Антитеза и антонимия (на материале сербских пословиц)

В любом корпусе пословиц самый многочисленный разряд составляют изречения, построенные по принципу антитезы. При этом слова, манифестирующие противопоставляемые понятия, в лексической системе языка могут быть связаны разными отношениями. Это могут быть «классические» антонимы (добро – зло, свой – чужой, сладкий – горький, легко – тяжело, начать – кончить и т. п.), но чаще отношения между антитетически противопоставляемыми в пословице словами носят более сложный характер, и их семантическая связь не может быть подведена под строгое понятие лексической антонимии (ср. мать – мачеха, волк – брат, молоко – вода, вода – огонь, вода – вино, ночь – день, Бог – черт и т. п.). В настоящих заметках предлагаются некоторые наблюдения над логической и языковой структурой сербских пословиц, сделанные на материале двух сборников – классического собрания пословиц Вука Караджича [Караџић 19726] и «Старинного сборника сербских пословиц», опубликованного А. Гильфердингом [Гильфердинг 1869][44].

При изучении лексической антонимии исследователи исходят прежде всего из парадигматических отношений между словами и опираются на семантические свойства противопоставляемых слов и их толкования [Апресян 1995а: 284–315]. Синтагматические отношения антонимов (прежде всего их частая совместная встречаемость в тексте) оказываются на втором плане по той причине, что это свойство гораздо труднее учесть, оно не носит систематического характера и не может служить полноценным критерием антонимии. С этой точки зрения особый интерес представляют тексты антитетических пословиц, в которых эксплицируется противоположность сравниваемых понятий и которые поэтому можно считать диагностическими для изучения разных видов антонимии, квазиантонимии и других отношений противопоставления и способов их лексического выражения.

Свойство антонимии присуще в первую очередь предикатной лексике, поэтому наиболее многочисленные и самые «чистые» примеры антонимов составляют глаголы. Среди приставочных глагольных антонимов представлены как общеязыковые, так и окказиональные, свободно образующиеся по антонимической префиксальной модели, ср. доћи – изићи (прийти – уйти): Ако дође прав, не изиђе здрав (Придешь правым, не уйдешь здоровым); Ако дође крив, не изиђе жив (Придешь виноватым, не уйдешь живым); доћи – проћи (прийти – пройти): Како дошло онако и прошло (Как пришло, так и прошло); *Притисни срећу кадъ дође, за не търатъ є кад прође (Хватай удачу, когда она придет, чтобы не гнаться за ней, когда она уйдет); доћи – отићи (прийти – уйти): Наги смо на оваj свиjет дошли, наги ћемо с њега и отићи (Нагими мы пришли в этот мир, нагими и уйдем из него); На сну дошло на сну и отишло (Во сне пришло, во сне и ушло); заћи – изаћи (зайти – взойти, о солнце): Зашао па не изашао! (Зашел и не вышел!); радити – одрађивати (работать – отрабатывать): Jедно ради а друго одрађуjе (Один работает, другой отрабатывает); радити – израдити (работать – выработать): Ко ради, изради (Кто делает, сделает); рећи – одрећи (говорить – отказать): Ласно jе рећи, него jе мука одрећи (Легко сказать, но трудно отказать); Коjа уста рекла, она и одрекла (Те же уста, которые сказали, они же отказали); научити – одучити (научить – отучить): Ласно jе научити, него jе мука одучити (Легко научить, но трудно отучить); оженити – раженити (поженить – разженить): Ласно се оженити, ал’ се мучно раженити (Легко жениться, но трудно разжениться); састати – растати (встретиться – расстаться): У коjим се опанцима састали у оним и растали (В каких опанках встретились, в тех и расстались); затворити – отворити (закрыть – открыть): Уста затвори, а очи отвори (Рот закрой, а глаза открой); замрсити – размрсити (запутать – распутать): Што jедан луд замрси, сто мудриjех не могу размрсити (Что один дурак запутает, сто мудрейших не могут распутать); замрсити – одмрсити (запутать – распутать): *Ако си самъ замършио, самъ и одмърши (Сам запутал, сам и распутай); рећи – одрећи (сказать – отказать): Што рекох, не одрекох (Что сказал, от того я не отрекся). Этот же тип антонимии манифестируют отглагольные именные дериваты типа поздрав – одздрав (приветствие – ответ на приветствие): Каков поздрав онаки и одздрав (Каково приветствие, таков и ответ на него); дар – уздарjе (дар – ответный дар): Сваки дар иште уздарjе (Всякий дар требует ответного дара); скривен – откривен (скрытый – открытый): *Ние гръхъ толи скривенъ, да напоконъ неће битъ одкривенъ (Не настолько сокрыт грех, чтобы в конце концов его не открыли)

