§ 4. От речи к письменности

Развитие речи и письменности необходимо рассматривать вместе хотя бы потому, что первая является своего рода носителем для второй. Важно при этом понимать, что и то и другое – носители языка (даже если вбирают друг друга), который, в отличие от индивидуального акта речи, представляет собой социальный институт. Язык, таким образом, будучи системой конвенциональной, то есть построенной на договоренностях людей по поводу принципов означивания, находится в прямой зависимости от социальных практик и повседневного использования этой системы людьми. Кроме того, язык является системой инвариантной, тогда как речь представляет собой множество различных вариантов реализации этих инвариантных единиц. Проще говоря, из ограниченного набора элементов языка – слов и значений слов – речь создает почти неограниченное разнообразие значений.

Речь, или «звуковой язык», возникает из жестов, то есть в процессе эволюции коммуникативных форм (телодвижений в первую очередь), сопровождающих социальные действия индивидов; постепенно жестам стали вторить определенные звуки. Было бы заблуждением утверждать, что такие коммуникативные формы «праречи» были свойственны только людям: высшие животные тоже сопровождают жестикуляцию определенными примитивными звуками. Главное свойство, которое делает издаваемые живым существом звуки речью уже в более поздний период, – это членораздельность, то есть применяемость индивидами тех или иных инвариантных единиц для обозначения множества явлений и конструирования смыслов. Речь перестает быть набором целостных звуковых сигналов и начинает приобретать смыслы в процессе конструирования в определенной последовательности речевых элементов. Такой язык называется синтаксическим.[82] В каменном веке синтаксический язык еще не сформировался как самостоятельный, при том что древние люди уже умели изготавливать орудия труда, предметы утвари и т. д. Антропологические данные свидетельствуют о появлении синтаксического языка, оформленного как речь, в 40–35 тысячелетиях до н. э. Трудно достоверно предположить, по какой причине возникает синтаксическая речь, но коммуникативисты полагают, что потребность в речи связана с усложнением быта и коллективных социальных действий индивидов – по поводу всего этого было уже невозможно «договариваться» однозначными жестами и сопровождавшими их нечленораздельными звуками. К таким видам деятельности относятся более сложные, чем охота, занятия: строительство крупных объектов (зданий и сооружений), сложных инженерных средств передвижения (например, пригодных к мореплаванию судов и лодок) и т. п.

Речь была также важна с точки зрения построения политических идентичностей и создания более крупных социальных форм, в том числе микрогосударств. В полной мере построенными на устной речи государствами можно считать древнегреческие полисы, где вся публичная жизнь происходила на улице, на собраниях мужского населения. Все коллективные решения, которые такими собраниями принимались, нуждались в правильном озвучивании, донесении до аудитории. Именно отсюда и пошло древнее ораторское искусство. В Древней Греции ораторы в первую очередь выступали в публичном суде, так как одной из основных функций полиса было принятие решения о виновности-невиновности на основе аргументов сторон. В Древнем Риме судебные речи сменятся политическими.[83]

Именно из Древней Греции и городов-полисов в наши дни пришла архитектура публичных пространств, предназначенных для оглашения речей и для иных открытых выступлений и зрелищ: залы судов, концертные залы, лекционные аудитории и проч. В Греции подобные сооружения строились в форме амфитеатра. Таким образом, мы видим, как на ранних этапах человечество создает специальные здания и пространства для осуществления речевых практик. Позднее человечество научилось усиливать речь микрофонами и акустическими системами.

Логичным продолжением эволюции речи становится изобретение проводной передачи речи на расстоянии (телефон) и способа ее сохранения (фонограф, магнитофонная пленка) (о фонографе и телефоне см. гл. 5). Наконец, в первом десятилетии XX в. осуществляется радиотрансляция, то есть передача звука на расстоянии сразу неограниченному количеству реципиентов в зоне сигнала. Трансляцию произвел с Эйфелевой башни американский инженер Ли де Форест. Развитие речи и ее носителей чем-то напоминает логику развития изображений (см. табл. 3.4).

Таблица 3.4

Археология носителей речи

Как видно из таблицы 3.4, ранние формы, которые лишь усиливали звук и акустику в помещениях, не повышали степени репродуцируемости самой речи, которая не могла при таком подходе коммерциализироваться, хотя акустическая технология и делала ее доступной чуть большему количеству людей. Однако единство места и времени сохранялось. Пространственное расположение реципиента по отношению к производителю сообщения изменилось с изобретением телефона, но и он не сделал доступным массовое тиражирование речи и ее коммерциализацию: телефонная связь коммерциализируется не как индустрия контента, а как услуга, и именно поэтому ей свойственна низкая степень репродуцируемости.

