Александр Генис
Александр Генис
23.05.2008
Реванш пенсионеров
«Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» вышел на российский экран рекордным тиражом
Спилберг пришел в Голливуд, чтобы стать пророком подростков. К этому сводилась его миссия, эстетика, удача. Впустив сказку в стандартный пригород, он сделал ребячий мир интересным, а взрослый - несуществующим. В своих ранних - эскапических - лентах Спилберг выстроил комфортабельное бомбоубежище от реальности.
В лучшем из них крутят «Индиану Джонса». Три серии Спилберг не давал ему вырасти. В последней он придумал ловкий трюк. Чтобы резко омолодить главного героя, в картину впустили второстепенного - его отца. С помощью Джонса-старшего в исполнении Шона Коннери «Последний крестовый поход» триумфально завершил трилогию, сделавшую Индиану самым успешным персонажем в истории авантюрного жанра, а Спилберга - его классиком.
Двадцать лет спустя, чтобы вернуть Индиану на экран, режиссер демонстративно развернул ситуацию. Поскольку 64-летний Гаррисон Форд не может больше притворяться профессором и бойскаутом, Спилберг еще больше состарил своего героя, дав ему взрослого сына. Обалдуй на мотоцикле с коком Элвиса Пресли, он не столько помощник, сколько идеальный зритель, на глазах которого старый отец показывает прежние силы и ловкость, обходясь, кстати сказать, без дублера.
В этом - соблазн картины для самых верных зрителей Спилберга для тех, кто помнит все его премьеры. Поседев вместе ним, они хотят верить, что детство не кончается с пенсией: еще можно купить джип, сбежать в Мексику, начать новый роман, хотя бы перечитать старый.
Идя нам навстречу, «Королевство хрустального черепа» не предлагает зрителю никаких открытий. И правильно делает. Новаторство, как показывает пример Шерлока Холмса и Джеймса Бонда, - опасное излишество для удачной формулы. Мы любим сказки за то, что они повторяются, в отличие от жизни, которая всегда норовит измениться.
Понимая лучше других законы им же созданного жанра, Спилберг заполняет фильм безукоризненными погонями, положенными кошмарами и суетливыми чудесами, но - не совсем. Между фабулой и сюжетом находится отдушина для иронии, которая помогает взрослым оправдать свое присутствие в зале.
В сущности, это - зашифрованный на полях боевика второй фильм. Незаметно, отводя глаза и говоря в сторону, он рассказывает другую, но тоже знакомую историю. Она разворачивается в 1957 году, в центре непорочной Америки, сооруженной из диснеевского сахарина. Но тут же - Мак-Карти, спецслужбы, холодная война и атомная бомба. В прологе Индиана попадает на полигон - уютный городок, населенный куклами. Они поливают газоны, читают газеты, смотрят телевизор и живут не хуже настоящих американцев, только недолго. 10 секунд спустя все это пластмассовое благополучие разносит испытательный взрыв атомной бомбы. Пережив и его, Индиана молча смотрит на ядерный гриб, который приобретает отчетливые очертания человеческого мозга, оставшегося без узды, то есть без черепа, даже хрустального.
Это, пожалуй, всерьез. Все остальное в фильме понарошку, включая русских. Критики считают, что путинская Россия дала основания Голливуду вернуться к знакомому «образу врага». Но он, по-моему, чересчур знакомый, чтобы казаться и впрямь угрожающим. Спилберг не вернулся к штампам, а высмеял их, намеренно добавив к обычным несуразностям новый урожай клюквы. Войска свирепого КГБ даже в джунглях танцуют у костра вприсядку. На дверях военного грузовика выведено «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», на мешке с продуктами - «Гречневая каша». По-русски все говорят без акцента, но безграмотно. Одного солдата зовут Иванов, другого - Онегин. Он и, правда, оказался лишним человеком, как, впрочем, и остальные русские. Выполнив роль декоративных злодеев, они тактично исчезли из фильма, чтобы не мешать ему завершиться счастливым, особенно учитывая возраст молодых, концом: свадьбой.
Индиана Джонс, наконец, остепенился. Но как уже дал понять Спилберг, только до следующей серии.