Среди глагольных противопоставлений лексического типа к собственно антонимии могут быть отнесены, и то с оговорками, лишь немногие случаи, такие как лећи – устати (лечь – встать): Док jедне козе не легну, а друге не устану (Пока одни козы не лягут, другие не встанут); сести – устати (сесть – встать): Сjео, па не устао! (Сел и не встал; то же, что Зашао, па не изишао! – о солнце); мучати – говорити (молчать – говорить): Ко мудро мучи лиjепо говори (Кто мудро молчит, тот хорошо говорит); *За говоренє мързну, а за мучанє гину (От слов коченеют, а от молчания гибнут), ср. в том же смысле: Бољу ћеш слушать него ћеш рећи (Лучше слушать, чем говорить); почети – свршити (начать – завершить): Ко нагло почне нагло ће и свршити (Кто быстро начнет, тот быстро и кончит); *Ние тко почне, негъ тко свърши (Не тот, кто начнет, а тот, кто завершит); *Ако не почнешъ, нећешъ и свършитъ (Если не начнешь, то и не кончишь); почети – довршити (начать – окончить): *Ако луди и почне, но не довърши (Дурак если и начнет, то не окончит); родити се – умрети, рађати се – умирати (родиться – умереть, рождаться – умирать): Ко се роди онаj ће и умриjети (Кто родится, тот и умрет); Jедном се рађа а jедном умире (Один раз рождаются и один раз умирают); свезати – одрешити (связать – развязать): Ни свежи, ни одриjеши (Ни свяжи, ни развяжи); плакати – смеjати се (плакать – смеяться): Често у вече плаче коjи се уз jутра смиjао (Часто вечером плачет тот, кто утром смеялся); извирати – понирати (вытекать – втекать): Сви гледаjу откуд извире, а нико не гледа куд понире (Все смотрят, откуда вытекает, но никто не смотрит, куда утекает); благосиљати – клети (благословлять – проклинать): Ниjе добро ни кога много благосиљаjу, а камоли кога куну! (Плохо, когда много благословий, а что уж говорить, когда клянут); омркнути – осванути (смеркаться – рассветать): *Ако лажь и омъркне, али не осване (Ложь, если и померкнет, то уж не рассветет); кварити – градити (ломать – строить): Jедну цркву кварити а другу градити» (Одну церковь разрушать, а другую строить); последний пример по существу противопоставляет значения ‘разрушать’ и ‘созидать’.

Особую группу глагольных антонимов составляют конверсивы: купити – продати (купить – продать): За колико сам купио (лаж) за толико и продаjем (За сколько купил (ложь), за столько и продаю); *За мало самь купио, а за манє ћу продатъ (Дешево купил и дешево продам); давати – узимати (давать – брать): Jедном руком даjе а двjема узима (Одной рукой дает, а двумя отнимает); давати – примати (давать – принимать): *Не уломи вратъ тко свътъ дава, негъ тко свътъ прима (Шею сломит не тот, кто свет дает, а тот, кто принимает); служити – заповедати (служить – командовать): Ко не зна служити, не зна ни заповиjедати (Кто не умеет служить, тот не умеет и командовать). Близко к конверсивам противопоставление «залогового» характера осрамотити – осрамотити се (посрамить – осрамиться): Нико никога не може осрамотити, док се сам не осрамоти (Никого невозможно опозорить, пока он сам не опозорится). Ср. также семантически тождественные глагольным субстантивные «ролевые» оппозиции типа господин (господар) – слуга (хозяин – слуга) или домаћин – гость (хозяин – гость): Ко је слуга није господар (Кто слуга, тот не хозяин); Гост ће бити пак и отићи, али ће домаћин остати (Гость побудет и уйдет, но хозяин останется);, а жалостан домаћин Весео гост (Гость весел, а хозяин печален); У добра домаћина гости разблуђени (У хорошего хозяина гостям раздолье); а также отац – син: Какав отац, таки син (Каков отец, таков и сын); маjка – ћерка (мать – дочь): Каква мајка онака и ћерка (Какова мать, такова и дочь); Гледај мајку а узми шћерку (Смотри на мать, тогда сватайся к дочке); Родила мајка ћерку, да је научи вести (Родила мать дочку, чтобы выучить ее вышивать); *Невольна мати и хћери є рада (Бедная мать и дочери рада); мати – дете (мать – дитя): Док дијете не заплаче, мати га се не сјећа (Пока дитя не заплачет, мать о нем не вспомнит); *Мучећему дътету ни своя мати не разумъ (Молчащего ребенка и собственная мать не понимает); свекрва – снаха (невеста) (свекровь – сноха, невестка): Свекрва се не сјећа да је негда и она снаха била (Свекровь не помнит, что сама когда-то снохой была); Снаха у род, а свекрва у попрдд (Сноха в семью, а свекровь ни к чему).

