14. Траектория полета
14. Траектория полета
Явные противоречия в показаниях Азимова о действиях главного героя и его мотивах привели нас к необходимости исследовать мотивы и желания самого автора, понять его собственное психологическое состояние. И если мы воспользовались для этого методикой, извлеченной нами из скрытого сюжета булгаковского Романа, то есть смысл для сравнения посмотреть на психологическое состояние самого Булгакова в тот же период жизни – лет с 22 до 28.
Одно совпадение в биографиях Азимова и Булгакова можно заметить сразу же. Оба фантаста впервые женились в 22 года. И для одного, и для другого женитьба была формой сыновнего бунта, утверждения самостоятельности. Возраст от 22 до 28 лет – первый из трех самых плодотворных периодов в жизни творческой личности, утверждение мастерства в избранной профессии. Но одновременно в этот период происходит всплеск амбиций, жажды успеха, которые первоначально сталкиваются с сопротивлением, но затем лет с 25-26 становятся доминантой в развитии личности, конфликтуя и с мастерством, и с профессионализмом, и с интуицией.
Имеется разница во внешних условиях. Во-первых, в Америке общество позитивно относится к персональным амбициям, чего не скажешь о России. Во-вторых, научная стезя, которую изначально выбрал Азимов, гораздо ближе к письменному столу, чем профессия медика. Наоборот, утверждение мастерства в медицинской профессии требует высокой самоотдачи, ухода от светской или даже семейной суеты в определенную профессиональную самоизоляцию. Что и происходило с двадцатилетним Булгаковым, который вскоре становится земским врачом в Смоленской губернии, что также никак не потворствовало высоким амбициям.
Азимову в этом смысле повезло больше. Он оказался во временной изоляции от светской жизни вместе с небольшим, но столь же амбициозным кружком футурологов и фантастов, среди которых был еще и Роберт Хайнлайн. Поэтому самоутверждение мастерства стало написанием шедевра научной фантастики. Однако и в этом самом благоприятном случае возрастание амбиций и их доминирование над мастерством ведет к надлому и кризису личности. Азимов после краткой службы в армии возвращается в свет и озабочен амбициозными целями – защитой диссертации, получением степеней и должностей, изданием, а не написанием книг. Примерно в том же возрасте Булгаков ценой наркотической болезни выходит из состояния изоляции, возвращается в Киев и после краткой службы в армии начинает карьеру журналиста и писателя.
Второй благоприятный для творчества период жизни наступает где-то в возрасте 32-34 лет. Этот период немного короче первого, но тоже связан с балансом влияния разных ипостасей в личности человека. Амбиции в этот период резко возрастают, но встречают сопротивление со стороны профессионализма, внешней критики и самокритики. Крушение прежних амбиций влечет переоценку ценностей и новые, более умеренные, но и более уверенные долгосрочные амбиции.
В жизни Булгакова этот творческий период связан с переездом в Москву, амбициозной попыткой штурма столичного писательского олимпа. Сам Булгаков и описывается себя в этот период в наброске пьесы так: «входит писатель – молодой человек развязного типа… Вначале ошеломленный писатель приходит в себя и начинает жаловаться на свое положение, настаивает на своей гениальности, просит, требует помощи, уверяет, что может быть очень полезен. Ричард в ответ произносит монолог о наглости. Но потом происходит соглашение.»
Напомним, что итогом этого соглашения и кризисного периода в жизни писателя стал гениальный роман «Белая Гвардия», изданный в 1924 году. Тогда же на смену первой амбициозной, но очень романтической музе приходит вторая, намного более прагматичная и связывающая амбиции с вовлеченностью писателя в правильный круг столичного света.
Что касается Азимова, то для него кризис 33-летия был связан с завершением публикации Трилогии. Три книги вышли в свет соответственно в 1951, 1952 и 1953 году. Его амбиции были на вершине славы, но публика быстро привыкает к хорошему и желает лучшего, каждый новый рассказ писателя соотносится с блистательной вершиной. Может быть поэтому следующего романа пришлось ждать целых двадцать лет.
Как мы, может быть, помним, иллюстрацией к кризису 33-летнего возраста в сюжете булгаковского Романа был переход от 16 к 17 главе. От крушения «башни» сверхвысоких амбиций к конструктивному взаимодействию с творческой средой и с властью. В этом конструктивном взаимодействии, как описано в 17 и 18 главах, опасностей ничуть не меньше, чем в амбициозном противостоянии и штурме высот. И спасает только путеводная интуиция и готовность соизмерять амбиции с реальным ростом.
Следующим кризисным возрастом для писателя, как известно, является 37-й год. Иллюстрацией к нему служит 19 глава булгаковского Романа. Творческие амбиции вновь возрождаются к жизни вследствие внешних кризисных обстоятельств в обществе. Творческая среда, прежде удовлетворявшаяся материальными условиями, желает духовного роста и возрождения, для чего ей нужен настоящий мастер. В жизни самого Булгакова этот кризисный период связан с началом работы над «романом о дьяволе» и завершается встречей с третьей музой.
