Предметные оппозиции и их символические функции

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Много лет тому назад в нашей совместной с Л. Н. Виноградовой статье о венике [Виноградова, Толстая 19936] мы попытались кратко определить основные признаки (свойства) предмета (в частности артефакта), релевантные для его концептуализации и символизации в языке традиционной культуры, – утилитарная функция, форма, цвет и другие внешние признаки, отношение к другим предметам (вхождение в ряд), характерные для него параметры места и времени, его «происхождение» (способ изготовления, материал и т. п.), его типичные «владельцы» или «деятели» и др. В настоящих заметках я хочу продолжить тему предметного кода культуры и коснуться вопроса о предметных оппозициях, т. е. об антитетическом противопоставлении предметов (часто ситуативно или контекстно обусловленном). Например, в свадебной песне, записанной в Заонежье, в обращении невесты к родителям:

Вы послушайте, желанные родители,

Как приехали поезжанюшка,

Лошаденка лысатая,

А поезжанюшка плешатая.

Скатеретушку кладите им онученьку,

Хлеб-то вы кладите сухаришечко,

Кладите чашечки да им да черепашечки,

Кладите ложченко да им обгрыжченко

[РСЗ: 48]

– содержатся оппозиции «скатерть – онуча», «хлеб – сухарь», «чашка – черепушка». Прежде чем заняться анализом подобных оппозиций, необходимо уточнить сами понятия предмета и оппозиции применительно к языку культуры.

В логике и философии противопоставляются предмет и предикат (свойство, признак и действие) как два разных типа онтологических сущностей, взаимодополнительных и определяемых друг через друга: предмет идентифицируется по совокупности своих признаков и характерных действий, а предикат – по совокупности своих предметных «актантов»; предмет представляет собой целостный объект действительности, а предикат – абстрагированный от объекта признак, не имеющий конкретного воплощения, но присущий многим предметам; предмет существует в пространстве (занимает определенное место в пространстве, материальном или идеальном), а предикат – во времени; предикат связан с определенной целостной ситуацией, а предмет – с множеством ситуаций и т. д. В лингвистике предметные и предикатные имена также кардинально противопоставляются, ср.: «Для предметных лексем нужно строить дифференциальные толкования, потому что исчерпывающие невозможны, а для предикатных – исчерпывающие, потому что дифференциальные недостаточны. (…) Двум разрядам лексики и, соответственно, двум типам толкований соответствуют и две разные семантические классификации языковых единиц – таксономическая и фундаментальная. Первая предназначена для предметных единиц (например, названий различных объектов живой и неживой природы), а вторая – для предикатных» [Апресян 2009: 28].

Как в языке, так и в культуре образ предмета как компонента картины мира антропоцентричен, т. е. в нем закреплены только те признаки и свойства, которые значимы для человека, имеют отношение к человеку. В языке совокупность релевантных признаков предмета («кластер» его свойств) формирует семантику слова, в культуре они определяют культурный знак – стереотип (или концепт), отражающий культурные (символические) функции предмета. Семантические характеристики предметного слова в языке и категоризация предмета в культуре (его культурная семантика и функции) зависят от их принадлежности к определенному таксономическому классу: имена и стереотипы животных отличаются от имен и стереотипов растений, орудий, явлений природы, артефактов и т. п.[40]

Подобно словам в языке, предметные знаки культуры вступают в системные парадигматические отношения с другими знаками культуры. Как и слова, они могут быть многозначными (полисемия), вступать в отношения синонимии (изофункциональности), омонимии, антонимии (см. [Толстая 20106: 14–17]), в другие виды отношений и зависимостей, например, устойчивой взаимодополнительности (ср. ключ и замок, ступа и пест).

Понятие семантических оппозиций, широко используемое в исследованиях содержательного плана культуры (см. [Толстая 2004а]), относится прежде всего к предикатам (признакам), даже если они формулируются на языке имен, ср. «мужской – женский», «свой – чужой», «верх – низ», «sacrum – profanum», «далеко – близко», «восток – запад», «здоровье – болезнь» и т. п. Предикатные оппозиции представляют собой пары альтернативных признаков, которые могут противопоставлять множество предметов, наделенных этими признаками. Предметные оппозиции имеют принципиально иную природу. В отличие от предикатных, они противопоставляют друг другу не абстрактные признаки, а целостные «индивидуальные» образы объектов или явлений действительности, обладающих определенным набором предикатных характеристик (признаков и свойств), из которых, однако, в каждой отдельной оппозиции актуализируется какой-то один из релевантных признаков. Так, в приведенном выше примере скатерть как предмет «высокой» сферы, символизирующий гостеприимство и сакральность трапезы, противопоставляется онуче как предмету сугубо утилитарного, «низкого» назначения, не совместимому с ситуацией гостеприимства; при этом другие признаки этих предметов, например, материал, из которого они изготовлены (полотно), в расчет не принимаются.