Большая же часть глагольных противопоставлений в пословицах не относится к общепризнанным типам антонимии и строится на оппозиции не основных признаков, входящих в толкование глагола, а признаков второстепенных или периферийных или же сопрягает глаголы на основе коннотаций и оценок. Крайним случаем такого рода противопоставления можно считать антитетическую связь между близкими по смыслу глаголами, обозначающими одно и то же действие или состояние, но различную степень или интенсивность их проявления, ср. цурити – капати (течь – капать): Ако не цури, а оно капље (Если и не течет, то хоть капает); мирисати – смрдети (пахнуть, благоухать – издавать дурной запах, вонять): Ако не мирише, а оно барем не смрди (Пусть не благоухает, но хотя бы не воняет); Нити зна шта смрди, ни шта мирише (Не знает, что воняет, а что благоухает); в последнем примере различие касается не столько интенсивности, сколько оценки.

К этим случаям близки пары jахати – ићи (ехать верхом – идти): Боље је и на најрђавијем коњу јахати него пјешице ићи (Лучше ехать на самом плохом коне, чем идти пешком); лизати – ждерати (лизать – жрать): Лиже као мачка, а ждере као вук (Лижет как кошка, а жрет как волк); отчасти также водити – носити (водить – носить) в пословице: Тешк’ ономе кога воде, а jош горе кога носе! (Трудно тому, кого ведут, а еще хуже тому, кого несут), где состояния «ведомого» и «несомого» человека противопоставлены по степени его «немощности»[45].

Антитетически противопоставляются также действие и его результат, ср. ударити – убити (ударить – убить): Ако га jе ударио, ниjе га убио (Ударил, но не убил); избити – убити (побить – убить): Боље је бити и избијену него по све убијену (Лучше быть избитым, чем вовсе убитым); посеjати – пожети (посеять – сжать): Ко што посиjе то и пожње (Что посеешь, то и пожнешь); Како посиjеш онако ћеш и пожњети (Как посеешь, так и пожнешь); *Єдни су посиали, а друзи ће пожнътъ (Сеяли одни, а жать будут другие); тражити – находити (искать – находить): Шта jе тражио то jе и нашао (Что искал, то и нашел); Ко што тражи, наћи ће (Что ищешь, то и найдешь); питати – давати (хотеть, требовать, просить – получать): Ко много пита мало му се дава (Кто много просит, тому мало дают).

К типу квазиантонимии в смысле Апресяна [Апресян 1995а: 312–315] могут быть отнесены примеры, в которых противопоставляются глаголы с нейтральным и «интенсивным» значением (например, љубити – мрзити (любить – ненавидеть): Боље се из даљега љубити него се из близа мрзити (Лучше любить издалека, чем ненавидеть вблизи) или глаголы, противоположные по оценкам, но относящиеся при этом к разным денотативным областям, например, миловати – карати (миловать – карать): Кога Бог милуjе онога и кара (Кого Бог любит, того и карает), где один глагол выражает эмоциональное состояние, а другой – действие. Не являются антонимами в строгом смысле слова и пары типа жить – умереть: Боље је поштено умриjети него срамотно живљети (Лучше с честью умереть, чем позорно жить); *Болє є часно умръти, неголи зло живъти (Лучше честно умереть, чем плохо жить); пливати – тонути (плавать – тонуть): Некоме и олово пливjе, а некоме и слама тоне (У одного и свинец плавает, а у другого и солома тонет); имати – изгубити (иметь – потерять): Имаш ме, не знаш ме! изгубиш ме, познаш ме (Имеешь меня, не знаешь меня! потеряешь меня, узнаешь меня); Ниjе онаj сиромах коjи никад ништа ниjе имао, него онаj коjи jе имао, па изгубио (Не тот беден, кто никогда ничего не имел, а тот, кто имел и потерял). В этих примерах противопоставляется процесс, протекающий в некотором временном протяжении, и его мгновенное прекращение: умереть – значит ‘прекратить жить’, утонуть – значит ‘прекратить плыть’ (держаться на воде), потерять – значит ‘прекратить иметь’. В случае спати – будити (спать – будить): *Кадъ зла срећа спи, ти е не буди (Когда несчастье спит, не буди его, ср. рус. Не буди лихо, пока оно тихо) – то же семантическое соотношение осложняется различием по каузативности.

