Глава 13 «Греческий огонь»

Греки начали бросать огонь во все стороны. Русы, увидев это, сразу стали бросаться с судов в море, предпочитая лучше утонуть в волнах, нежели сгореть в огне.

Лиутпранд Кремонский. Антаподосис (Книга воздаяния), о нападении русов на Константинополь в 941 г.

«Греческий огонь» остается тайной. Возможно, он был сделан из сырой нефти, извлекаемой из нефтяных колодцев в Крыму, при смешивании ее со смолой, но точные пропорции и гидравлический механизм для метания до сих пор не ясны. Тем не менее некая комбинация веществ стала самым важным оружием в византийском военном арсенале. Его можно было обрушить на вражеские корабли, вызвав панику и разрушения. Я уже упоминала о его воздействии во время осады Константинополя. В известной иллюстрированной «Хронике» Иоанна Скилицы, которая продолжает историческое повествование с того момента, где его завершил Феофан, то есть в 813 – до 1077 г., механика использования «греческого огня» отчетливо видна. Небольшая лодка подходит к вражескому судну. Из длинной трубы выплескивается горячая жидкость. Она горит на воде между двумя кораблями и постепенно охватывает вражеское судно. Хотя у ученых нет единого мнения относительно происхождения рисунков, места, где копировался манускрипт, и художников, рисовавших иллюстрации, 534 рисунка представляются весьма реалистичными и волнующими. В манускрипте, получившем название «Мадридская рукопись Скилицы», – по библиотеке, где она сейчас хранится, – можно видеть обширную галерею в основном светских образов: императоры, принимающие или отправляющие посольства, батальные сцены, осады городов и портреты самых разных личностей.

«Греческий огонь» предположительно изобрел некто Каллиник. Он прибыл в Константинополь как раз перед длительной арабской осадой столицы (674–678) и продемонстрировал свое секретное оружие, чем произвел большое впечатление. Оно стало одним из самых совершенных военных средств, с успехом использовавшихся и в морских сражениях, и при сухопутных атаках городов, когда жидкий огонь метали через стены. Можно было использовать и брандеры без команды – следовало только дождаться благоприятного ветра. Так и было в 1204 г. во время осады Константинополя. В 2006 г. Джон Хэлдон опубликовал отчет о своей попытке воссоздать и само вещество, и средства для его метания. На фотографиях видна нагретая жидкость, появляющаяся из узкой трубы и горящая, которая создавала плотное облако черного дыма. При этом слышен громкий рев. Используя реконструированный сифон и нефть из Крыма, пламя можно было метнуть на 10–15 м. При этом оно было настолько интенсивным, что сжигало лодку дотла буквально за секунды. Таким образом, благодаря современному эксперименту мы можем себе представить ужас и панику, которую создавал «греческий огонь» в средневековой войне.

Поскольку способность этого оружия вселять страх в противника не подвергалась сомнению, в X в. Константин VII придал ему статус государственной тайны Византии, которая никогда не должна быть раскрыта посторонним. Такое самомнение в общем-то было не вполне уместно, поскольку арабы очень быстро создали собственную версию аналогичного оружия. Тем не менее в наставлении своему сыну Роману II Константин сообщил, что чужестранцев чаще всего интересует в Византии три вещи: «греческий огонь», императорские регалии и императорские невесты, «рожденные в пурпуре». Все это нельзя отдавать, за исключением случая, когда византийская принцесса может выйти замуж за франка. На самом деле во многих случаях императорские регалии доставались чужеземцам, а чтобы обеспечивать выгодные союзы, браки становились частью внешней политики. Но тайна «греческого огня» так и осталась нераскрытой.

Упомянутые выше три вещи отражают уникальное положение Византии в период Средневековья: империя имела престижные символы статуса, традиции и военные тайны, на которые зарились многие. Широко распространенное в Западной и Центральной Европе копирование византийских регалий, титулов, императорских одежд, украшенных драгоценными камнями корон, державы и скипетра подтверждает завидный статус государства. Когда короли и принцы желали возвыситься до положения императоров, они хотели сидеть на византийском троне, иметь такую же корону, символы власти и требовали, чтобы к ним обращались, как в Византии. В этих аспектах подражание – высшая форма лести. Оно могло быть и косвенным тоже. В норманнской Сицилии в XI–XII вв. король Рожер (Роджер) II, который, вероятно, заказал мадридскую рукопись Скилицы, соорудил изысканные мозаики в византийском стиле во дворцовой часовне Палермо. Их, в свою очередь, скопировал Людвиг II Баварский для своего сказочного замка Нойшванштайн в 1880-х гг.

