Хаос — нечленораздельность
Хаос — нечленораздельность
26. XII.66. Итак, продолжаем голову толковать. Рот. Рот, пожалуй, — завязка человека: рот — всеобщий проход для стихий входящих и исходящих. Через эту лунку, пещерку, предбанник, предтечу, шлюз, погранично-пропускной пункт бытие трансформируется в человека: стихии приобретают тот вид, в каком они могут далее входить в состав человека, культивируются, причесываются
Земля. Войти может только как пища, еда, т. е. земле надо дослужиться, чтоб удостоиться войти в человека: для массовой «Действо огня» по-испански неорганической природы вход почти воспрещен — лишь немногие и то несамостоятельно, а в качестве слуг: как соли при пище или в воде — могут быть допущены. Значит, накануне человека сразу выстраивается иерархия — сословия природы. Парии — неорганическая природа; это широкие массы и тяжелые. Лишь поверхность земли, где она обращается к воздуху, открытому космосу и солнцу и где от их соединения образуется растительность и животный мир, — там избранники для вхождения внутрь человека. Много званых, да мало призванных: лишь ничтожно, бесконечно малая часть земли входима внутрь нас — лишь то, что на поверхности земли. Но значит и обратно: нутро земли непостижимо для нас адекватно, ибо не может войти в наше нутро-утробу и не может быть ощущено чувствами внутренними, но лишь нашей поверхностью: неорганический космос мы постигаем кожей, осязанием, слухом, зрением. Итак: поверхность земли составляет наше нутро; наша поверхность сродни с нутром земли. И стихии (земля, вода, воздух, огонь), когда они не в составе вещей, но чистые и неразложимые элементы, — нам известны именно через нашу поверхность: касания, протяженность, твердость, тяжесть (земля): мягкость, влажность, податливая упругость (вода); легкость, пустота, звук (воздух); тепло, свет (огонь)
Итак, для поверхности нашего существа жизненно необходимы несмешанные стихии — открытый космос: твердая земля, чистый воздух, локализованная вода, распределенные тепло и свет огня. Представим себе, что вокруг нас то смешение и организмы, которые мы заглатываем в себя: это жижа, миазмы, болота — от такого смешанного, слишком напоенно густого органического космоса — чума, лихорадка, малярия, эпидемии: человек задыхается, гниет и мрет. Верно, таков и был хаос: не просто смесь и туманность веществ, отсутствие форм; не просто, как в Библии: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною» (Бытие. 1,2), — но именно шабаш неорганическо-органических смешений, чудищ, где полтела каменно или воздушно, а пол — животное (как Медуза, от взгляда которой все каменеет); да и не «пол»… (тогда и мер не было), а из змеи туманность, кишмя кишение, когда вдыхали не воздух, а планктон, и пить нельзя было чистую воду, но нефтяно-угольную жижу. Такие островки, рудименты мирового Хаоса, остались и у нас: Мертвое море, тропики, с их буйной растительностью и миазмами, где космос воспален в смешении; и там недаром по античным представлениям располагались антиподы людей, т. е. как и титаны, и пигмеи (без меры, что и пристало Хаосу), — и Тартар, и черные существа низа, Аида, утробы живут на поверхности. Так и фрейдисты объясняют: американцы белые оттого не терпят негров, что видят в них черного человека, что живет внутри белого (значит, укрощен: как титаны, загнан в Тартар и заключен), — вылезшим на поверхность и в самостоятельную жизнь
Да что я говорю «рудименты!». А соленая вода Мирового океана и морей — вот вещество, из которого состоял Хаос: здесь и органическая природа (планктон, водоросли, рыбы), и неорганическая; это мировой резервуар жизни, но для человека смертелен: ни есть, ни пить, ни дышать негде. Недаром Мировой океан и предстает естественно как предтеча и прародитель нашего мира и на нем наша земля (т. е. ее поверхность, для нас удобная и пригодная) держится