В основе любой оппозиции в языке культуры лежит оценка: положительное противопоставляется отрицательному, хорошее – плохому, доброе – злому, полезное – бесполезному и т. д., поэтому бинарные оппозиции (особенно предикатные) могут приравниваться друг к другу, составлять эквивалентные ряды и символически отождествляться: «мужской – женский» может коррелировать с «правый – левый», «верхний – нижний», «внутренний – внешний» и т. п. на том основании, что все левые члены пар оцениваются положительно (во всех или в каком-то определенном отношении), а правые – отрицательно (см. [Толстой 1987]).

Семантические оппозиции сопоставимы с явлением антонимии в лексике, и так же, как и антонимия, они могут быть разными – и по характеру отношений между членами оппозиции, и по характеру (степени) противопоставленности членов антитезы, и по их прагматике (см. [Толстая 2008а]). В зависимости от того, какие объекты действительности противопоставляются друг другу, среди предметных оппозиций могут быть выделены разные таксономические (онтологические) типы (явления природы, растения, животные, человек, артефакты идр.). В зависимости от того, по какому признаку они противопоставляются («мужской – женский», «верх – низ», «sacrum – profanum», «больше – меньше» и т. д.), могут быть выделены семантические типы предметных оппозиций. По характеру самого противопоставления могут различаться логические типы оппозиций (привативные, эквиполентные, градуальные и т. п.). Наконец, по условиям (ситуациям) противопоставления могут быть выделены системные (регулярные) и контекстные (окказиональные) оппозиции. Рассмотрим их кратко.

Таксономические типы оппозиций можно иллюстрировать следующими примерами (для краткости берутся примеры из паремиологического фонда – русского [Даль 1957; Снегирев 1999], украинского [Прислів’я та приказки 1989–1991] и сербского [Караџић 19726], однако многие из них могут быть подтверждены и дополнены данными других форм и жанров символического языка культуры[41]):

• Объекты и явления природы (мироздание, рельеф, погода). Солнце – луна: Как месяц ни свети, а все не солнышко; Светило б солнце, а месяц даром; И месяц светит, когда солнца нет; Сонця нема, то й місяць світить; Сонце – батько, а місяць – вітчим; месяц-звезды: Не дбаю о звізди, коли мій місяць світить; солнце-тучи: Хмарні дні учать нас любити сонце; солнце-дождь: После дождичка даст Бог солнышка; Дождик вымочит, а красно солнышко высушит; Коробом сонце, ситом дощ; Дощ вимочить, сонечко висушить, буйні вітри голову розчешуть; море – лужа: Не ищи моря, и в луже утонешь; небо-земля: На небо не взлезешь, в землю не уйдешь; По небу широко, а по земле далеко; Да это как небо от земли (разнится); Небо – престол Божий, земля – подножие; Моя хата небом крита, землею підбита, вітром загороджена; небо-море: Як небесна височина, так морська глибина; поле-лес: Поле бачить, а ліс чує; Поле видне та глухе, а ліс темний та чуйний; Поле плаче, а ліс скаче; гора-дол: Гори високі мають доли глибокі; Гору хвали, а низ ори и т. п.

• Время. День– ночь, вечер: Якби не було ночі, то не знали б, що таке день; лето-зима: Готовь сани летом, а телегу зимой; Ко у льето не ради, у зиму гладу]е (Кто летом не работает, зимой голодает); осень-весна: Восени багач, а навесні прохач; Весна говорит – уроджу, а осінь каже – я ще погляджу и т. п.

• Растения. Верба-яблоки, груши: Дождешься, как от вербы яблок; крапива – лилия: Часом і між кропивою лілія росте; береза-дуб: Аби дубки, а берізки будуть; Що дуб – то не береза и т. п.