Однако, этот кризис – это только начало пути к новой вершине и к самому яркому и плодотворному творческому периоду в жизни писателя – в период примерно с 43 до 48 лет. Этому главному творческому периоду предшествует еще кризис в возрасте около 42 года, называемый «кризисом среднего возраста». В сюжете Романа иллюстрацией для него служит 21 глава «Полёт». Достаточный жизненный опыт позволяет освободить творческие амбиции от страха, связанного с прежними ошибками. Хотя есть риск свернуть шею, если не научиться направлять полёт фантазии в конструктивное русло.
Кризисы и творческие периоды в жизни Булгакова в его сороковые связаны с работой над несколькими редакциями «Мастера и Маргариты». А вот Азимов в этом возрасте, наоборот, как будто пытается наверстать научную деятельность, которая была жертвой писательского мастерства в молодые годы. И только в начале 1970-х вновь возвращается к написанию романов, встретившись с новой музой. Азимов пишет новый роман «Сами боги» в возрасте, который в Романе проиллюстрирован 25-26 главами, в которых муза читает главы из романа, и в образе внезапно постаревшего Пилата угадывает черты Воланда, очередной всплеск активности Творческого духа.
Наконец, последний творческий период в жизни Азимова наступает в 1980 году, что в развитии творческой личности соответствует последним тридцатым стадиям, где Творческий дух предстаёт в свою полную мощь, а прозрачные творческие амбиции не мешают, а помогают видеть внутренний космос. Поэтому в написанном в 1980-е годы продолжении Трилогии азимовский Космос выглядит совсем не таким, как во времена его молодости.
Нам осталось упомянуть лишь еще одно совпадение в биографиях Булгакова и Азимова. Оба писателя, так или иначе, связаны со смоленской землей. Булгаков здесь работал земским врачом, в селе Никольском Сычевского района, на северо-восточном краю нынешней Смоленской области. Азимов здесь просто родился, в деревне Петровичи Шумячского района, на противоположном, юго-западном краю. Впрочем, в 1920 году это была Могилевская губерния, относящаяся к Белоруссии. Но и Смоленск одно время тоже относился к белорусской республике в составе РСФСР и даже целую неделю был ее столицей.
Может быть, и не стоило об этом упоминать. Разве что добавить, что ещё в городе Смоленске в 1884 году родился другой великий фантаст Александр Беляев. А через полвека в соседнем с местом службы Булгакова Гжатском районе в 1934 году родился первый космонавт Земли Юрий Гагарин. Эти совпадения действительно делают Смоленщину самым фантастическим краем Земли.
Но с точки зрения анализа азимовской Трилогии нам интересно не это, а наличие в третьей книге описания смоленской земли и восточно-белорусских жителей. И это не просто описание планеты с замечательным именем «Россем», одной в ряду других миров азимовской Трилогии. Помимо сходства в названии достаточно и описания этого мира, который описан Азимовым как самый дальний угол во всей Галактике, «конец звезд»:
«На холодных пустошах выросли деревни. Солнце, маленький красный скряга, старалось сохранить все тепло для себя; девять месяцев в году на Россеме шел снег. В эти девять месяцев крепкое местное зерно спало под снегом; когда же солнце, неохотно расставаясь с теплом, все же нагревало воздух до десяти градусов Цельсия зерно пробивалось, росло и вызревало с лихорадочной поспешностью». Нужно отметить, что это еще самый тёплый, можно сказать, южный уголок России, то есть «Россема».
Но если у кого-то еще остались сомнения, что речь идет о родине Азимова, то психологический портрет обитателей этой земли, описанный в 3 главе третьей книги не оставляет места для сомнений. Именно такой тип обитает в Восточной Белоруссии – прибедняющийся, простодушно-хитроватый, но при этом «честный», то есть строго лояльный начальству и установленному порядку. Понятно, что в трёхлетнем возрасте, когда Азимов покинул «Россем», вряд ли он что-либо запомнил, кроме смутных образов бородачей и хмурого неба. Но ведь родители обязательно рассказывали Изе о деревне Петровичи и о нравах местных жителей.
Но и это не настолько интересно, чтобы специально обращать внимание читателей. Самое главное, что именно в этом месте, на Россеме, Азимов впервые находит если не саму Вторую Академию, то людей из нее, замаскировавшихся под «старейшин». Поиски Второй Академии составляют все главное содержание третьей книги Трилогии и эти поиски так или иначе связаны с образом России – или в виде заснеженной провинции, или в образе бывшего имперского центра, пребывающего в упадке. Других соответствий в реальной географии и геополитике мы не найдём.