Когда империя в IX и X вв. восстановила контроль над пограничными регионами, длинные береговые линии надо было оборонять от нападений с моря, особенно после захвата арабами Крита (около 880 г.). Из всех мореходных общин набрали кораблестроителей, морских капитанов и людей, обладавших морским опытом, и из них образовали специальные военно-морские подразделения. Острова, такие как Эвбея, присоединенные к феме Эллада, поставляли моряков, военно-морское снаряжение (канаты, паруса, якоря) для войны на море. Имперский флот защищал Константинополь и вел главные военно-морские кампании. Новые контингенты профессиональных военных (tagmata) были рекрутированы на постоянной основе, чтобы защитить Константинополь. Они размещались в столице и рядом с ней и осуществляли защиту императорской семьи в Большом дворце. В отличие от войск фем, которые призывались на службу весной и вели кампании под командованием своих генералов (стратегов) до осени, эти подразделения получали плату за постоянную службу и являлись ядром армии. Используя эти реорганизованные и заряженные энергией войска, византийские генералы инициировали кампании, направленные не только на возврат бывших имперских территорий, но и на аннексию новых.

Византия постепенно стала стабильным и эффективным средневековым государством. Этому в немалой степени способствовала восходящая мобильность простых людей, причем не только по социальной карьерной лестнице, но и по военной. Успех Василия I (867–886) был основан на его навыках объездчика лошадей и боксера, которые он получил в Македонии, где его армянская крестьянская семья обосновалась на северо-западной границе. Не найдя там возможностей проявить себя, Василий отправился в столицу, где его умение объезжать лошадей привлекло внимание богатых покровителей. Сначала он работал у частных лиц, потом «получил повышение» в императорские конюшни, где Михаил III выбрал его в стражи императорской спальни (parakoimomenos), – на эту должность обычно назначали евнухов. Василий делал все, чтобы угодить Михаилу, безжалостно устраняя конкурентов. Его усилия дали хорошие плоды. Патриарх Фотий описал проведенную в 866 г. церемонию: на галерее церкви Св. Софии был поставлен двойной трон, и Михаил короновал Василия как своего соправителя. Их совместное правление оказалось недолгим. Чуть больше года спустя Михаил был убит, согласно одной из версий самим Василием, и армянский крестьянин стал единоличным правителем Византии.

Несмотря на отсутствие образования, Василий оказался способным военным командиром и уверенно продолжил имперскую кампанию против арабов в южной части Италии и на востоке. Уже после его смерти в 886 г. Роман Лекапин (920–944) использовал свое положение командира флота для успешного захвата власти. Он также происходил из армянских крестьян, быстро поднялся по флотской карьерной лестнице и в 919 г. возглавил государственный переворот. Роман выдал свою дочь замуж за юного императора Константина VII, получив власть, организовал оборону столицы против нападения русов в 941 г. По его указанию на кораблях использовали «машины, которые стреляют огнем… в носу, а также в корме и по обоим бортам». Застигнутые врасплох русские назвали «греческий огонь» «молнией с небес».

Таким образом, в Византии талантливый человек мог подняться с самых низов до небывалых высот. Быстрее всего этот процесс шел среди военных. Военное могущество Византии неуклонно росло. После неоднократных попыток вернуть Крит Никифор Фока в конце концов в 961 г. изгнал арабов с острова, а четырьмя годами позже и Кипр вернулся под имперский контроль. В результате византийской экспансии в Армению в 966–967 гг. образовалась провинция Тарон, после чего многие армянские семейства перебрались в империю. Восточная «реконкиста» продолжилась захватом в 969 г. Антиохии, которая оставалась под византийским правлением до 1084 г., а Иоанн I Цимисхий в 975 г. недолго правил Дамаском и Бейрутом. Его цель вернуть Иерусалим так никогда и не была достигнута, хотя и отражала постоянное желание Византии восстановить христианское правление на Святой земле.

Пока византийцы развивали более эффективные способы защиты империи, военные руководства по стратегии начали меняться, хотя и продолжали опираться на прежние источники. «Тактика», приписываемая Льву VI (869–912), описывала, как противостоять боевому искусству арабов, которые использовали особую форму карательных рейдов: против них император рекомендовал уклонение от прямых столкновений, преследование и нападение на отходящие войска, нагруженные добычей, уводящие скот и пленных. В более позднем руководстве Никифор Фока, другой блестящий генерал, ставший императором (963–969), расширил эту тактику партизанской войны, на деле оказавшуюся чрезвычайно эффективной. Часто ее следствием становился обмен пленными, который проводили на пограничных реках без каких-либо враждебных действий. Мирные формальности были также введены в арабо-византийские отношения на восточной границе.