Оппозиция певати – плакати (петь – плакать) обязана своей популярностью в пословицах ассоциации первого действия с эмоциональным состоянием радости, второго – с состоянием горя или печали: Ако ми бране пjевати, не бране ми плакати (Когда мне запрещают петь, не запрещают плакать); Волим с мудрим плакати него с лудим пjевати (Лучше с умным плакать, чем с дураком петь); Ако си ми узео поjање, не можеш плакање (Если ты лишил меня пения, не можешь лишить слез); Даj ти мене плачидруга, а пjевидруга jе ласно наћи» (Дай друга в горе (в слезах), а в радости (в пении) легко найти); Често у вече плаче коjи се из jутра смиjао (Часто вечером плачет тот, кто утром смеялся). То же смысловое противопоставление выражается парами играти – плакати (танцевать – плакать): Играчка плачка (Игрушка – плач) или играти – ридати (танцевать – рыдать): Ваши играjу а наши ридаjу (Ваши танцуют, а наши плачут), ср. также: Мачки jе до игре а мишу до плача (Кошке игра, а мышке слезы).

Для текстов пословиц с их прагматической установкой на утверждение нормы и нормативных ценностей в высшей степени показательно то внимание, какое они уделяют противопоставлению слова и дела (‘говорить’ – ‘делать’), внешнего и внутреннего, физического и духовного. Оппозиция, в которой безусловная ценность признается за делом, получает в пословицах самое разнообразное выражение (как глагольное, так и именное): Ласно jе говорити ал’ jе тешко творити (Легко сказать, да трудно сделать); Ласно jе заповиjедати ал’ jе мучно извршивати (Легко приказывать, да трудно исполнять); Jаче jе ђело него бесjеда (Дело сильнее слова); Jедна глава хиљада jезика (ко зна много говорити) (Одна голова – тысяча языков; о том, кто привык много говорить); Мало бесjеди ал’ много твори (Мало слов, но много дела); Уста су да зборе а руке да творе (Уста – чтобы говорить, а руки – чтобы делать); Од речена до створена ка’ од листа до корена

(От сказанного до сделанного – как от листа до корня); Жене су да зборе а људи да творе (Женщины – чтобы говорить, а мужчины – чтобы делать); *Ако и зло чинишъ, добро говори (Даже когда зло творишь, говори добро); *Лъпо говорили, али мало сатворили (Хорошо говорили, но мало сделали); *Мало створио, а веле говорио (Мало сделал, а много говорил); *Мудра рука не чини све што реку уста (Мудрая рука не все делает, что говорят уста); *Од реченога до створенога веле є (От сказанного до сделанного далеко).

Наряду с этим дело, как и слово, может противопоставляться мысли: Боља је једна размишљена него стотина учињених (Лучше раз подумать, чем сто раз сделать, букв.: Лучше одно обдуманное, чем сто сделанных); Што говориш, то мени, а што мислиш, то теби (Что говоришь, то мне, а что думаешь – тебе) и знанию: Ако чини што зна, оно не зна што чини (Когда делает, что знает (умеет), все же не знает, что делает); Све чини што зна, а ништа не зна што чини (Все делает, что умеет, но совсем не знает, что делает) или же входить в тройную оппозицию мысли, слова и дела: Jедно мисли, друго говори, а треће твори (Одно думает, другое говорит, а третье делает), ср. еще: *Първо помисли, а пак учини (али – пак говори) (Сначала подумай, а потом сделай, или – потом говори).

По смыслу и оценке близко к приведенным оппозициям логически более сложное противопоставление умети – имети (уметь – иметь), поддерживаемое звуковой близостью глаголов: Боље је умјети него имати (Лучше уметь, чем иметь); Jа умио а не имао, jа имао а не умио (све jедно jе) (Я умел, но не имел; я имел, но не умел – это одно и то же); Не пече питу ко има, него ко умиjе (Пирог печет не тот, кто имеет, а тот, кто умеет); *Първо да имашъ, а пакъ да умъшъ (Сначала имей, а потом умей). Очевидно, что умение в этом контексте манифестирует прежде всего дело, но подразумевает также и знание.

Одна из существенных смысловых оппозиций в системе пословиц – несоответствие желаемого и возможного, выражаемое антитетическим противопоставлением глаголов хтети – моћи (хотеть – мочь): Ако не можемо како хоћемо, а ми ћемо како можемо (Если не можем, как хотим, то будем, как можем); Богат jеде кад хоће, а сиромах кад може (Богатый ест когда хочет, а бедняк – когда может); Сина жени кад хоћеш, а кћер удај кад можеш (Сына жени когда хочешь, а дочь выдавай, когда можешь); *Съ синомъ гди хоћешъ, а съ хђеромъ (sic) гди можешъ (С сыном – когда хочешь, а с дочерью – когда можешь); *Богатъ како хоће, а убог како може (Богатый – как хочет, а бедняк – как может).

