Глава восемнадцатая Платон и миф об Атлантиде
Глава восемнадцатая
Платон и миф об Атлантиде
Главные действующие лица
Платон — Афинский философ IV века до новой эры, первым изложил миф об Атлантиде.
Сократ — Афинский философ IV века до новой эры, основной персонаж диалогов Платона.
Тимей — Астроном из Локр, Италия.
Гермократ — Сиракузский политический деятель.
Критий (младший) — Девяностолетний прадед Платона, рассказал ему миф об Атлантиде, услышанный им в девятилетием возрасте от своего деда Крития (старшего).
Критий (старший) — Услышал миф об Атлантиде от Солона.
Солон — Афинский политический деятель и поэт VI века до н. э. Услышал историю об Атлантиде во время посещения Саиса, города в Египте.
Кто станет категорически отрицать, что через сто лет крупнейшие музеи не обогатятся драгоценностями, статуями, оружием и приборами, обнаруженными в дотоле загадочной Атлантиде, а библиотеки не пополнятся текстами, проливающими свет на историю человечества и на те животрепещущие проблемы, которые волнуют мыслителей наших дней?
Эти строки написаны американским писателем-атлантологом Игнатиусом Доннелли в 1882 году; с тех прошло более ста лет, но Атлантида так и не обнаружена. Возможному существованию в прошлом и поискам Атлантиды посвящено множество публикаций, но редко когда эти занимательные вопросы связывают с греческой мифологией. Тому есть и причина. В трудах Аполлодора, Павсания и Овидия, да и других древних авторов, об Атлантиде не говорится ни слова. Не говорится о ней и в драматических сочинениях тех времен, и она сроду не становилась объектом изобразительного искусства.
Первое свидетельство о существовании Атлантиды появилось в незавершенной трилогии греческого философа Платона, которая, по замыслу автора, должна была состоять из трех сочинений: «Тимея», «Крития» и «Гермократа» («Крития» Платон не закончил, а «Гермократа» даже не начал). «Тимей» и «Критий» имеют форму диалогов, состоявшихся во время афинских праздников, вероятно, 425 года, когда Платон еще был малым ребенком. Один лишь возраст Платона внушает большие сомнения в исторической реальности разговоров, которые вели философ Сократ, астроном Тимей, девяностолетний прадед Платона Критий и сиракузский политический деятель Гермократ.
Собеседники рассуждают о природе идеального государства, когда Критий неожиданно вспоминает историю, услышанную им в детстве от деда (тоже Крития), которую тому рассказал Солон, афинский политический деятель и поэт, разработавший в девяностых годах VI века до нашей эры первые положения демократии.
Критий говорит:
«Послушай же, Сократ, сказание хоть и весьма странное, но, безусловно, правдивое, как засвидетельствовал некогда Солон, мудрейший из семи мудрецов. Он говорил деду нашему Критию — а старик в свою очередь повторял это нам, — что нашим городом в древности были свершены великие и достойные удивления дела, которые были потом забыты по причине бега времени и гибели людей».
На вопрос, что это было за сказание, Критий отвечает:
«Оно касалось величайшего из деяний, когда-либо совершенных нашим городом, которое заслуживало бы стать и самым известным из всех, но по причине времени и гибели совершивших это деяние, рассказ о нем до нас не дошел».
Крития просят:
«Расскажи с самого начала, в чем дело, при каких обстоятельствах и от кого слышал Солон то, что рассказывал как истинную правду».
Однако то, что Платон преподносит как истину, нельзя безоговорочно принимать за чистую монету. Надо учитывать, что в подобной манере он нередко подает и мифический материал. Например, в произведении Платона «Горгий» его персонаж Сократ, рассказывая историю об Островах блаженных и Тартаре, предваряет ее такими словами:
«Тогда внемли, как говорится, прекрасному преданию, которое ты, верно, сочтешь сказкой, а я полагаю истиной, и потому я рассказывать буду так, как рассказывают про истинные события».
В произведении Платона «Государство» Сократ говорит:
«Малым детям сперва рассказываем мифы. Они, вообще говоря, ложь, но есть в них и истина».
В диалоге «Протагор» слушатели просят Сократа показать, что добродетели можно научиться.
Он отвечает:
«Но как мне вам это показать: с помощью ли мифа, какие рассказывают старики молодым, или же с помощью рассуждения?.. Мне кажется, приятнее будет рассказать вам миф».
