Заключение

Как может заметить читатель, данная книга предоставляет обзор преимущественно западных теорий в области медиа, а также в значительной степени опирается на корпус зарубежных источников. Такой интерес к западным теориям связан отнюдь не с неуважением к отечественной традиции изучения массмедиа (в первую очередь журналистики) как научного направления, но с тем, что наука о медиа в России не является самостоятельной отраслью знаний и «разбросана» по различным подрубрикам отраслей знания, а некоторые ее элементы вообще отсутствуют в классификаторах как самостоятельные дисциплины. Нам представлялось значимым обозначить прежде всего корпус классических – традиционных и ставших таковыми относительно недавно – текстов и попытаться соотнести их между собой в рамках классификации различных научных направлений. Это то теоретическое наследие, на которое опирается наука о медиа и коммуникациях в тех странах, где она выделена в отдельное научное направление.

Для нас значимым итогом данного учебника является связь между историей медиа и теоретическими направлениями исследований в этой области. Ту роль, которую играют технологии и носители в развитии медиа, мы наглядно продемонстрировали через оппозицию между технологическим детерминизмом и критическими теориями, встраивающими технологии в социум. Связь медиа с различными социальными институтами была прослежена в теоретической части книги, где мы показали, как различные взгляды на природу медиа, их эффекты, социальные функции способствовали обогащению научных представлений о феномене медиа, что в конечном счете легитимизировало во многих странах выделение медиаисследований в отдельное научное направление.

Как нам видится, данный учебник также показывает – как в своей исторической, так и теоретической части – конфликт между двумя представлениями об источниках медиаконтента и идеологий, возникающих на его основе.

Первое представление основано на соображении о том, что идеология заключена в самом контенте. Регулирование контента массмедиа и попытки всячески его ограничивать базируются – сейчас и исторически – именно на этом представлении, что мы и продемонстрировали в главе о контроле контента массовых коммуникаций (см. гл. 4). И именно с этим представлением связана добрая половина рассмотренных нами теорий: для эмпирико-функционалистов канал служит передаче сообщения с целью воздействия контента сообщения на индивида; для сторонников лингвистической теории контент является основным объектом изучения, а условия его производства вторичны; культурологи позднего периода полагают, что любой контент производит идеологию через воспроизводство культуры.

Второе представление об источниках медиаконтента и идеологий связано с тем, что они зависят от условий производства контента, то есть от тех организационных структур, властных отношений, экономических механизмов, в рамках которых производится и обращается контент. В этом смысле не менее значимыми становятся такие элементы, как собственность массмедиа, культурная политика государств, культурный протекционизм, проблема властного доминирования и деления мира на центр и периферию, проблема деградации медиа как общественного блага и проч. Следовательно, главы о роли технологий коммуникации и их социальной обусловленности (см. гл. 5, 13, 14, 16) также очень важны, и палитра теоретического знания оказывается неполной без критической теории, политической экономии, марксистских исследований, использующих культурные основания для анализа социальных явлений (cultural studies), и некоторых других.