Государь (Il principe)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Государь (Il principe)

Автор: Никколо Макиавелли

Год и место первой публикации: 1532, Италия; 1640, Англия

Издатели: Антонио Бладо; Р. Бишоп

Литературная форма: nonfiction

СОДЕРЖАНИЕ

Посвященный Лоренцо Медичи (а изначально его дяде, Джулиано Медичи, который умер в 1516 году), «Государь» был написан в 1513–1514 годах и направлен против закулисных интриг, раздоров и политического переворота в Италии XV века. Макиавелли был жертвой этого переворота, когда республиканское правительство Флоренции (в котором он был чиновником — в основном дипломатического корпуса) пало и семья Медичи вернулась к власти. (До создания республиканского правительства в 1494 году у власти сменилось три поколения Медичи).

Цель Макиавелли в этом политическом трактате, по крайней цель явная, — указание совета для успешного управления, включающего присоединение и удержание контроля над территориями. В конечном счете он выступает за сильное государство, которое сможет объединить безнадежно разделенную Италию, и за изгнание иноземных правителей. В основе его анализа лежит фундаментальный принцип, который отдает предпочтение политическому реализму и который отвергает идеалистические взгляды на человеческое поведение — управляющих и управляемых, в пользу политической практики и реакции. В этом политическом контексте Макиавелли подчиняет мораль политической выгоде.

Макиавелли сводит к минимуму проблемы правителей наследных государств в осуществлении контроля за территорией («достаточно не нарушать обычаев своих предшественников и следовать за ходом событий» — здесь и далее пер. «Государя» — М. А. Юсима) для людей, выросших в княжеском семействе, и обращает их внимание на куда большие сложности «смешанных принципатов» — когда новые территории присоединяются к старым областям в новообразованных государствах. Эти трудности возрастают, если язык, обычаи и законы нового владения чужеродны государю-завоевателю.

Одна из главных трудностей — это побежденные, некоторые из которых могут приветствовать возможность сменить властителей, но изменят свой дружественный настрой, если обнаружат, что их ожидания на улучшение жизни не оправдываются. Кроме того, пострадавшие при смене власти становятся врагами. Макиавелли рекомендует ликвидировать семейство предыдущего правителя, но сохранять существующий уклад жизни и обычаи, законы и подати, заслуживая таким образом расположение жителей; тогда завоеванные земли вольются в старое государство завоевателя в кратчайшее время.

Что касается новых владений, Макиавелли советует новому государю в них переселиться: проблемы можно заметить и решить их до того, как они разрастутся. Другая тактика заключается в основании колонии вместо того, чтобы содержать там армию, потому что ущерб это причинит немногим местным жителям, бедным и разобщенным.

«Все же прочие, с одной стороны, не будучи ущемленными, лишены повода для беспокойства, а с другой — они будут осторожны, наученные чужим примером и опасаясь, как бы с ними не поступили так же. […] По этому поводу следует заметить, что людей должно либо миловать, либо казнить, ведь небольшие обиды будут всегда взывать к отмщению, а за тяжкие люди отомстить не в силах. Так что, нанося обиду, следует устранить возможность мести».

Далее, победителю следует стать защитником своих слабых соседей и ослабить своими действиями сильных, пресекая захватнические поползновения сильных иноземцев. Следуя этой логике, Макиавелли утверждает, приводя в пример римлян, что не следует уклоняться от войны: «…война все равно начнется, но промедление обернется против тебя». Критическая ошибка с этой точки зрения — позволить другому государству стать сильным. «Отсюда можно извлечь правило, почти непреложное: кто делает другого могущественным, тот погибает…»

Макиавелли различает правителей на тех, кто получил территории случайно или по удачному стечению обстоятельств, и тех, кто приобрел их благодаря своему оружию и доблести. На долю последних может выпасть проблема с приобретением и удержанием власти, но им все же легче удержать власть, благодаря силе характера, которую они уже продемонстрировали. «…Подобные деятели сталкиваются со множеством трудностей, и все опасности, встречающиеся им на пути, они должны преодолевать своей доблестью. Но, пройдя через опасности и завоевав уважение, расправившись с теми, кто должен испытывать к ним зависть, они пребывают в могуществе, почете, безопасности и довольстве». Напротив, те, кто получили власть благодаря другим людям или удаче, столь же легко могут ее утратить, ведь они зависят от доброй воли тех, кто их вознес, и прихотей судьбы. Они не могут управлять, потому что у них нет на это сил и нет преданных соратников, кроме подкупленных.