• Животный мир. Пчела-оса: см. [Гура 1997: 450]; вол – конь: Кінь волові не товариш; вол– корова: Бо/ье]е за годину волом него сто година правом (Лучше год волом, чем сто лет коровой); волк-овца: Волк в овечьей шкуре; И све овци и сити вуци (И овцы все [на месте], и волки сыты); вол-лягушка: Как ни дуйся лягушка, а до вола далеко; кошка-волк: Лиже као мачка, а ждере као вук (Лижет как кошка, а жрет как волк); сокол-ворона: На чужой стороне и сокола зовут вороною; синица-журавль: Лучше синица в руках, чем журавль в небе; петух – курица: Боље jе бити пjевац jедан дан него кокош мjесец (Лучше быть петухом один день, чем курицей месяц)); яйцо– курица: Лучше лишиться яйца, чем курицы и т. п.

• Субстанции и вещества. Вода-молоко: Обожжешься на молоке, станешь дуть и на воду; Хто опікся на молоці, то й на зимну воду дмухає; Як з поганим молоком, то краще з водою; хлеб-вода: Хліб – батько, вода – мати; вода-мед: Лучше воду пить в радости, нежели мед в кручине; мед-деготь: Кадка (бочка) меду, ложка дегтю: все испортишь; деготь – сметана: Не обычай дегтем щи белить, на то сметана; вода– огонь: Він ані в воді не втоне, ані в огні не згорить; Огонь и вода – то добро і біда; Вогонь палить, вода студить; вода-кровь: Кровь людская не водица; Крв ниjе вода (Кровь – не вода); вода-камень: Вода м’яка, а камінь пробиває; грязь-золото: Казав овес: сій мене в болото – буду золото; Кинь ячмінь в болото – вбере тебе в золото; огонь-дым: Док се чоек дима не надими, не може се ватре нагрщати (Пока человек дыму не наглотается, огня не разожжет); шерсть-железо: У Бога су вунене ноге, а гвоздене руке (У Бога шерстяные ноги, но железные руки) и т. п.

• Локусы. Дом-поле: Что в поле ни родится, все в доме пригодится; дверь-окно: Заступи природу дверима, то вона тобі вікном; дом-баня: см. [СД 1: 138–140]; хата-каменные палаты, светлица: Своя хата краща від чужих палат кам’яних; Своя мазанка ліпша чужої світлиці; хлев-горница: Як хліба край, так і в хліві рай, а як хліба ні куска, так і в горниці тоска; дом-могила: Ближе сам гробу него дому (Я ближе к могиле, чем к дому); Данас у дом, а сjутра у гроб (Сегодня в дом, а завтра в могилу) и т. д.

• Тело (человека, животного). Тело-душа: Телу простор – душе тесно; Грешное тело и душу съело; плоть-дух, душа: Плоть грешна, да душа хороша; голова-ноги: Дурная голова ногам покоя не дает; Увязнешь ногою, поплатишься головою; Тешко ногама под лудом главом (Тяжко ногам под дурной головой); голова-руки: Легче работать руками, чем головою; голова-волосы: Снявши голову, по волосам не плачут; голова-шапка: Спохватился шапки, когда головы не стало; Док jе главе, биће капа (Пока есть голова, будет и шапка); голова-хвост: Голова хвоста не ждет; Была бы голова, а хвост будет; глаза-уши: Жену выбирай не глазами, а ушами; глаза-ноги: Очи су да гледу а ноге да греду (Глаза – чтобы смотреть, а ноги – чтобы ходить); уши-хвост: Не держал за уши (за гриву), а за хвост не удержишь; ухо-брюхо: Слушай ухом, а не брюхом; зверь-шкура: Не продавай шкіри не вбивши звіра и т. п.

• Человек социальный и духовный. Мать– мачеха: Мать гладит по шерсти, мачеха против; Природа одному мама, а другому мачуха; мать-дитя: Док диjете не заплаче, мати га се не сjећа (Пока дитя не заплачет, мать о нем не вспомнит); хозяин-слуга: Кто господин деньгам, а кто слуга; Вогонь добрий слуга, але поганий хазяїн; хозяин-хозяйка: Од господаря повинно пахнути вітром, а од господині – димом; друг-враг: Лучше друг вдали, чем враг вблизи; Бог-люди: Как Бог до людей, так отец до детей; Бог – черт: Бог дает путь, а дьявол крюк; Бога не гневи, а черта не смеши и т. п.