Сомнения в истинности рассказов Платона обобщает заглавный герой его произведения «Федр», обращаясь к Сократу:
«Ты, Сократ, легко сочиняешь египетские и какие тебе угодно сказания».
В связи с этим необходимо учитывать, что история о загадочной Атлантиде также подана Платоном как мифический материал. Солон, на которого Платон ссылается в своих сочинениях, услышал историю об Атлантиде во время посещения Саиса, города в Египте.
В «Тимее» рассказывается, что Солона в Саисе «приняли с большим уважением, когда же он стал расспрашивать о древних временах самых сведущих среди жрецов, ему пришлось убедиться, что ни он сам, ни вообще кто-либо из эллинов, можно сказать, почти ничего об этих предметах не знает».
В VI веке до новой эры Египет не был таким могучим в военном и культурном отношениях государством, как в прежние времена, и сведения, почерпнутые в Египте Солоном, являли собой, как кажется, смесь неточностей, небылиц и извращения фактов.
Когда Салон спрашивает египетского жреца о Девкалионовом потопе, то получает весьма неопределенный ответ:
«Ах, Солон! Солон! Вы эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца… Все вы юны умом, ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени. Причина же вот тому какая. Уже были и еще будут многократные и различные случаи погибели людей, и притом самые страшные — из-за огня и воды, а другие, менее значительные, — из-за тысяч других бедствий».
Заведя далее речь о греческой мифологии, жрец объясняет миф о Фаэтоне следующим образом:
«Положим у этого сказания облик мифа, но в нем содержится и правда: в самом деле, тела, вращающиеся по небосводу вокруг Земли, отклоняются от своих путей, и потому через известные промежутки времени все на Земле гибнет от великого пожара. В такие времена обитатели гор и возвышенных либо сухих мест подвержены более полному истреблению, нежели те, кто живет возле рек или моря; а поэтому постоянный наш благодетель Нил избавляет нас от беды, разливаясь».
Жрец назидательно продолжает:
«Какое бы славное или великое деяние или вообще замечательное событие ни произошло, будь то в нашем краю или в любой стране, о которой мы получаем известия, все это с древних времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах… Так вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого; более того, вы даже не знаете, что прекраснейший и благороднейший род людей жил некогда в вашей стране. Ты сам и весь твой город происходите от тех немногих, кто оставался из этого рода, но вы ничего о нем не ведаете, ибо их потомки на протяжении многих поколений умирали, не оставляя никаких записей и потому как бы немотствуя. Между тем, Солон, перед самым большим и разрушительным наводнением государство, ныне известное под именем Афин, было и в делах военной доблести первым и по совершенству своих законов стояло превыше сравнения; предание приписывает ему такие деяния и установления, которые прекраснее всего, что нам известно под небом».
Следует отметить, что не известно ни одной египетской записи, описывающей доисторические Афины, равно как и всемирные катаклизмы, возникшие по причине всесветного опустошительного пожара или потопа. Более того, первые египетские записи появились на рубеже четвертого-третьего тысячелетий до новой эры.
Тем не менее египетский жрец хвастается:
«Древность наших городских установлений определяется по священным записям в восемь тысячелетий. Итак, девять тысяч лет назад жили эти твои сограждане, о чьих законах и о чьем величайшем подвиге мне предстоит тебе рассказать».
Согласно данным археологии, в те времена, о которых толкует жрец, люди занимались охотой и собирательством, жили в мелких деревнях; больших городов в ту пору не было и в помине, не говоря уже о городах-государствах, подобных Афинам, или империях, какой умозрительно представляется легендарная Атлантида.
Несмотря на сомнительность рассказа жреца, на Солона он производит благоприятное впечатление, и гость просит рассказчика поделиться с ним и другими историческими сведениями, а затем и сам рассказывает о политическом и социальном устройстве Афин, что напоминает описание Платоном идеального государства.
В беседу, ничем особо не примечательную, неожиданно вторгается удивительное сообщение египетского жреца:
«По свидетельству наших записей, государство ваше положило предел дерзости несметных воинских сил, отправлявшихся на завоевание всей Европы и Азии, а путь державших от Атлантического моря. Через море это в те времена возможно было переправиться, ибо еще существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию, вместе взятые».
Далее жрец поясняет, что остров тот, именовавшийся Атлантидой, являлся центром империи, чьи границы простирались до Тиррении и Египта, однако владыки той могучей империи намеревались расширить ее огромную территорию за счет Греции и Египта.
