16. Завершение пути
16. Завершение пути
Трилогия Азимова завершается мнимой победой материалистической Первой Академии, «избавленной» от присутствия нарочно проявивших себя высших сил. Вполне соответствует завершению сюжета 31 главы булгаковского Романа, прощанию скрытого «небесного воинства» с Москвой. И не просто с городом, а с Воробьевыми горами, где расположен храм материалистического знания, российский «терминус».
То есть на самом деле сюжет Трилогии остался незавершённым. Молодой Азимов вынужден был остановиться перед последним, психологически непреодолимым для него барьером. В параллельном сюжете Романа далее следует финальная 32 глава, в которой Автор и его герои полностью уходят от земных, мирских амбиций в мир чистых идей.
Альтернативным 32 главе финалом Романа является Эпилог, в котором нет философских идей, а только мирская суета. Вот и Азимов вынужден заняться мирскими делами, и на протяжении двадцати пяти лет написал много рассказов и научно-популярных книг, но ни одного романа, сравнимого по уровню с Трилогией. И только в 1980 году сюжет Трилогии, наконец, получил завершение в виде дилогии «Академия на краю гибели» и «Академия и Земля».
Дилогия-продолжение «Академии» не просто дополняет Трилогию и делает ее «пятикнижием». Она является поистине философской вершиной творчества Азимова. Здесь в аллегорической форме даны глубокие идеи, ответы на мировоззренческие вопросы, поставленные и не разрешенные в Трилогии. Существует ли Вторая Академия, и если существует, то где и как? И нет ли других действующих лиц, участвующих в осуществлении «плана Селдона»? Да и его ли, Селдона, этот самый «план»?
Для многих читателей ответы на эти вопросы были неожиданными, даже разочарующими. Азимов постепенно, но верно подводит читателя к мысли, что начало выполнения «плана Селдона» уходит далеко в прошлое, задолго до рождения самого Селдона. И что никакой сознательно составленный план в виде слов или формул, или даже электронной модели – «Радианта», не был и не мог быть основой развития глобальной цивилизации.
И самое главное: Где-то очень далеко, в незапамятных уголках Космоса, преднамеренно скрытых от амбициозной элиты человечества, обитает сверхличность, центральный субъект Истории, обладающий совершенным знанием о прошлом и планом на будущее для человечества. Разумеется, Азимов щадит своего молодого читателя-материалиста, помня о своей молодости. Поэтому вроде бы говорит не о внутреннем психическом Космосе человека и человечества, а аллегорически – о материальной Галактике. И не об «операционном субъекте» живой логической сети человеческой психики, а о сверхмогущественном роботе, который «и не человек, и не робот», а «что-то новое».
По ходу последнего «философского» полёта Азимов обсуждает сам с собой и с читателем идею «коллективного разума» человечества. Это означает: каждая личность подчинена общему психоисторическому процессу подобно тому, как в организме каждая клетка подчинена общему психосоматическому развитию. Выбор героя Азимова в пользу «коллективного разума» Геи – это принципиальный мировоззренческий выбор самого Азимова, который дал свои собственные черты влюбленному в Гею ученому-историку.
Весьма точно соответствует сюжету финальной 32 главы булгаковского Романа и сам маршрут бегства из материалистического Терминуса в философский космос, завершившийся не где-нибудь, а на Луне. При этом экипаж наисовершенного космического корабля представляет собой уже знакомую триаду.
Как и в 32 главе Романа, совершенный мастер, покинувший свое отшельническое уединение и избавленный от страхов, предстает нам в виде седого ученого, несущего черты самого Азимова. Рядом с ним – прекрасная женщина, образ совершенной души, посредством которой «мастер» может увидеть и почувствовать весь мир без иллюзий и искажений, таким, каков он есть. Во главе экипажа – дух высокого профессионализма, которому по-дружески послушны не только мастер с женой, но и самый совершенный «конь», воплощающий энергетику духовного Космоса. При этом дух руководствуется самой глубокой интуицией.
Что касается шокировавшего читателей образа юного гермафродита в качестве выбора для будущего человечества, то и здесь не нужно спешить падать в обморок. Этот образ, наоборот, подсказывает, что речь идет о символике духовного развития человечества. В конце концов, в свите Воланда тоже был юный паж, пребывавший до того и вовсе в бесчеловечном образе Зверя.
Кроме дилогии-сиквела, Азимов напишет еще «приквел», последнюю дилогию – «Прелюдия к Академии» и «На пути к Академии». Это тоже вершина творчества Азимова, но не как философа и мыслителя, а как футуролога и писателя-фантаста. Это своего рода релаксирующая компенсация читателю за умственные стрессы, испытанные ранее на философском пути. Здесь Азимов предстает во всей красе как мастер детективно-развлекательного сюжета и футуристического антуража.
Единственная философская задача, которую Азимов решает в последней дилогии, – это последовательное развенчание «плана Селдона» как вершины материалистических амбиций индивидуалистического общества Модерна. Оказывается, вовсе не великий ученый Селдон и даже не Вторая Академия управляет развитием мира посредством «научного плана». Все нити управления в руках «сверхличности», которая только прикрывается именем Селдона и других гениев человечества. При этом всюду действует точно такая же триада, как у Булгакова, - мастер с очень необычной женой, которая во всем послушна еще более необычному персонажу. Тот самый Творческий дух, замаскированный Азимовым под «робота», перевоплощается то в журналиста, то в спецслужбиста, является одновременно и «первым», и «последним».
Последнее, что нам осталось добавить, это тот факт, что Азимов смог выйти на новый уровень творческого осмысления лишь после 1970 года, после встречи с новой музой. Но только ли в результате этой встречи?
Напомню, что в 1966 году в журнале «Москва» был впервые опубликован Роман «Мастер и Маргарита». Параллельно с этим за рубежом уже шла работа по подготовке к печати перевода булгаковского Романа. На английском он вышел в Нью-Йорке в 1967 году. И к началу 1970-х он стал достоянием всей творческой элиты человечества. Нет сомнений, что Азимов прочитал Роман Булгакова. Это не значит, что он или кто-то еще понял скрытые слои смысла, но именно это и дает возможность Роману влиять на подсознание всех читателей, не исключая писателей.
Конец