В результате экспансии Византии на восток жизнь христиан и мусульман в пограничных районах изменилась. Раньше эти территории в основном оставались ненаселенными. Люди искали убежища в замках, охранявших горные проходы. Теперь там появились жители. По обе стороны номинальной границы византийцы и арабы культивировали плодородные земли и строили дома. В стихотворном эпосе «Дигенис Акрит» речь идет не только о набегах, но и о смешанных браках и «полукровках», живших на границе. Отец героя был эмир с арабской стороны, который увез византийскую невесту и позднее обратился в христианство. Его история – первая часть этой длинной романтической поэмы, сохранившейся в нескольких вариантах (все они были записаны позже), которая, по всей вероятности, более или менее верно отражает условия IX–X вв. Вторая часть посвящена герою, Дигенису Акриту, наполовину арабу, наполовину византийцу, христианское имя которого было Василий. Он, в свою очередь, убедил дочь видного военачальника уехать с ним и выйти за него замуж. Дело было трудным, потому что девушку заперли в башне. Но, услышав серенады под окном, юная леди взяла инициативу в свои руки и отправила няню к юноше, чтобы та передала ему ее кольцо как знак любви. Последовала свадьба и подвиги героя, причем истории заимствовали многое из народного творчества – например, как Василий убил льва голыми руками. Все события происходят на фоне заключения смешанных браков христиан и мусульман, огромных дворцов, садов на берегах Евфрата в его верховьях, где византийский контроль облегчил роскошный образ жизни. «В этом чудесном упоительном саду развлечений благородный житель приграничья [Василий] построил восхитительный дом хорошего размера, четырехугольный, из добытого камня»,[26] который он украсил драгоценным мрамором, мозаичными потолками и панелями из оникса. В поэме описываются военные триумфы Самсона, Давида и Голиафа, а также Ахилла, рассказывается о Пенелопе и Одиссее, Беллерофонте, Александре, Моисее и исходе евреев. В церкви, посвященной святому воину Феодору, Василий похоронил своих отца, мать и соорудил гробницу для себя.

Эта деятельность засвидетельствована арабскими источниками, что подтверждает знание арабского языка византийскими христианами в приграничных регионах и значительное движение через них. Стихи, написанные на могильной плите в местечке Мелитена (Малатья в современной Турции), могут быть объяснены только глубокой дружбой между местным жителем, возможно доктором, и иракцем, обосновавшимся в этом районе. После смерти чужеземца его христианский друг похоронил усопшего, как принято у мусульман, положив его головой по направлению к Мекке, и вырезал на камне стихи, которые тот сочинил:

Я совершал долгие путешествия,

Ездил туда-сюда в поисках богатства,

И несчастья времени одолели меня,

Как вы можете видеть.

Хотел бы я знать, плакали ли мои друзья,

Когда потеряли меня,

Или они даже не знали об этом.[27]

Примерно в 1100 г. герцог Мелитены заказал перевод персидской сказки Синтипа Философа, которая отражала такие же близкие контакты. Греческая версия получила название от сирийской переработки популярной истории о приключениях Синдбада, юного принца, несправедливо обвиненного в сексуальных преступлениях. Таким образом, при посредстве медленного процесса аккультурации приграничных народов – арабов, армян, грузин на востоке, булгар, славян и сербов на западе – Византия консолидировала свое многонациональное и многоязычное население.

Помимо секретного оружия – «греческого огня» – была еще одна черта, которая помогла восстановлению Византии после арабских завоеваний, – концепция императорской династии. Несмотря на свое неясное происхождение, семья Василия I удерживала контроль над Византией почти две сотни лет – с 867 до 1056 г. В X в. Константин VII выпустил биографию Василия (своего деда). В ней говорилось о благородном происхождении этого армянского рода и знамениях, которые подтолкнули Василия I к спасению империи от слабого и нерешительного пьяницы – Михаила III. Иными словами, получалось, что он вовсе не захватил власть предательским путем. Очернив характер благодетеля Василия, автор обеспечил для своего деда в высшей степени возвышенную роль более законного и достойного правителя, чем Михаил. Таким образом Македонская династия – она вошла в историю под таким названием – обеспечила порядок, налогообложение и укрепление императорской власти, благодаря правильной и непрерывной линии наследования трона, переходящего от отца к сыну. Конечно, когда было очевидно, что империи не хватает сильного лидера, не обходилось без противников (например, в первые годы правления Василия II, 976–1025), но династия не выпустила из рук власть. Она подтвердила принцип, что империей должен править один род, члены которого имели законное право на трон по крови. В некоторых случаях это давало главную роль женщинам из императорского рода. Так случилось, скажем, в XI в., когда последнее поколение династии представили сестры Зоя и Феодора (см. гл. 17).

Возрождение поддерживалось экономическим подъемом, который я рассмотрю в следующей главе. Но главным достижением являются военные победы веков, последовавших после триумфа ортодоксии в 843 г., чему в немалой степени способствовало «секретное оружие» Византии. Технические проблемы подчеркиваются рассказом о том, как булгарам удалось захватить запас вещества и труб, используемых для метания «греческого огня». Но даже имея все это, они не смогли его использовать. Хотя современный эксперимент Хэлдона по воссозданию этого «оружия» и раскрыл многие его секреты, в Средние века оно оставалось тайной, византийская же его версия умерла вместе с империей.