Предикативный по преимуществу характер антитетических и антонимических отношений проявляет себя не только в глагольных оппозициях, но и в сфере субстантивной лексики, как предметной, так и абстрактной. В самом деле, что такое антонимы-существительные? Это либо формальные или семантические девербативы или отадъективные дериваты, наследующие свои свойства и корреляции от соответствующих глаголов и прилагательных (смех – плач, жизнь – смерть, начало – конец, молитва – проклятие, добро – зло, молодость – старость, здоровье – болезнь, богатство – бедность, богач – бедняк и т. п.), либо – среди слов с пространственным или временным значением – параметрические опппозиты, обозначающие крайние точки соответствующих шкал, например, восток – запад, небо – земля, ночь – день, – вечер, лето – зима и т. п.

В пословицах круг субстантивных «антонимов» значительно шире, чем в лексической системе языка, и это, безусловно, объясняется прагматикой жанра, его символико-назидательным характером. Например, в сфере обозначений времени могут противопоставляться не только полярные на временной шкале отрезки, но и отрезки или точки, лежащие по одну сторону оси и ассоциирующиеся с другими (не временными) смысловыми категориями, ср. данас – сутра (сегодня – завтра), увече – сутра (вчера – завтра): Боље је данас jаjе него сjутра кокош (Лучше сегодня яйцо, чем завтра курица); Боље (је) данас пет него сjутра шест (Лучше сегодня пять, чем завтра шесть); Данас чоек сjутра црна земља (Сегодня человек, завтра черная земля); Данас jесмо, а сjутра ниjесмо (Сегодня мы есть, а завтра нас нет); Што се данас може учинити, сjутро jе доцкан (Что можно сделать сегодня, то завтра будет поздно); *Што данасъ не буде, битће заутра (Чего не будет сегодня, будет завтра) – оппозиция «реальное – потенциальное»; лето – jесен (лето – осень): Ако љето не даде, jесен нема чеса (Если лето не даст, осени дать нечего) – оппозиция «труд – плоды труда»; jутро – дан (утро – день): Из jутра се види какав ће дан бити (По утру видно, какой будет день) – оппозиция «начало – целое»; вечер – дан (вечер – день): У вече се дан хвали (Вечером день славен, букв.: День хвалят вечером); дан – месец (день – месяц): Боље је бити пијевац један дан него кокош мјесец (Лучше один день быть петухом, чем месяц – курицей); дан – година (день – год): Лете данци као риjека, а годишта као ништа (Летом дни как река, а годы – ничто) – оппозиция «часть – целое».

В поле пространственных понятий обращают на себя внимание, помимо «классических» антонимов типа узбрдица – низбрдица (на гору – под гору), узгорица – низгорица (подъем в гору – спуск с горы), низ воду – уз воду (вниз по течению – вверх по течению): Што пође низ воду, не врну се уз воду (Что пойдет вниз по течению, не вернется против течения), оппозиции «дом – не дом», т. е. противопоставление своего, освоенного пространства и чужого, внешнего мира: На путу ружица, а код куће тужица (В дороге радость, дома печаль); Свуда jе проћи, ал’ је кући доћи (Повсюду пройти, но домой прийти), а также оппозиция «дом – могила» (т. е. обитель живого – обитель умершего): Ближе сам гробу него дому (Я ближе к могиле, чем к дому); Данас у дом, а сjутра у гроб (Сегодня в дом, а завтра в могилу); Муж жену коротуjе од дома до гроба, па од гроба до дома (Муж держит траур по жене от дома до могилы и от могилы до дома). Ср. также колевка – гроб (колыбель – гроб, т. е. локус родившегося – локус умершего): *Кадъ врагъ не удре колєбкомъ, тако и удре гробомъ (Если черт не ударит колыбелью, то ударит могилой).

Конкретная лексика в пословицах, как правило, выступает не в своем первичном (предметном) значении, а в качестве манифестанта некоторых «идеологем» или определенных свойств своих денотатов. Например, в пословице Ако je трава покошена, остало jе кориjење (Если трава скошена, то остались корни) трава и корни не просто обозначают части растений, находящиеся одни над землей, другие – под землей (в этом прямом смысле они могли бы претендовать на статус условных антонимов, противопоставленных по признаку «верх – низ»), а выражают некие абстрактные сущности – видимое и невидимое, явное и скрытое, поверхностное и глубинное и т. п. В пословице У Бога су вунене ноге, а гвоздене руке (У Бога шерстяные ноги, но железные руки) шерсть и железо противопоставляются отнюдь не как разные виды материи, а как знаки свойств «мягкий» и «жесткий», которые в свою очередь трактуются не в прямом, физическом, а во вторичном, абстрактном, этическом смысле: Бог невидим и неслышен («мягко ходит»), но сурово наказывает за грехи (карает «железной рукой»).