Лишь появление фонографа, позволявшего записывать и воспроизводить речь и музыку, а позднее – граммофона и магнитофона дало рождение подлинной массовой индустрии речевого (или звукового) контента (аудиоспектакли, различные записанные выступления и речи и проч.). То же самое можно сказать про радио, которое превратилось в один из центральных видов коммерческих медиа.

Письменность возникла позже всех описанных выше видов коммуникации – в IV тысячелетии до н. э. И с этим связано принципиальное сходство между языком и письмом: письмо является таким же способом построения вариативных смыслов из инвариантных единиц языка, как и речь. В своем развитии письменность базируется на двух других видах коммуникации – на изображении и речи. Две основные особенности определяли развитие письменности в истории: (1) совершенствование систем письменности от сложных в применении пиктографических, построенных на изображении предметов, к более простым и эффективным силлабическим, построенным на транскрибировании звуков устного языка в письменности, и (2) эволюция носителей, используемых для письма.

Первые ранние формы письменности использовались для простых форм учета в торговле, и их задача по своей семантической сути была относительно простой. Количество благ и их вид обозначались при помощи простейших картинок пиктографического типа (а до этого, как уже отмечалось (см. гл. 2, § 3), в древних государствах существовали «калькули», то есть специальные обозначения для ведения учета проданных благ в виде определенной формы камешков, глиняных фигурок и проч.). Позднее из подобного рода пиктографических изображений стала возникать более сложная семиотическая система, описывающая реальный мир. Такое первое письмо называлось пиктографическим и впервые появляется в Месопотамии в IV тысячелетии до н. э. (около 3300 г.). В качестве носителя этой письменности использовались глиняные таблички, на которых писали остро заточенными тонкими тростинками клиновидной формы. Отсюда и название – клинопись (или кьюниформ – cuneiform). Постепенно распространялись и другие носители (камень, позднее – выделанные шкуры животных).

Однако с точки зрения своей коммуникативной эффективности, очевидно, пиктографическое письмо имело ряд недостатков. Оно позволяло транскрибировать лишь реальный мир, реальные и материальные предметы, которые возможно отобразить. Разумеется, такое письмо по своей сути было ближе к изображению как виду коммуникации. Для использования письменности пиктографического типа нужно было помнить обозначения всех визуальных объектов. В конечном счете количество инвариантных единиц в такой семиотической системе было очень большим при всей ограниченности объектов, которые поддавались транскрибированию. При помощи пиктографической письменности невозможно было описывать эмоции, сложно – события в прошлом или будущем и т. д.

В результате бесконечного увеличения количества пиктограмм и – соответственно – роста числа обозначаемых явлений знак постепенно отделяется от материальных объектов и привязывается к словам в устной речи или к частям этих слов. Так рождается другой вид письменности – идеографическая письменность (или иероглифическая). Письменность становится носителем устной речи, что делает ее более автоматическим видом коммуникации, поскольку, зная принципы транскрибирования слов или частей слов (соответствие иероглифов тем или иным словам или частям слов), можно транскрибировать известные нам слова. Идеографическая письменность позволяла транскрибировать и обозначать нематериальные сущности, а также время и действие, что делало ее коммуникативным литературным инструментом. Вместе с тем эффективность такой системы, несмотря на то что ею на сегодняшний день пользуется некоторое количество языков (преимущественно в Юго-Восточной Азии), оставляла желать лучшего. Во-первых, эта форма письменности крайне сложна для усвоения, потому что требует заучивания слишком большого количества соответствий (иероглифов и соотносящихся с ними слов). Во-вторых, налицо система, в которой существует слишком большое количество знаков для обозначения неограниченного количества сущностей.

Постепенно, совершенствуя идеографическую письменность Египта, древние люди начинают все больше сближать транскрибируемые знаки не со словами устной речи, а со слогами или частями слов. Так рождается силлабическая, или алфабетическая, письменность, которая построена на соответствии начертания звукам устной речи. Эта система гораздо более эффективна в связи с тем, что набор инвариантных знаков (букв) в письменности становится очень ограниченным (20–40 букв в большинстве алфавитов). Следовательно, однажды поняв соответствие звуков и букв, можно применять эти знания автоматически или полуавтоматически, даже не зная некоторых слов. Знаки в такой письменности оказываются гораздо больше привязаны к устной речи, чем в идеографической. Именно поэтому большинство языков в мире транскрибируются при помощи алфабетического письма. Вместе с тем мы знаем, что один и тот же язык зачастую транскрибируется разными алфавитами. После распада Советского Союза ряд стран предприняли попытки перейти с кириллических алфавитов на латинские (Узбекистан, например). Это же произошло на территории бывшей Югославии, где, например, в Черногории прогрессивно стала вводиться латиница вместо используемой ранее кириллицы (сегодня узаконены оба вида написания).