Чезаре Борджа приводится как пример человека, вознесшегося благодаря власти своего отца, папы Александра VI, и его приверженцев. Тем не менее Чезаре, человек дальновидный и амбициозный, усилил свои позиции, нападая на соседние города. Когда он завоевал Романью и понял, что народ был ограблен предыдущими властителями и стал неуправляем, он водворил мир и повиновение, утвердив хорошее правительство, основанное на абсолютной власти и жестокости. Когда цели его были достигнуты, он обвинил в чрезмерной кровожадности своего наместника; тот был публично жестоко казнен, а Чезаре избавился от вины. Макиавелли не осуждает Чезаре, но предлагает как образец человека, получившего власть благодаря удаче и чужому оружию.

Макиавелли не считает достойными внимания тех, кто добился власти злодеяниями, признавая, однако, их храбрость и способность преодолевать бедствия. Это, как он считает, не оправдывается ни успехом, ни личным мужеством, но и доблестью «нельзя назвать убийство своих сограждан, предательство друзей, отказ от веры, сострадания, религии — такое поведение может принести власть, но не славу».

Рассуждая о полномочиях гражданского принципата, Макиавелли определяет две силы — гранды, которые желают подчинять и угнетать, и народ, не желающий находиться в подчинении и угнетении. Тому, кто приходит к власти с помощью грандов, труднее удержать власть, чем тому, кого привел к власти народ, так как если государь окружен свитой, которая почитает себя ему равной, он не может ни приказывать, ни действовать независимо. Если же его избрал народ, то правителю нужно лишь защищать его и заботиться о его благосостоянии; он должен так поступать, даже если народ и не избирал его. Все это тем более важно, что правитель не сможет защитить себя от народа, он слишком многочислен, а вот от грандов вполне можно оградить себя сильной охраной. «А так как люди, облагодетельствованные тем, от кого они ожидали иного, сильнее привязываются к своему благодетелю, то такой государь обретет народную приязнь еще быстрее, чем если бы он стал правителем благодаря народу».

Ряд глав посвящен характеру и поведению властителей, ведущим к славе или порицанию. Приступая к этой теме, Макиавелли делает главное обобщение: «И я знаю, каждый объявит, что для государя, самое похвальное — придерживаться вышеописанных качеств, то есть тех, которые почитаются хорошими, но поскольку невозможно ни иметь, ни соблюдать их полностью, ибо этого не позволяют условия человеческого существования, ему следует быть достаточно благоразумным, чтобы избежать дурной славы тех пороков, которые могут отнять у него государство…»

Макиавелли сравнивает ряд главных добродетелей и пороков. Среди них — щедрость и бережливость; он предпочитает бережливого властителя, способного сберечь средства на защиту своего государства, ведущего войны и вступающего в рискованные предприятия, не угнетая свой народ налогами. Показная щедрость истощает казну. Щедрым лучше быть за чужой счет.

Хотя каждый государь хотел бы прослыть милосердным, он считает, что жестокость более выгодна. Чезаре Борджа был жесток, чтобы объединить государство, установить порядок и подчинение. Жестокость вынуждает граждан быть лояльными и вызывает уважение, особенно среди войска. Но как бы то ни было, такое поведение должно сочетаться с человечностью, чтобы тебя не возненавидели. Для государя выгоднее вызывать страх, нежели любовь. Люди — «притворщики, бегут от опасности, жадны до наживы», поэтому лучше всего, когда они боятся и любят одновременно. Однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх; страх «заключается в боязни наказания, которая тебя никогда не покидает». Чтобы избежать ненависти, государю необходимо воздерживаться от посягательств на имущество граждан и подданных и на их женщин.

Макиавелли доказывает, что хитрый, коварный, манипулирующий людьми государь успешнее того, который держит свое слово. Правитель должен быть гибким, чтобы защитить свои интересы. Он рассказывает о папе Александре VI, как большом специалисте по подобным обманам: «Не было человека, который бы с большим рвением настаивал на своих утверждениях и подкреплял их более сильными клятвами и в то же время меньше с ними считался; тем не менее все обманы удавались ему …, ибо в подобных мирских делах он знал толк». О человеке судят по внешнему виду. «Пусть государь победит и сохранит государство…»

Избегая презрения и ненависти, показывая, что он не непостоянен или легкомыслен, но что он смел, тверд и силен, государь заслужит всеобщее уважение. Почтение и добрая воля его народа, чьи желания он блюдет, помогут предотвратить возможные государственные перевороты. Заговорщики не пойдут против него, если будут знать, что народ возмутится и не поддержит их. Государь должен быть на страже на случай возможного иноземного вторжения. Защититься можно с помощью хорошего оружия и хороших друзей; если у него будет хорошее оружие, он никогда не утратит добрых друзей.

«Государь» завершается страстным «воззванием к овладением Италией и освобождению ее из рук варваров». Времена благоприятны, страна готова избавиться «от варварских обид и жестокостей». Он взывает, в частности, к дому Медичи — поднять гражданскую армию и сокрушить захватчиков.