• Артефакты. Ложка-ведро, бочка: На весну корець дощу – ложка болота, восени ложка дощу – корець болота; мешок-торба: Сьогодні з мішком, а завтра з торбинкою; серп– бритва: Багатого й серп голить, а убогого і бритва не хоче; нож-ложка: Нож со стола упал – гость будет; ложка или вилка – гостья; нож-топор: Не по что с ножом, где топор заложен; сани-телега: Готовь сани летом, а телегу зимой; веник-венок: Бареток на вінок, а полин на віник; полотенце– онуча: После полотенчика онучей не утираются; нитка – рубаха: С миру по нитке – голому рубаха; крест-лопата: 3 одного дерева і хрест і лопата; крест– пест: Дурак не боится креста, а боится песта; икона-лопата: В лесу живем, в кулак жнем, пенью кланяемся, лопате молимся; Из одного дерева икона и лопата; 3 одного дерева і ікона і лопата; стол– престол: Хлеб на стол, так стол – престол; а хлеба ни куска, так и стол – доска; Коли хліб на столі, то стіл – престіл, а коли хліба ні куска, тоді стіл лиш гола дошка; церковь-кабак: Хоть церковь и близко, да ходить склизко, а кабак далеконько, да хожу потихоньку); хлеб-булка, паляница, калач, пирог: Голодному здається кожен хліб за булку; Краще хліб з водою, ніж паляниця з бідою; Краще сухий хліб з водою, як калач з бідою; Ешь пироги, а хлеб вперед береги и т. п.

Семантические типы предметных оппозиций определяются тем, какие признаки лежат в их основе. Например, признак «мужской – женский» служит основой противопоставлений: хозяин – хозяйка, парень – девушка и т. п.; ложка – нож, ступа – пест и т. п., но на этот признак могут накладываться другие смыслы: статусная иерархия (хозяин имеет более высокий статус, чем хозяйка), эротические коннотации (ступа – пест) и др. Смысл антитезы хлеб – вода раскрывается через посредство оппозиции отец-мать (Хліб – батько, вода – мати), основанной на признаке «мужской – женский», однако этой гендерной оппозицией не исчерпывается семантика паремии, так как за ней стоит идея кардинального для человека единства этих двух начал – отцовского и материнского (без их статусного сравнения).

Признак «верх – низ» лежит в основе оппозиций небо – земля, небо – море, гора – дол; в первом случае он может принимать «идеологическую» трактовку и противопоставлять небо как высший духовный, сакральный, божественный мир земле как низшей, человеческой сфере жизни. Формально этот же признак противопоставляет голову и ноги, однако в большинстве случаев их оппозиция строится на «функциональном» толковании частей тела, т. е. голова как «ор-ган» интеллектуальной деятельности человека противопоставляется ногам как «орудию» физической активности (ср .Дурная голова ногам покоя не дает).

Оппозиции мать-мачеха, отец-отчим можно считать привативными: в них сопоставляемые члены имеют общее значение гендерного признака «мужской – женский», занимают одинаковое место в системе родства, но различаются по признаку «свой – чужой» («родной – не родной»), что получает ценностную интерпретацию, ср. Сонце – батько, а місяць – вітчим.

Предметы могут противопоставляться друг другу по степени проявления некоторого признака: «больше – меньше», «сильнее – слабее» и т. п. В поговорке Сонця нема, то й місяць світить отношение между солнцем и месяцем определяется их ценностным сопоставлением, в котором солнцу как более яркому светилу приписывается более высокая «ценность», чем месяцу, и эта антитеза носит градуальный характер (большая и меньшая степень проявления признака – способности светить). Ср. еще чисто «количественную» оппозицию ложки как емкости малого объема и ведра как емкости большего объема; оппозицию капля – море (ср. капля в море) и т. п. В оппозициях типа хлеб – калач «нормативный», «стандартный» предмет сопоставляется со своим «исключительным» вариантом, отличающимся более высоким качеством (вид привативной оппозиции). Антитезы сравнительной количественной оценки (наряду с другими видами оценки) часто выступают в так называемых паремиях предпочтения (модель Лучше меньше, да лучше), ср. Маленькая рыбка лучше большого таракана[42].

Антитеза может не только соотносить полярные в отношении того или иного признака предметы разных сфер действительности, но и сопрягать по принципу синекдохи целое с его частью (голова – волосы, зверь – шкура) или по принципу метонимии предметы, реально или ситуативно связанные друг с другом (огонь – дым, голова – шапка, глаза – уши, дверь – окно и т. п.), ср. Не купив коровы, да завел подойник.

В «ролевых» оппозициях соотносятся взаимодействующие предметы или лица, и само противопоставление строится на противоположности их ролей (предикатов) относительно друг друга: хозяин – слуга, мать – дитя, муж – жена, волк – овца и т. п.