Таким образом, первая алфавитная письменность появляется во II тысячелетии до н. э. на востоке Средиземноморья, на территории нынешней Сирии (фактически там же, где первая клинопись). Этот алфавит, не содержащий гласных букв, использовал ту же форму письма, а именно клинопись, что и пиктография. Написанных этим алфавитом текстов до нас дошло незначительное количество. Наиболее массово эту систему письма стали использовать финикийцы, применявшие 22 знака, каждый из которых обозначал согласный; писали они справа налево. Поскольку Финикия была торговой цивилизацией, покорившей все Средиземноморье, финикийский алфавит распространился на многих территориях, и в первую очередь он стал активно использоваться в Греции. Однако индоевропейская группа языков, к которой принадлежал греческий, допускала сочетание согласных, что было трудно передать только с помощью финикийского алфавита, поэтому он был переработан и некоторые буквы, обозначающие согласные звуки, стали употреблять для греческих гласных звуков. Эта эволюция происходит примерно в X в. до н. э. В итоге в разных частях Греции использовались различные соответствия гласных и согласных финикийского алфавита, но в середине I тысячелетия до н. э. греки переходят на более универсальный единый алфавит полиса Милет, результатом чего стал классический древнегреческий язык.

Так начинается длинная история европейских и азиатских алфавитов. Древнегреческий в VII в. до н. э. дал начало этрусскому алфавиту, который в III в. до н. э. лег в основу латыни, а она, в свою очередь, в результате завоеваний древних римлян распространяется по всей Европе, в том числе в кельтских народностях.

На древнегреческий также опирается коптский алфавит, легший в основу глаголицы, а затем и кириллицы. Финикийская письменность в VIII в. до н. э. на востоке Средиземноморья породила еще один алфавит – арамейский, давший иврит, используемый по сей день. А в IV в. уже нашей эры из арамейского письма возник арабский алфавит – на основе согласных, к которым были добавлены вокалические звуки. Затем в ходе эволюции распространились разные типы арабской письменности, почерков и т. д. Проиллюстрируем возникновение разных видов алфабетического письма в виде таблицы (см. табл. 3.5).

Помимо трансформации различных видов письменностей, совершенствование письма как формы коммуникации происходило через развитие носителей, используемых для письма. Изменения этих носителей шло в трех направлениях: эволюция (1) степени транспортабельности книги (от нетранспортабельной к транспортабельной), (2) формы и организации книги (от свитка к кодексу) и (3) способа воспроизводства (от рукописного к печатному).

Как мы уже выяснили, первым носителем письменного текста были глиняные таблички, на которых писали остро заточенной палочкой (клинопись). Также в некоторых источниках из других «твердых» носителей упоминались гипсовые таблички (на них писали, в частности, в Древнем Риме, если собирались какой-то текст выставить на всеобщее обозрение). Кроме того, для простейшего торгового учета использовались скрепленные между собой деревянные пластины, покрытые слоем воска.

Таблица 3.5

История основных алфавитов

Более транспортабельным носителем, чем таблички и пластины, был папирус, наиболее распространенный поначалу в Древнем Египте, но затем унаследованный для ведения документации Древним Римом. Так возникла первая форма книги, известная нам как свиток (volumen на латыни). В связи с этим форма первых библиотек не похожа на привычные нам: свитки хранились в свернутом виде в фарфоровых кувшинах. Именно такова форма древнеегипетских, древнегреческих и древнеримских книг в знаменитых библиотеках – в Александрийской, на форуме Траяна (Рим), в Палатинской (Гейдельберг).

Безусловно, папирус был удачным и транспортабельным, а также массово используемым медиумом, однако главной проблемой оставалась сохранность текстов, поскольку со временем папирус имел свойство рассыпаться. Именно поэтому большое количество древнеегипетских и античных текстов не дошло до наших дней.

