Любовь и кровь

Любовь и кровь

Но немного вернемся. Итак, двое, обнявшись, отвернулись от света и сотворили тьму промеж себя — ночь. Но вот брызнуло семя — и ночь вся в крапинках светил оказалась. Когда отсек Хронос член детородный у Урана и «бросил назад его с сильным размахом», И не бесплодно из Кроновых рук полетел он могучих! Сколько на землю из члена ни вылилось капель кровавых, Все их земля приняла А когда обернулись годы, Мощных Эриний она родила и великих Гигантов С длинными копьями в дланях могучих, в доспехах блестящих, Также и нимф, что Мелиями мы на земле называем (Гесиод «Теогония»)

И все? Вот так осечка! А у меня почему-то в памяти и замысле было: что семя брызнуло на ночь — и оттого звезды на небе. Ах да, это же — миф про Млечный путь, что возник из молока, брызнувшего из сосцов богини. Какой?.. Не помню. Рылся — найти не могу[96]. Что же делать? Так все гладко получалось — и вдруг осечка

Но осечка или углубление? Ведь груди женщины — это удвоенная и умноженная голова мужского фалла (как у гидры — от срубленной головы две вырастают), что по истечении сроков возникает. Так что вполне естественна в моем сознании контаминация мифов, и это совершенно точно, что семя, брызнувшее из Урана в землю в акте космического соития, заканчивается молоком, брызнувшим из сосцов Земли в небо. Ведь в Эросе непрерывна перемена направлений — переламывание того, что идет сверху, на идущее вверх и наоборот

Так луч, перун, пронзающий нас сверху вниз, или переламывается в седалище и вздымается снизу вверх язычком пламени — воспрянувшим фаллом; или, ужаленные совестью, мы вскакиваем с одра и воздеваем руки горе и идем… И конечно, так как капля передается из утробы в утробу безвидно, она не может вначале породить светлые, а лишь хтонические силы — гигантов, что подземно в утробе земли будут действовать и умножать, наполнять массой и выковывать зреющий в ней прибыток. (Гиганты же недаром и потом в Тартар-утробу Земли загнаны будут: это — им присущее местопребывание.) Да, но ведь это же не капли семени, а капли крови брызнули! Верно. Но кровь есть лишь недоразвитое семя, недодержанное, вино-сырец по сравнению с коньяком. Но они уже — одной природы, одной сути (rasa — один сок в них). Так что и от крови нечто рождается («Дело прочно, когда под ним струится кровь»), но полуфабрикат: не светлое дело, а дело хтоническое: крови и мести — недаром и Эриний, вечно жаждущие отмщения и жалящие и пьющие кровь, и воители-бойцы-гиганты от семенного сырца-крови родились. Ибо они — недоделанные, недодержанные. В них нет той легкости и вознесения (что содержит в себе, ведет с собой выдержанное вино, коньяк), но то брожение, муть и тупая головная боль, что от питья неготового, молодого вина («резняк», по-болгарски; тоже режет: кровавое дело и понос). С другой же стороны, то семя, что от прерванного соития Урана не в утробу вошло Геи, не было передано из мрака в мрак, из тайны в тайну, но вышло до времени на свет божий, — как мы знаем, упало в море, взболталось на водах и воздухах пеной — и из него вышла Афродита, т. е. чистая красота, отрешенная от рождения, плода и пользы. Прекрасное само по себе, значит, уже при возникновении обнаружилось — как скопческое дело и явление

И недаром впоследствии так сопряжены друг с другом оказались Любовь для любви (а не для зачатия и деторождения), любовь сама по себе, как самоцель, — и смерть, грех, возмездие, жалящие Эриний, что уволакивают за собой в преисподнюю геенну — Катерину в «Грозе», что поклали на железнодорожные рельсы (эти копья Гигантов, их доспехи блестящие) Анну Каренину, что не любила свою дочь, от любви рожденную (выходит, не для нее, не для деторождения любовь и соитие ее совершались, но закупоренно сами в себе, а значит: бесплодно, кастрированно), и любила сына, в нелюбви зачатого (однако эта любовь выволакивала ее на свет, в продолжение жизни). И обе силы ее разорвали..

Личность впоследствии: в той мере, в какой она хочет сосредоточиться в себе и отсечься от самочувствия себя как сквозной трубы Эроса,[97] — всегда будет иметь и даже состоять из этих испытывающих ее на разрыв сил

Итак, несмотря на осечку с каплями из Уранова фалла, но и благодаря тому углублению, на которое нас эта осечка побудила, — я не отрекаюсь от высказанного выше умозрения: «брызнуло семя — и ночь вся в крапинках светил-звезд оказалась». Только теперь это надо именно принимать как умозрение, а не просто образ и представление, которые, я мнил в памяти, — мне уж будто готовыми были даны у Гесиода. Нет, эта ошибка памяти была уже работой моего ума над впитанными когда-то разными образами- в итоге-то, в цепи рождений они и сами собой связаны (капли крови члена Урана — и Млечный Путь), но умозрение тем отличается от представления и образа, что проницает эту цепь сразу, насквозь: от ее причины до ее цели (энтелехия!) — и постигает и знает их непосредственное тождество. Итак, семя — светоносно. Неслучайно выражение «проливать свет»: свет — как семя

Свет, значит, есть угаданная нами с верху айсберга его суть: та субстанция, что мы называем «свет» (на поверхности), но которая, по сути, есть нечто другое…1 Ну вот это я дал сегодня: единым махом 14 страниц — и не плоских — за 3 с половиной часа! Пожалуй, хватит, отвернемся, чтобы не портить

Проследили вроде — нутряную судьбу света — его (по)рождение. Завтра проследим наружную его судьбу — (со)творение. Верно пастернаково: поражений от победы нам не должно отличать (переживавшиеся мною поражения предыдущих дней). И Дима вот пришел. Значит — срок