Жрец продолжает:
«Именно тогда, Солон, государство ваше явило всему миру блистательное доказательство своей доблести и силы… Оно сначала встало во главе эллинов, но из-за измены союзников оказалось предоставленным самому себе, в одиночестве встретилось с крайними опасностями и все же одолело завоевателей и воздвигло победные трофеи. Тех, кто еще не был порабощен, оно спасло от угрозы рабства; всех же остальных, сколько ни обитало нас по эту сторону Геракловых столпов, оно великодушно сделало свободными».
Позволим себе два замечания. Во-первых, предполагаемая война, о которой вещает жрец, должна была иметь место не раньше девятого тысячелетия до новой эры, когда, по словам того же жреца, в Египте начали вести записи. Во-вторых, рассказ о победе над захватчиками-атлантами звучит как классическая афинская пропаганда, восхваляющая победы греков над вторгшимися в их страну персами в битвах при Марафоне (490 г. до н. э.), Саламине (480 г. до н. э.) и Платеях (479 г. до н. э.). Платон писал свои сочинения для соотечественников и ему было важно прославить Афины, одержавшие и в давние времена победы над неприятелем.
По воле Платона, египетский жрец рассказывает Солону об ужасном стихийном бедствии:
«Но позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясений и наводнений, за одни ужасные сутки вся ваша воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину. После этого море в тех местах стало вплоть до сего дня несудоходным и недоступным по причине обмеления, вызванного огромным количеством ила, который оставил после себя осевший остров».
Некоторые исследователи считают, что Платон, рассуждая о загрязнении и непригодности Атлантического океана для судоходства, передал познания финикийцев о Саргассовом море с его громадным скоплением водорослей, действительно затрудняющих мореплавание. Другие исследователи считают, что информация о непригодности для мореходства Атлантики была специально распространена финикийцами, не желавшими, чтобы их возможные конкуренты добрались до Тартесса (севернее Кадиса), где находилось торговое поселение финикийцев, покинутое после сильного засорения илом Гвадалквивира, что произошло после 500 года до новой эры.
Нельзя не заметить того очевидного обстоятельства, что рассказ о воинственной Атлантиде служит фоном для возвеличивания «идеальных Афин». Также отметим, что цикличность всемирных разрушительных катастроф — одно из излюбленных соображений Платона.
Во второй части трилогии — «Критии» — содержится описание Атлантиды.
Критий говорит:
«Прежде всего вкратце припомним, что, согласно преданию, девять тысяч лет тому назад была война между теми народами, которые обитали по ту сторону Геракловых столпов, и всеми теми, кто жил по сю сторону: об этой войне нам и предстоит поведать [чего не случилось, ибо „Крития“ Платон не закончил]. Сообщается, что во главе последних вело войну, доведя ее до самого конца, наше государство, а во главе первых — цари острова Атлантида».
Платон — философ, а не историк, и это становится очевидно, когда он словами Крития утверждает, что древние афиняне — образцы нравственной и физической безупречности и этим славятся на весь мир.
Далее Критий приводит детальное описание Атлантиды, правда, он начинает с мифа о том, как боги делили мир. По версии Крития, Афине и Гефесту достались Афины (весьма сомнительно, что в египетских записях могли оказаться подобного рода сведения), а во владение Посейдона перешла Атлантида (подобное утверждение не встречается ни в сочинениях Гесиода, ни в других текстах, рассказывающих о происхождении богов и людей).
Наконец Критий переходит непосредственно к описанию Атлантиды:
«От моря и до середины острова простиралась равнина, если верить преданию, красивее всех прочих равнин и весьма плодородная, а опять-таки в середине этой равнины примерно в пятидесяти стадиях от моря, стояла гора, со всех сторон невысокая. На этой горе жил один из мужей, в самом начале произведенных там на свет землею, по имени Евенор, и с ним жена Левкиппа; их единственная дочь звалась Клейто. Когда девушка уже достигла брачного возраста, а мать и отец ее скончались, Посейдон, воспылав вожделением, соединяется с ней; тот холм, на котором она обитала, он укрепляет, по окружности отделяя его от острова и огораживая попеременно водными и земляными кольцами (земляных было два, и водных — три) все большого диаметра, проведенными, словно циркулем из середины острова и на равном расстоянии друг от друга. Это заграждение было для людей непреодолимым, ибо судов и судоходства тогда еще не существовало… Произведя на свет пять раз по чете близнецов мужского пола, Посейдон взрастил их и поделил весь остров Атлантиду на десять частей».
