вторая цепочка: Старой Бермята (по всей видимости, выходец из слоя «Голей») — Чурило (Гостиный сын) — Дюк (Гостиный сын).
Разрыв между этими двумя цепочками находится где-то на отрезке функции между Алешей (Поповичем) и Бермятой (Голью). Судя по всему, данный разрыв заполняется «Каликами» (область решений), носителями ортодоксально-христианской идеологии (Касьян), к которым тесно примыкают Псевдо-Илья и Псевдо-Добрыня, отличительной чертой которых является стремление действовать анонимно с использованием характерных «каличьих» атрибутов — «шалыги подорожной», «шляпы каличьей» и т. п., либо под прикрытием псевдонимов — Никита Заолешанин в отношении Псевдо-Ильи и т. д.[898]
Ни «Голь», ни «Калика» на пиру присутствовать не могут (из-за специфики своего низкого социального положения, не позволяющего занять подобающее место), поэтому их имена сложно заметить и выделить в общей последовательности функции эпического героя.
Таким образом, реконструированная функция эпического героя в наиболее общем виде выглядит так: Вольга I (княжеский сын) — Микула I (крестьянский сын) — Святогор (богатырь) — Илья Муромец (крестьянский сын) — Добрыня (Гостиный сын-наездник) — Дунай (Наездник-поляница) — Псевдо-Добрыня (получающий черты подобного Наездника и Калики) — Алеша (Попович) — Псевдо-Илья (Калика, которого на княжеский пир приглашает Добрыня), бунтующий совместно с «Голями» — Василий Пересмякин (Голь — Васька-пьяница) (Бермята) — Чурило (Гостиный Сын) — Дюк (Гостиный сын).
Можно отметить, что в ряде случаев (в отношении «Никиты Заолешанина в частности, и т. п.) Добрыня выступает уже как некий статист, от которого требуется только его «вежество[899]», поэтому наиболее вероятный вариант последовательности функции эпического героя выглядит так: Вольга (княжеский сын) — Микула (крестьянский сын) — Святогор (богатырь) — Илья Муромец (крестьянский сын) — Добрыня (Гостиный сын-наездник) — Дунай (Наездник-поляница) — Алеша (Попович) — Псевдо Добрыня (гусляр) — Псевдо-Илья (Калика) — Васька-пьяница (Голь) = (Бермята) — Чурило (Гостиный Сын) — Дюк (Гостиный сын).