10. От фантастики к фэнтези?

10. От фантастики к фэнтези?

Именно так воспринимается переход от первой ко второй части второй книги азимовской Три­логии. Когда я читал книгу в первый раз в 1992 году, я так и воспринял этот явно наблюдаемый водораздел примерно посредине всей Трилогии. Это прощание с «планом Селдона» во время очеред­ного кризиса стало разочарованием не только для героев романа, но и для читателей. Ведь нам тоже хотелось увидеть торжество позитивной науки в гуманитарной сфере. И тут такой облом.

Сама постановка вопроса о непредсказуемости на основе теории Селдона фактора мутации, влияющей на развитие психики человека, выглядела как окончательный отказ от первоначальной «научной» постановки вопроса. Это сейчас, имея за спиной опыт работы с текстом булгаковского Романа, можно понять, что именно так и обстояло дело. Азимов действительно перечеркивает перво­начальную картезианскую модель будущей науки. Но это не означает, что он отказывается от «фундаментальной психологии».

Если бы я был более наблюдателен в 1992 году, то мог бы уже тогда заметить, что азимовский «космический мутант» Мул очень даже перекликается с гумилевской теорией «космической мута­ции» как источника «пассионарности», то есть свойства психики, дающего активному меньшинству возможность влиять на пассивное меньшинство.

Поэтому подлинное значение всей этой странной «истории Мула» я смог осознать лишь сейчас, когда стало возможно сопоставить сюжет Трилогии с уже осмысленным сюжетом булгаков­ского Романа. При его истолковании мы тоже нашли некий содержательный водораздел между пер­вой и второй частью Романа. Любопытно, что водораздел в Трилогии приходится на 59-ю главу, если считать все главы всех книг подряд. А всего в Трилогии 96 глав, ровно в 3 раза больше чем в Романе. Разделив 59 на 3 получим 19 и еще две трети главы. Что довольно точно совпадает с началом активного участия Маргариты в действии Романа.

И в сюжете Трилогии тоже, в её второй трети, и тоже после слов «часть II» впервые главным действующим лицом оказывается женщина по имени Байта. Это уже гораздо более важное совпа­дение. Но еще интереснее, что возникший по ходу сюжета треугольник – жена, муж и опекаемый женой жалкий маэстро, оказавшийся в итоге могущественным повелителем Вселенной, образует впечатляющую параллель с сюжетом «Мастера и Маргариты».

Кого-то из читателей могла не слишком убедить моя сказочная интерпретация отношений Маргариты с мужем как пленницы с Кощеем, а мастера и Воланда – как одно и то же лицо, но в разных ипостасях. Но у Азимова, как и положено американскому автору, вся сложная конфигурация выписана весьма конкретно, без полутонов и намеков, непонятных простой публике. Мул – действи­тельно оказывается и самым влиятельным субъектом в мировом масштабе, но одновременно и самым слабым, достойным жалости и утешения. В одной ипостаси он «царь царей», диктующий свою волю диктаторам и вождям повстанцев. С другой стороны – он же всего лишь жалкий шут, преследуемый властями, но привечаемый за свое мастерство владения сложным инструментом, непосредственно воздействующим на эмоции людей и их способности к интуиции.

В Романе таким же инструментом воздействия на массы является «пятое изме­рение», создан­ное в епархии материалиста Коровьева. Так же и здесь, фантастический мультимедийный инструмент «видеосонор» создан в материалистической Первой Академии, но становится мощным инструментом в руках Мулах, обладающего каким-то интуитивным или иным фундаментальным знанием психоло­гии людей и потому способным воздействовать на психику политиков и генералов, и влиять на общественные настроения.

Еще одна сказочная интерпретация, которая у Булгакова сделана мельком, полунамеком – это сравнение с легендарным халифом Гарун-аль-Рашидом. У Азимова эта линия прописана четко. «Царь царей» покоренной Галактики не только маскируется под простолюдина, но благодаря своим знаниям или интуиции оказывается всегда в нужном месте в нужное время, чтобы повлиять на ситуацию в нужном ему направлении. При истолковании 22-23 глав Романа мы уже обращались к этому сюжету: «ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» /Мф 25,35-36/. Или ещё: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель…Я есмь Альфа и Омега, Первый и Послед­ний» /Откр 1, 8-10/.

Чаще всего пафос этих слов толкуется как пребывание Иисуса в душе каждого человека от первых до последних времен, или еще как-то столь же абстрактно. Но, оказывается, можно истол­ковать более приземлённо и конкретно – как технологию управления, точнее влияния на ход событий без применения власти в обычном смысле этого слова.

Отношение властей и общественности к Воланду как дьяволу и к Мулу как опасному мутанту, не то недочеловеку, не то сверхчеловеку – тоже вполне совпадает. И кстати, почему «мул»? По той же самой причине, что обозначена в 21 главе Романа. «Жена» вместе с «мужем» примыкает к свите Воланда, в полной готовности заменить Геллу не только возле больного колена, но и несколько выше. А Воланд вместо этого посылает героиню на Бал, то есть на новые испытания. Вот и у Азимова Мул в финале второй книге сообщает «жене», что мог бы легко заставить, принудить её к «любви», только ему это не нужно. Разумеется, ей будет спокойнее считать, что он просто импотент, «мул».

Что же получается, Азимов после десятилетней тренировки творческой интуиции тоже сумел проникнуть в те же самые глубины «плана», что и Булгаков, а потом описал этот же сюжет своими словами. Похоже на то. Только я не уверен, что «жена» та же самая. Все-таки в 19 главе Романа речь шла, как минимум, о двух девах, разумной и неразумной. А в первоисточнике – евангельской притче дев было десять, и только половина из них будет достойна брачного чертога. А для остальных «жених» обернётся именно таким Мулом.

Допустим, что Азимов, как и Булгаков, повествует нам о том же самом будущем времени и тех же событиях, отраженных в глобальных масс-медиа. Но означает ли это, что он совсем ушёл от предыдущей серии «кризисов»?

В книге есть некоторые косвенные признаки «пришествия Мула», которые могут намекнуть на время наступления финального, седьмого «селдоновского кризиса». Например, превращение поста главы государства в наследственный. Еще год назад в Белом доме заседал Д.У.Буш-младший, факти­чески получивший власть в наследство в рамках элитного сговора о разделе власти между кланами Бушей и Клинтонов. И кстати, у Азимова после свержения наследственного «мэра» в результате первой волны «финального кризиса» Мул не сразу захватывает Академию. Фактически от его имени правит некий «внешний образ», фантом Мула. Но этот новый правитель тоже должен сильно отли­чаться от всех предыдущих.

Еще один косвенный признак «конца плана Селдона» несколько юмористичен, но все равно соответствует. У Азимова последний мэр разводит в ограде мэрии огород и копается на грядках. Весной этого года в саду Белого Дома в Вашингтоне супруга президента Обамы сама вскопала грядки и устроила небольшой огород, символический. Но только символика эта совпадает с единственным известным мне источником.