Далее в «Критии» говорится, что Атлантида, да и Атлантический океан, названы в честь Атланта, первого царя острова (этот Атлант не имеет ничего общего с героем греческого мифа, поддерживающим небосвод). Цари Атлантиды обладали бесчисленными богатствами. На острове имелись любые виды ископаемых твердых и плавких металлов, в том числе мифический металл orikhalkon («орихалк»), по ценности своей уступающей только золоту. На острове произрастали самые различные виды деревьев и водились все виды домашних и диких животных, включая слонов. Атлантида была подлинным раем, и все же атланты ввозили товары из других районов обширной империи.
План Атлантиды, а, вернее, столицы этой империи, обрисован Платоном в «Критии» достаточно ясно, и потому не составляет труда воспроизвести этот план графически, причем рисунок напоминает совершенные начертания Пифагора.
Атланты возводили город, сооружая водные кольца вокруг дворца Клейто. Всего таких колец было три, ширина самого большого из них (наружного) равнялась 600 метрам; такой же была и ширина самого большого земляного кольца; ширина вторых по величине водного и земляного колец равнялась 400 метрам, а ширина водного кольца вокруг центрального острова — 200 метрам. Центральный остров, на котором находился дворец, представлял собой круг (диаметром 1 км). От моря до наружного водного кольца тянулся десятикилометровый канал, а водные кольца между собой соединялись туннелями.
На центральном острове, кроме дворца, находился храм Посейдона и Клейто, окруженный стеной из чистого золота. Храм представлял собою строение длиной 200 м и шириной 100 м (Парфенон в Афинах имел длину 70 м и ширину 30 м). Храм был декорирован золотом, серебром, слоновой костью и орихалком и украшен большим количеством статуй; на примыкающей к нему огороженной территории паслись породистые быки. На острове имелись два источника: один с холодной, другой — с горячей водой, поставлявшейся в бассейны и бани. Также наличествовали дома и помещения для лошадей и вьючных животных. В священной роще Посейдона, располагавшейся рядом с храмом, произрастали великолепные деревья разных пород.
На кольцевых островах располагались храмы, сады, гимнасии, ипподромы, казармы дворцового караула, а также доки, в которых ремонтировались и строились корабли. На расстоянии 10 км от наружного водного кольца возвышалась круговая крепостная стена, до которой доходили жилые постройки города.
Город располагался на окруженной горами обширной равнине размером 600 ? 400 км. Равнину окружал широкий и глубокий искусственный ров, куда стекали воды горных рек и ручьев, а изо рва исходила целая сеть каналов, использовавшаяся для передвижения по воде, а также для орошения полей и садов, что позволяло снимать два урожая в год. Площадь гор, окружавших равнину в «Критии» не указана, но она, должно быть, была огромной; если учесть, что «остров превышал своими размерами Ливию и Азию вместе взятые». Если же учитывать площадь одной равнины, тогда выйдет, что Атлантида всего лишь вдвое больше Сицилии.
Далее в «Критии» рассказывается о деспотизме правителей Атлантиды, которые вместе с тем были благоразумными и отстаивали высокие нравственные устои. Но, тем не менее, благоденствию атлантов пришел конец, причину чего объясняет Критий:
Когда унаследованная от бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище… И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благоразумию.
Далее рассказывается, что Зевс собрал всех богов, чтобы обратиться к ним с речью. Однако на этом «Критий» обрывается. Платон не закончил диалог, а «Гермократа» даже не начал.
Поиски Атлантиды
В своих работах «Тимей» и «Критий» Платон, по существу, преднамеренно проводит контраст между роскошью и сибаритством атлантов и завуалированной умеренностью и скромностью добродетельных афинян. Критий упоминает, что атланты не говорили по-гречески, что, в глазах греков, низводило их до варваров, а монархическое государство атлантов и его конечное разложение лишь усиливали неодобрительное к нему отношение.
У Солона не было особой нужды получать подробные сведения о государстве атлантов из египетских записей, ибо у Платона уже был материал, который он, вероятно, держал в уме, работая над «Тимеем» и «Критием».
Вот сведения, которые Платону были, несомненно, известны:
Описание Геродотом великолепия Вавилона с «висячими садами» Семирамиды.
В столице Мидии Эктабане имелось семь кольцевых стен с проложенными сквозь них туннелями.
