54. Роман Гуль - Ирине Одоевцевой. 26 сентября 1954. <Нью-Йорк>.

54. Роман Гуль - Ирине Одоевцевой. 26 сентября 1954. <Нью-Йорк>.

26 сент. 1954

Дорогая Ирина Владимировна, прошу прощения, что я медлил с ответом, но видит Бог — я замучен работой, да и старость одолевает — недугую всячески. Поэтому и сегодня — оч<ень> кратко, хочу только не «свинить дальше» и ответить Вам хотя бы кратко на Ваше, как всегда, милое и очаровательное письмо. Очень рады, что посылка пришлась Вам по душе. В своей замотанности мы не удосужились Вам написать, что для того, чтобы заполнить «вакуум» в коробке — жена вложила сверху какие- то совершенно негодные вещи — просто чтобы не «болталось», так что Вы на эти заполнения вакуума не обращайте внимания и в будущем. Вам пошла из Питерсхем вторая посылка — она ушла числа 3-го, кажется, сентября, так что Вы ее уже скоро получите, там оч<ень> недурные вещи — и никакого вакуума. Получите, напишите, как и что? Насчет «О<ставь> н<адежду> н<авсегда>» — в этом номере НЖ, к сожалению, рец<ензии> не будет. Юрас<ов> не успел, а я-то уж и вовсе не успел бы. Но он хочет во что бы то ни стало написать и через неделю мне уже даст. Я все же держусь того мнения, что именно новейшего <автора> рецензия ценна, как отпор Ширяеву, а я послежу за всем. «Нашу стр<ану>» — тоже читал — ну, что же тут поделаешь — «трезвенники спирт глушили» — и хотят нас бить резинами [352] (в частности, насчет резин у меня есть сомнения, это, по-моему, у Г. В. уже что-то «европеизированное», мы же были не каучуковые совершенно — у нас больше были — дубины, чем резины. Как Вы думаете, Г. В.?). Стих этот вошел, хоть и с превеликими трудами (типограф ругался, но кончил). Кстати, в последнюю минуту дал одно стихотворение Ир. Влад. — насчет мышей в Париже. [353] Будет хорошо, увидите. Сейчас простите, кончаю, обрываю, уезжаю, умираю — но все же цалую Ваши ручки (нет, руки) и Г. В. самый сердечный приветище!

<Роман Гуль>