144. Георгий Иванов - Роману Гулю .<Конец октября 1957>. Йер.

144. Георгий Иванов - Роману Гулю.<Конец октября 1957>. Йер.

<Конец октября 1957>

Дорогой друг Роман Борисович,

Прежде всего огромное спасибо Вам и Ольге Андреевне за чудную посылку. Все до одной вещи сели на политического автора чудесно и каждая доставила огромное удовольствие. Что это, новые вещи? — так-то чистенькие. Очень, очень благодарим.

Прилагаю стишок — единственный, который удалось дописать без ледерплякса. Последний, правда, пришел на днях, но действие еще не произвел. Увы, на этот раз содрали страшную пошлину, 1600 фр<анков>! Следующий раз я напишу Вам, как поступить, чтобы пошлины избежать. А то...

И благодарность за посылку и остальное пишу с опозданием, т. к. все ждал обещанного подробного письма. Получил еще 50 книжку, где мои стихи — пущенные без корректуры — безобразно искажены: «Под песочком, голодая». Выходит, что я мечтаю, прикрывшись песочком, голодать. Следовало же «Под песочком Голодая» — название знаменитого острова на Неве, где хоронили всяких беспризорников и босяков, в братской могиле. И где перед войной был проэкт выстроить сногсшибательный «Новый Петербург». Вы были бы душка, если б перепечатали этот стишок в новом дневнике, указав на искажение смысла. [998] А то Ваши «замеченные опечатки» на последней странице кто уж читает. Сделали бы — ведь добавочного гонорара я не жду, а стишок был хороший.

Ну вот, дорогой друг. Беспокоюсь и о судьбе обещанного Вами вечернего платья — как бы под благотворительный пода­рок роскошная вещь не подошла. Платить же пошлину я физически не в силах. М. б., посылая его, Вы бы сунули для приличия пару каких-нибудь негодных тряпок, для ансамбля.

Политический автор уехал в Тулон после лежания в госпитале, нужны всякие исследования, и, увы, все на свой собственный счет. У ней белокровие - это не шутка. [999] Все это грустно. У меня все те же 29 давления - признано, что неизлечимо. От этого при маленьком усилии адски трещит голова.

Да, я получил теперь книгу Смоленского, на которую делал давно заявку и которая только что вышла. Пришлю к январской книжке.

Остаюсь в надежде, что Вы наконец соберетесь мне ответить по всем пунктам. И очень прошу корректуру Дневника. А то сами видите, что получается.

Крепко жму Вашу «львиную лапу». Пишмаш [1000] я, конечно, тоже получил. Все склеил и сижу и жду и на этот счет известий, как с рукописью поступить. Ваш очень дружески

Георгий Иванов (Ж)

                             5[1001]

Отвлеченной сложностью персидского ковра,

Суетливой роскошью павлиньего хвоста

В небе расцветают и гаснут вечера,

О<,> совсем бессмысленно и все же неспроста.

Голубая яблоня над кружевом моста

Под прозрачно призрачной верленовской луной

Миллионопетая земная красота,

Вечная бессмыслица — она опять со мной.

В общем это правильно: я еще дышу.

Подвернулась музыка: ее и запишу

В синей паутине — хвоста или моста —

Линией павлиньей. И все же неспроста.

Георгий Иванов

Дневник 1957