В Карфагене существовала круглая гавань, окруженная доками, а на центральном острове гавани располагалась «штаб-квартира» карфагенского флота.
Афины находились во враждебных отношениях с Сиракузами, хотя жители этого города не считались варварами. Однажды тиран Сиракуз Дионисий I напал на Тиррению. Сиракузы находились на большом острове, располагавшем богатыми сельскохозяйственными угодьями и полезными ископаемыми, не говоря уже о холодных и горячих источниках. На мысе между двумя удобными гаванями стояла крепость, защищавшая город с моря от нападения неприятеля. Жители Сиракуз населяли окруженную горами равнину. (В скобках заметим, что Платон пытался реализовать в Сиракузах свои политические идеи, но безуспешно).
На острове Схерия (из «Одиссеи» Гомера), где Одиссей встретился с Навсикаей, располагался город, обнесенный неприступными стенами и имевший две гавани. Царский дворец был весь из блестящей меди, в него вела дверь из чистого золота, притолоки из серебра, а порог медный. При дворце находился вечнозеленый сад, который орошался двумя источниками. Был на острове и храм Посейдона.
Приведенные сведения, которые Платону были, несомненно, известны, могут служить предостережением тем, кто собирается найти Атлантиду. Стоит добавить, что исследования и анализ тектонических явлений с достоверностью показали, что в Атлантическом океане не существует какого-либо затонувшего континента. С другой стороны, на Земле неоднократно случались разрушительные стихийные бедствия, и о некоторых из них Платону, должно быть, было известно. Так, в 426 году до новой эры в Греции произошло сильное землетрясение, сопровождавшееся цунами.
Это стихийное бедствие описал Фукидид:
Из-за продолжавшихся землетрясений в Оробиях (что на Евбее) море отступило от тогдашней береговой линии, а затем гигантские приливные волны обрушились на город и частично его затопили, а потом вновь отхлынули, так что там, где раньше была земля, теперь — море. При этом погибло много людей, не успевших заблаговременно бежать на высоты. Подобное же наводнение случилось и на Атапанте (острове против Опунтской Локриды).
Все же многие исследователи считают, что Платон вряд ли придумал легенду об Атлантиде, опираясь на реалии современной ему истории и на сведения, почерпнутые из доступных источников, помимо трудов Солона. Они полагают, что Платон в самом деле получил информацию о загадочной Атлантиде из работы Солона, а с Солоном этими сведениями поделись египетские жрецы. В то же время существует предположение, что Платон сам, или повторив ошибку Солона, неверно истолковал даты, которые использовал египетский жрец в разговоре с Солоном. Он не учел того, что «годом» жрецы Египта называли лунный месяц, так как пользовались лунным календарем. Если принять во внимание эту возможную ошибку Платона, то события, которые, по Платону, произошли за восемь и девять тысяч лет до беседы египетского жреца с посетившим его Солоном, случились в действительности за восемьсот и девятьсот лет до этого разговора. Но, возможно, Платон намного преувеличил размер Атлантиды и потому поместил ее за Геракловыми столпами в Атлантическом океане, а не в Средиземном море, где она просто не помещалась.
Одним из кандидатов на тождественность Атлантиде является Крит времен минойской культуры, достигшей расцвета примерно в период с 2100 по 1450 год до новой эры, что по времени соответствует эпохам Среднего и начала Нового царства в Египте. В те времена Египет и Крит поддерживали разносторонние, главным образом, торговые отношения, и не существует никаких свидетельств того, что между Египтом и Критом или между Египтом и Грецией происходили военные столкновения. Египтяне считали Крит островом, расположенным между Ливией и Азией, и не исключено, что Платон, изучая работу Солона, принял греческое слово meson («между») за meisdon («больше чем») и в результате этого недосмотра посчитал, что Солон пишет о существовавшем ранее острове, который «превышал своими размерами Ливию и Азию вместе взятые». Конечно, это только предположение.
В 1909 году в «Таймс» появилась привлекшая внимание публикация, в которой говорилось, что гибель минойской культуры связана с гибелью Атлантиды, вызванной страшным стихийным бедствием, случившимся около 1450 года до новой эры. В конце тридцатых годов XX века греческий археолог Спиридон Маринатос заметил сходство минойской цивилизации с культурой Атлантиды Платона. В действительности дворец царя Миноса в Кноссе мало похож на царский дворец в Атлантиде. Можно согласиться лишь с тем, что символ быка широко использовался в минойском искусстве, а также, конечно, и с тем, что минойцы ходили в баню. А вот слонов на Крите доподлинно не было. В шестидесятых годах XX века Маринатос, производя раскопки на острове Санторин (Фера) возле селения Акротири, отрыл погибший в результате чудовищной катастрофы засыпанный вулканическим пеплом город, чья культура была родственна минойской цивилизации.