Особенно ярко это свойство пословичной «антонимии» существительных демонстрируют соматизмы. Хотя голова и ноги могут трактоваться и как обычные антонимы, обозначающие соответственно верхнюю и нижнюю части тела, в пословицах они выступают прежде всего в своих «функциональных» значениях: голова – как «орган» мысли, ноги – как «орудие» физического действия: Тешко ногама под лудом главом! (Трудно ногам под дурной головой), ср. Ако нема намети, оно има ноге (Когда ума нет, есть ноги); Ко нема намети, има ноге (У кого ума нет, есть ноги).

Превосходство ума над физической силой выражает пословица: *Што якос’ не може, паметъ учини (Чего сила не может, то ум сделает); ср. также: Боља jе унча памети, него сто литара снаге (Лучше унция ума, чем сто литров силы); Боље jе с памећу него са снагом (радити) (Лучше с умом (что-то делать), чем с силой). При этом интеллект (ум) не отождествляется с мозгом, а противопоставляется ему как нематериальное начало материальной субстанции, ср.: Боља jе унча ума него сто бадања мозга (Лучше унция ума, чем сто бочек мозга). Оппозиция голова – хвост исходит из других характеристик тела, наделяя голову статусом главного «члена», а хвост – второстепенного и подчиненного: Ако не ухвати за главу, за реп никад (Если не ухватит за голову, то за хвост – никогда); Ђе је више репова ту је мање глава (Где больше хвостов, там меньше голов); Тешко глави, кад реп заповиjеда! (Тяжко голове, когда хвост распоряжается); Реп глави не заповиjеда (Хвост голове не указ, букв.: Хвост голове не приказывает).

Антитеза глаза – уши (как и зрение – слух, видеть – слышать) явно отдает предпочтение зрению (глазам) как источнику более достоверной информации о мире по сравнению со слухом: Више ваља вјеровати очима него ушима (Больше следует доверять глазам, чем ушам); Боље је вјеровати својим очима него туђим ријечима (Лучше верить своим глазам, чем чужим словам); *Далеко є одъ чувенога до видєнога (От слышанного до виденного далеко); *Одъ зла села веће зла виде очи, него чую уши (В плохом селе зло больше видят глаза, чем слышат уши). Зрение непосредственно связывается с интеллектом и чувственной сферой: Ђе очи гледају ту је и памет у послу (Когда глаза смотрят, и ум работает); Ђе очи гађају ту и памет (Куда глаз целится, туда и ум); Кад су очи пуне и срце jе сито (Когда глаза полны, тогда и сердце сыто); Што око не види, срце не зажели (Чего глаз не видит, душа не пожелает); Што га није на очи, није га ни на срцу (Чего глаз не видит, того и в сердце нет); Ко jе далеко од очиjу, далеко и од срца (Кто далеко от глаз, далеко и от сердца); У кума су велике очи али малено срце (У кума глаза велики, а сердце мало); Очи су да гледу а ноге да греду (Глаза – чтобы смотреть, а ноги – ходить); Очи воде, а ноге носе (Глаза водят, а ноги носят). Вместе с тем зрительные впечатления могут оцениваться как поверхностные, дающие лишь «видимость» предмета и не раскрывающие его сущности, ср.: Ушима, а не очима ваља се женити (Ушами, а не глазами надо жениться), т. е. при выборе невесты не следует руководствоваться внешними впечатлениями.

Язык и рот (уста) фигурируют в пословицах только как органы речи и ее «заместители» и как таковые могут противопоставляться, с одной стороны, действию (с л о в о – д е л о): Уста су да зборе а руке да творе (Уста должны говорить, а руки – делать); *Широкъхъ є уста, а тъснъхъ рука (У него широкие глаза, но узкие руки); *Мудра рука не чини све што реку уста (Умная рука делает не все, что говорят уста); Jаче је ђело него бесједа (Дело сильнее слов); Ласно jе говорити ал’ jе тешко творити (Легко говорить, но трудно делать); Ријетко истину говорим, а још ређе истину творим (Я редко правду говорю, еще реже правду творю); а с другой стороны – уму и сердцу как «органам» внутреннего мира человека, носителям его истинных мыслей и чувств: У устима мед, а у срцу jед (На устах мед, а в сердце – злоба); Што на ум (дође), то (и) на уста (Что на ум (придет), то и на уста); Jедно му jе на срцу а друго на jезику (Одно у него на душе, другое на языке); *Ако є єзикъ сагръшио, ниє сърце (Пусть язык согрешил, но не сердце); *Што у сърцу, то-й и на єзику (Что в сердце, то и на языке); *Што є у глави тръзной, то є у єзику пьяну (Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке). Многословие наделяется однозначно отрицательной оценкой и противопоставляется как физической, так и интеллектуальной деятельности: Уста затвори, а очи отвори (Рот закрой, а глаза открой).