Имя Макиавелли стало синонимом беспринципного политического поведения. Его называли посланцем сатаны и обвиняли в «сознательном оправдании зла». Части работы вырывались из контекста, скажем в издании Жантиле (см. «Цензурную историю»), чтобы проиллюстрировать порочность идей Макиавелли. Подобные интерпретации бытуют и по сей день, об этом свидетельствует, например, мнение Лео Страусс: «Если это правда, что только злодей опустится до того, чтобы учить правилам общественного и частного бандитизма, мы вынуждены признать, что Макиавелли был злым человеком».

Более современные интерпретации делают акцент на стремлении Макиавелли описать реалии политической жизни, опираясь на исторический анализ и отталкиваясь от идеального поведения. Дж. Р. Хейл делает вывод, что Макиавелли «сосредоточен на il vero, истинной картине происходящего, и что он просто говорит о политике в выражениях, прямо следующих из того, как люди должны поступать и как они поступали». Среди ряда критиков получило распространение суждение, что Макиавелли невысокого мнения о людях, и это заметно в «Государе», в его язвительном языке и описании народа, знати и самих правителей.

Роберт М. Адамс рассказывает поворот на 180 градусов, который произошел в XX веке в восприятии трактата — это «традиция, [которая] особое значение придает идеалистическому, полному энтузиазма, патриотичному и демократично настроенному Макиавелли». В этом контексте он провозглашает «высокую нравственность» Макиавелли; «он оживляет… бессмертного червя нечистой совести человека, стремящегося руководить себе подобными».

ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ

Несмотря на то, что Антонио Бладо получил разрешение папы Клемента VII (Джулио Медичи) на публикацию произведения Макиавелли, в 1559 году все труды Макиавелли попали в «Индекс запрещенных книг» папы Павла IV, в категорию «под абсолютным запретом». Составленный Святой инквизицией в Риме по распоряжению папы Павла IV (названный «неумолимо антиеретическим») «Индекс» запрещал католикам читать произведения, включая «Государя», и даже иметь их экземпляры. Запрет стал результатом Трентского собора, собравшегося на несколько лет (с 1545 по 1563 годы) в целях укрепления римской католической церкви против протестантизма. Папа Павел IV, пожизненный инквизитор и смертельный враг ереси, расширил границы «Индекса» так, чтобы помимо ереси он также уделял внимание вопросам морали и нравов в целом. Это было первым появлением Макиавелли в списке «Индекса».

Эта цензурная система просуществовала до 1966 года. Последний «Индекс», «Индекс Льва XIII», был опубликован в 1881 году, приложения к нему выходили в 1884, 1896 и 1900 годах. Книги, ранее запрещенные, но опубликованные до 1600 года, были исключены из «Индекса», хотя, как отмечает Джонатан Грин, «сегодня они считаются такими же запрещенными, как и в прошлом».

Резня в 1572 году, в которой почти 50 тысяч французских гугенотов были убиты предводителями католиков, началась в Варфоломеевскую ночь и продолжались несколько недель. Вину за нее протестанты возложили на Макиавелли. Дело в том, что Катерина Медичи, королева-мать, правившая страной за спиной своего двадцатидвухлетнего сына, была читательницей Макиавелли; ее ненавидели как итальянку, как Медичи и как хитрую и вероломную особу. Ирония упреков в адрес Макиавелли заключалась в том, что католикам в это время было запрещено его читать.

В 1576 году французский гугенот И. Жантийе опубликовал (на французском) «Рассуждение о средствах злого управления и поддержании доброго мира, королевстве или иных принципатах: Разделенное на три части, названных советы, религия и политика, которых должен придерживаться и следовать государь. Против Никколо Макиавелли, флорентийца». Трактат был переведен на английский и издан в 1602 году. Жантийе, возлагавший на Макиавелли ответственность за Варфоломеевскую ночь, использовал выбранные максимы для нападок на «Государя». Его текст был весьма популярен, в то время как перевод самого «Государя» в протестантских странах не появлялся еще долгие годы. Английский перевод появился в 1640 году, когда была отменена епископальная цензура. (См. Цензурную историю «АреопагитикИ» Джона Мильтона). Современники елизаветинской эпохи получали представление о «Государе» из книги Жантийе.

В своей «Энциклопедии цензуры» Джонатан Грин называет «Il Principe» Макиавелли в числе «особенно часто» запрещаемых книг.

Два альтернативных сценария: в 1935 году Бенито Муссолини, фашистский диктатор Италии, использовал «Il Principe», демонстрируя необходимость для Италия единоличного диктатора, поддерживаемого национальной армией. Вскоре после свержения в 1959 году кубинского правительства Батисты Фиделем Кастро газеты писали, что «Государь» входил в список революционного чтения Кастро.