Прагматическая оценка (эстетическая или утилитарная) лежит в основе оппозиций солнце-дождь (солнечная погода предпочтительна с хозяйственной точки зрения), мед – деготь (мед предпочтительнее как ценный вид пищи), золото – грязь (золото – символ высшей ценности, грязь лишена полезных свойств), лилия – крапива (лилия – эталон красоты, а крапива ни эстетически, ни утилитарно не привлекательна), венок – веник (венок воспринимается прежде всего как атрибут девушки, а веник – как утилитарный предмет домашней утвари) и т. п.

Признак «sacrum – profanum» имеет особое значение в системе оценок и сопоставлений и потому часто оказывается основой антитетического противопоставления предметов, относящихся к самым разным сферам действительности, ср. небо – земля, дом – баня, пчела – оса, липа – осина, престол – стол, икона – лопата, крест – лопата и т. п.

Во многих случаях предметная оппозиция носит опосредованный характер и вытекает не из прямого сопоставления предметов по их свойствам, а из антитезы символизируемых ими ситуаций, например, оппозиция хлеб – камень строится на вторичных, культурных значениях хлеба как знака угощения и гостеприимства и камня как знака враждебности (ср. держать камень за пазухой).

Примеры некоторых логических типов оппозиций (привативных, градуальных, ролевых) были приведены выше; остается назвать самый распространенный тип – оппозиции эквиполентные, в которых противопоставленные объекты имеют соотносительные (альтернативные) признаки, например, лето и зима противопоставлены по признакам «тепло – холодно», «долгие – короткие дни/ночи», «наличие – отсутствие зелени» и т. д. Ср. также огонь – вода, камень – песок, день – ночь, небо – земля и т. п.

Приведенный выше по необходимости схематичный обзор основных параметров и типов предметных оппозиций должен быть дополнен их «текстовой» характеристикой, т. е. указанием на их роль в организации фольклорных текстов. Антитеза, представляющая собой один из видов поэтических тропов, в некоторых жанрах используется как яркий сюжетообразующий прием. Такие тексты или их фрагменты можно отнести к особому «антитетическому» жанру (подобно тому как в фольклоре и книжности выделяется вопросо-ответный жанр)[43]. Кроме паремий, для которых антитеза – один из излюбленных приемов, к таким жанрам относятся, в частности, свадебные песни и причитания с мотивом противостояния мира невесты и мира жениха, где системная антитеза является составным элементом структуры целого текста. Примером развернутой предметной антитезы может служить фрагмент вологодского свадебного причитания невесты, в котором женскому головному убору «кике» противопоставляется девичий головной убор «красота», с которым прощается и который оплакивает невеста [Ефименкова 1980: 325]:

Злодей кика та белая да

Во татарах родилася, да

Во зырянах креслилася, да

Ещё нет у кики белые, да

Нет ни крёстного батюшка, да

Крестовыё божатушки, да

Злою кику ту белую да

Шила баба та старая да

В Филиппово говиньицё да

Середи да ночи тёмного да

На запечном на столбике, да

На по латном на брусике.

Чёсна дивьяя красота да

Во хрестьянах родилася, да

В божьёй церкве крестиласе! Да

Ещё есть у дивьёй красоты да

Есть и крёсной-от батюшко, да

Крёстовая божатушка! Да

Чёсну дивьюю красоту да

Шила красная девиця да

Середи лета тёплого да

Она в новой-то горенке!

В тексте разворачивается оппозиция кики и красоты путем экспликации всех антитетических признаков (предикатов), противопоставляющих эти предметные символы женского и девичьего статуса: злодейство – честность, рождение «во татарах» – рождение «во хрестьянах», квазикрещение «во зырянах» – настоящее крещение «в божьей церкви», отсутствие крестных восприемников – наличие крестных восприемников, продукт шитья старой бабы – продукт шитья красной девицы, порождение зимнего холодного времени (Филипповский пост) – порождение теплого летнего времени, «рождение» на запечном столбике– рождение в новой горенке. В первой части развернутой антитезы сопоставляются антропоморфные образы кики и красоты, а во второй – их реальные (предметные) образы (их шьют определенные лица в конкретное время и в конкретном месте).

Семантический и функциональный анализ предметных оппозиций с использованием логико-лингвистических понятий антонимии и антитезы позволяет приблизиться к раскрытию механизмов символизации предметных реалий в языке культуры и выявлению системных парадигматических и синтагматических отношений культурных знаков.