Не имея возможности рассмотреть здесь другие виды субстантивной антитезы в пословицах и оставшиеся в стороне разновидности адъективной антонимии и антитезы, ограничимся их выборочным обзором. В сфере животных противопоставляются, во-первых, антагонистические виды, например, вуци – овци (волки – овцы): И све овци и сите вуци (И овцы все, и волки сыты); Ми о вуку, а вук те у овци (Мы о волке, а волк – к овцам); И броjене овце курjак jеде (И считанных овец волк ест); мачка – миши (кошка – мыши): Ђе није мачке ту су и миши господари (Где кошки нет, там мыши хозяева); вук – пас (волк – собака): Кад идеш вуку на част, поведи пса уза се (Когда идешь к волку в гости, бери с собой пса); во-вторых, виды домашнего скота по «функциональному» признаку, например, крава – во (корова – вол): Боље је за годину волом него сто година кравом (Лучше год быть волом, чем сто лет коровой); магарац – коњ (осел – конь): Ђе се коњи играју магарци мртви падају (Где кони гарцуют, ослы мертвыми падают); Брже је његово магаре него другога ат (У него осел быстрее, чем у другого арабский конь); коза – овца (коза – овца): Чим се коза дичила тим се овца срамила (што jе дигла реп) (Чем коза гордится, того овца стыдится – что подняла хвост); в-третьих, виды, различающиеся по своему рангу и статусу, такие как кукавица – соко (кукушка – сокол): Боље је кукавицу у руци но сокола у планини (Лучше кукушка в руке, чем сокол в горах); врана – соко (ворона – сокол): Из вране што испане, тешко соко постане (Из вороны сокол едва ли выйдет); врабац – соко (воробей – сокол): *Болє є имати врапца на руци негъ сокола у полю (Лучше воробей в руке, чем сокол в поле); змиjа – гуштер (змея – ящерица): Кога змиjе клале, и гуштера се боjи (Кого змеи жалили, тот ящерицы боится), и, наконец, различающиеся по половому признаку (одновременно и по оценке), ср. петао – кокош: Боље је бити пијевац један дан него кокош мјесец (Лучше быть петухом один день, чем курицей месяц); коњ – кобила (конь – кобыла): Ко може и коњ му може, а ко не може и кобила му посрће (Кто силен, у того и конь силен, а кто слаб, у того и кобыла спотыкается).

В отличие от языковой антонимии, антитеза может сопрягать объекты по принципу метонимии или синекдохи (часть – целое). В первом случае окказиональными (или «функциональными») антонимами становятся, например, глава – капа (голова – шапка): Док jе глава, биће капа (Пока есть голова, будет и шапка); брада – чешаљ (борода – гребень): Ко има браду он ће наћи и чешаљ (У кого борода, тот и гребень найдет); прстен – прст (перстень – палец): *Ако су се пърстени изгубили, али су пърсти остали (Хоть перстни потерялись, пальцы остались); седло – коњ (седло – конь): Брже седло него коњ (Седло быстрее коня); клинац – поткова (гвоздь – подкова): Ко жали клинац, изгуби поткову (Кто жалеет гвоздя, потеряет подкову); кола – коње (телега – кони): На чијим се колима возиш, онога и коње хвали (На чьей телеге ездишь, того коней и хвали); дим – огањ (дым – огонь): Ниједан дим без (мало) огња није (Дыма без огня никогда не бывает); месо – кости (мясо – кости): Твоjе месо, а моjи кости (Твое мясо, мои кости); Ко изиjе месо ваља и кости да глође (Кто съест мясо, пусть и кости гложет); крава – теле (корова – теленок): Чиjа jе крава оног и теле (Чья корова, того и теленок). Во втором случае антитетически противопоставляются целое и его часть, ср. прст – рука (палец – рука): Ко прст да, и руку ће дати (Кто даст палец, отдаст и руку); Прст му само пружи, ухватиће те за цијелу шаку (Ему только палец протяни, он тебя за всю кисть ухватит); врата – кућа (дверь – дом): Ако ти укажемъ врата, наћешъ (sic) кућу (Если укажу тебе дверь, найдешь дом).