Свиток просуществовал достаточно длительное время, вплоть до конца Средневековья, однако в это время он использовался преимущественно для небольших текстов – указов, распоряжений, военных донесений и т. п. Текстам больших объемов эта форма соответствовала меньше, хотя до наших дней дошел свиток Торы: эта священная книга должна храниться в виде пергаментного свитка. Для чтения больших книг в форме свитков необходимо было крутить рулон с двух сторон. Элементы навигации в такой «книге» практически отсутствовали (не было как таковых страниц), что усложняло поиск по тексту тех или иных элементов и его чтение частями. Нужно было либо читать целиком, либо не читать вовсе, и это, безусловно, осложняло процесс потребления и воспроизводства таких книг. Для их копирования рукописным способом нужно было крутить сразу два рулона, что делало эту операцию практически невыполнимой силами одного человека. Чаще всего поэтому работа по копированию таких текстов производилась под диктовку, и, таким образом, фактически до конца эпохи Средневековья книга так и оставалась произведением устной культуры, а зачастую в качестве ее автора указывался не тот человек, который создал текст, а тот, кто его переписал. Собственно говоря, многие античные тексты прошли через эпоху Средневековья в таком полуустном виде, пока наконец не были адаптированы профессиональными стихотворцами и литераторами уже в Новое время. Известно также, что ряд средневековых авторов, таких как Блаженный Августин, не написали собственноручно ни одного текста.[84]

В позднюю римскую эпоху на смену папирусу пришел более устойчивый и прочный медиум – пергамент, который делали из специальным образом выделанных шкур животных. В результате многократного дубления кожи, чистки пемзой и т. д. образовывался достаточно прочный гладкий материал, который было уже проблематично склеивать, а потом скручивать в рулоны. Пергамент разрезали свинцовым карандашом на одинаковые заготовки, на которые затем уже наносился текст. Затем заготовки скреплялись между собой, с двух сторон подкладывались деревянные пластины, обшитые кожей, и получалась обложка. Так родилась современная форма книги – кодекс. Собственно говоря, первые кодексы использовались в I в. для простейшего учета, но делались они из деревянных пластин, покрытых воском. Затем такая форма стала типичной формой книги. Массово кодекс стал использоваться в III–IV вв. и относится скорее к христианской культуре, в отличие от volumen (свиток), который традиционно относили к культуре античной. Одним из первых произведений, существовавших в форме кодекса, был известный «Кодекс Ватиканус», или «Ватиканский манускрипт», – рукописная копия Библии на греческом языке 330 г., внесенная в 1481 г. в каталог Ватиканской библиотеки в Риме (отсюда и название), где и хранится до сих пор. Манускрипт содержит отрывки Ветхого и Нового Заветов. В I в. кодекс как форма использовался лишь в 17 % латинских и 1 % греческих манускриптов, а в V в. его доля достигает соответственно 100 и 96 %.

В отличие от свитка кодекс имел изначально набор устойчивых элементов (разворотов и страниц), что позволяло делать чтение более частичным и, соответственно, было логичным шагом на пути к организации книжной навигации (упрощение перемещений читателя по книге). Кроме того, кодекс можно было переписывать не под диктовку, потому что ничто не мешало останавливать процесс на определенном развороте и открывать текст на определенной странице.

Бумага как носитель письменности появляется во II в. в Китае, где ее делали из отходов шелкового производства, пеньки и т. д. В VI–VIII вв. бумага распространяется на территории Японии, Китая, Кореи и постепенно проникает даже на территорию Средней Азии и в арабский мир. Однако в Европе она появляется лишь в X–XI вв. Тогда-то и возникает более или менее современная форма книги, хотя современные технологии производства бумаги из дерева (а не из тряпья и иных видов материалов) появились лишь в позапрошлом веке.

Книга фактически до XV в. оставалась специфическим видом благ. Она с трудом продавалась на открытом рынке, часто была доступна только внутри монастырей и теологических университетов (более подробно об этом см. гл. 5). Книжное дело было закрытым видом деятельности, а следовательно, весьма ограниченным в плане воспроизводства. Копирование книг – процесс трудоемкий, поэтому чаще всего оно происходило в специальных переписных конторах и осуществлялось обычно монахами. Фактически книжный промысел являлся сервисным видом производства и в основном был направлен на обеспечение потребностей университетской корпорации. Количество экземпляров многих книг было очень небольшим; некоторые не покидали стен определенных библиотек (например, свод законов римского гражданского права, составленный при византийском императоре Юстиниане, в 529–534 гг., то есть «Свод Юстиниана», или «Кодификация Юстиниана» – «Corpus juris civilis», хранился в единственном экземпляре в библиотеке в Пизе).[85] Таким образом, книга не была в полной мере традиционным товаром, а скорее выполняла функцию обслуживания других видов услуг.

Отдельным товаром книга становится после XV в. благодаря появлению печатного станка, который позволил многократно тиражировать книгу, делать ее стандартной и за счет удешевления и упрощения процедуры ее копирования продавать копии книги на открытом рынке. Фактически печатный станок сделал письменность репродуцируемым видом коммуникации, то есть подлинно коммерциализируемым (более подробно о социальных изменениях, произошедших в результате возникновения книгопечатания, см. гл. 5).