Еще один самостоятельный тип антитезы в текстах пословиц составляют «внутривидовые» оппозиции когипонимов, различающихся по признаку размера, по степени значимости или ценности денотата, например, противопоставляются золото как высшая ценность среди драгоценных металлов и серебро как меньшая ценность: злато – сребро (золото – серебро): Боље злато и поиздерато него сребро из нова ковато (Лучше золото, пусть и ободранное, чем серебро, даже только что выкованное). Ср. еще оппозицию злато – ђубре (золото – мусор): Зна се злато и у ђубрету (Золото узнаешь и в мусоре), в которой принадлежность золота к металлам становится вообще нерелевантной, а остается только ценностная оппозиция: «нечто наивысшей ценности – нечто, не имеющее никакой ценности»; аналогично хлеб – мекиња: У сваком хљебу има мекиња (Во всяком хлебе есть мякина).

К этому же типу можно отнести противопоставления металлов: злато – гвожђе (золото – железо), ср. Златан кључић гвоздена врата отвара (Золотой ключик железные ворота отпирает); контейнеров: врећа – торба (мешок – сумчети (Лучше мешок вытрясти, чем сумку открыть); Кум кеса, а торба приjатељ (Кошелек – кум, а сумка – друг); водоемов: локва – кладенац (лужа – родник), бара – море (лужа – море), ср. *Искать локве, оставивъ кладенацъ (Искать лужу, оставив родник); Ко се у бари удави, оном море не треба (Кто в луже утонет, тому моря не нужно); одежды: кошуља – кожух (рубаха – кожух), ср. *Ни лъти у кошулi, ни зими у кожуху (Ни летом в рубахе, ни зимой в кожухе); церковных лиц: поп – дьяк (поп – дьяк), ср. *Тко може хранитъ попа, може и дьяка (Кто может кормить попа, сможет и дьяка); видов пищи: хлеб – со (хлеб – соль), каша – млеко (каша – молоко), масло – брашно (масло – мука), ср. Кад има хљеба, нема соли (Когда есть хлеб, нет соли); Кад има соли, нема хљеба (Когда есть соль, нет хлеба); Кад је каше, није млијека, а кад је млијека, није каше (Когда есть каша, нет молока, а когда есть молоко, нет каши); Кад је масла, није брашна, а кад је брашна, није масла (Когда есть масло, нет муки, а когда есть мука, нет масла); светил: сунце – месец (солнце – месяц), ср. Кад ме сунце гриjе, за мjесец не марим (Когда солнце греет, мне до луны дела нет).

Предметы (и предметные имена) могут противопоставляться по признаку «сакральное – профанное», ср. икона – лопата (икона – лопата): Из jеднога дрвета икона и лопата (Из одного дерева и икона, и лопата); олтар – пећ (алтарь – печь), црква – пећ (церковь – печь): Ко олтара не види, и пећи се клања (Кто алтаря не видит, кланяется и печи); Ко није виђео цркве, и пећи се клања (Кто не видел церкви, и печке кланяется); Бог – људи (Бог – люди): *Може се людемъ лагатъ, а Богу не може (Можно людям лгать, но Богу нельзя); *Не може се и Богу и людемъ угодитъ (Нельзя и Богу, и людям угодить).

Большинство пословиц, как видно из приведенного материала, строится не на одной, а на двух и более антитезах, за которыми может скрываться еще одно, имплицитное противопоставление. Так, например, в пословице Боље је кукавицу у руци но сокола у планини (имати) (Лучше иметь кукушку в руке, чем сокола в горах) за двумя оппозициями кукавица – соко (кукушка – сокол) и у руци – у планини (в руке – в горах) прочитывается главное для поучительного смысла пословицы противопоставление реального потенциальному (виртуальному, мнимому) как более ценного менее ценному.

Исследователи-лексикологи неизменно подчеркивают собственно языковую (семантическую) природу лексической антонимии, исходя из того, что «противоположных явлений или вещей не существует» [Апресян 1995а: 284]. Материал пословиц, в которых лексическая антонимия оказывается одним из видов антитезы, заставляет взглянуть на это явление несколько шире, с позиций когнитивного подхода, и увидеть стоящие как за антонимией, так и за антитезой единые механизмы категоризации предметов и явлений действительности и способы их осмысления в соответствии с господствующими стереотипами и прагматическими (этическими, нормативными, воспитательными и т. п.) установками носителей языка.