Крит находится всего лишь в 100 км от Санторина. Извержение вулкана на Санторине, вероятно, превышало своей мощностью извержение Кракатау 1883 года, когда грохот взрыва был слышан за 3000 км, а вызванные землетрясением цунами унесли жизни 35 000 человек. Кратер Санторина в четыре раза шире и значительно глубже кратера Кракатау, и можно предположить, что землетрясение, воздушные ударные волны, пожар, цунами и вулканический пепел подорвали экономику Крита и привели к гибели царство Миноса, а сведения об этом ужасном бедствии дошли до Египта и там были записаны. По гипотезе Маринатоса, чудовищное извержение вулкана на Санторине привело не только к гибели минойской цивилизации, но и послужило толчком для возникновения мифа об Атлантиде. Завоевание Крита греками, имевшее место около 1400 годадо новой эры, возможно, дало повод к суждению, что афиняне победили атлантов.
Однако между гибелью Атлантиды и крахом на Крите минойской цивилизации, вызванным чудовищным извержением вулкана на Санторине, существует определенная нестыковка. По Платону, Атлантида погибла не в результате взрыва вулкана, а в результате «невиданных землетрясений и наводнений», которые привели к тому, что Атлантида «исчезла, погрузившись в пучину». Если сведения о постигшей Крит катастрофе, вызванной извержением вулкана на Санторине, дошли до Платона, и если сведения эти послужили сюжетом для мифа об Атлантиде, то представляется весьма странным, что философ, повествуя о гибели этого государства, не сказал ни единого слова о первопричине «невиданных землетрясений и наводнений». К этому можно добавить, что Геродот, посетивший Саис в Египте между визитом туда Солона и временем создания Платоном «Тимея» и «Крития», в своем труде ни еловой не обмолвился ни о катастрофе, постигшей Крит, ни о гибели Атлантиды. Не упоминают об этих событиях и другие авторы, жившие раньше Платона. О Санторине, а точнее о его мифическом зарождении, рассказывает живший позже Платона Аполлоний Родосский, глава библиотеки в Александрии (аргонавт Эвфем бросил в море ком земли, подаренной Тритоном, и из этого кома возник остров Каллисто/ Фера/Санторин), но и Аполлоний ни слова не говорит о гибели Санторина.
Извержение вулкана на Санторине оказало пагубное влияние на всю восточную часть Средиземного моря, ударные волны затронули огромную территорию от Турции до Коса, Родоса, Крита и Египта. В результате этих ударов пострадали жилые здания и хозяйственные постройки; на Крите выпал вулканический пепел слоем от одного до пяти сантиметров, а высота волн, обрушившихся на северный берег острова была не менее восьми метров, так что пепел, вероятно, погубил весь урожай и превратил плодородную землю в пустыню, а цунами уничтожили критский флот.
Связь гибели Атлантиды с гибелью минойской цивилизации поколебали в восьмидесятых годах XX века данные радиоуглеродного анализа обнаруженных артефактов (путем измерения содержания в материале радиоактивного изотопа). Эти исследования показали, что извержение вулкана на Санторине могло произойти в 1628–1606 годах до новой эры, то есть намного раньше гибели минойской цивилизации. Эти исследования подтверждаются данными дендрохронологии, которые показали, что сильное извержение вулкана может создать на земной поверхности «морозобойный эффект», который приводит к аномально узким годовым кольцам деревьев. Такие аномально узкие кольца появились на американских бристольских соснах в 1628–1626 годах до новой эры, на ирландских болотных дубах в 1628 году, а также на деревьях, произраставших в то время в Англии и Германии. На эту аномалию могло повлиять извержение вулкана на Санторине. А вот на деревьях, произраставших в то время на территории Малой Азии, в 1628 году появились аномально широкие кольца, из чего следует, что год тот выдался менее жарким и более сырым, чем обычно. На эту аномалию также могло повлиять извержение вулкана на Санторине.
Извержение вулкана может сопровождаться выбросом в атмосферу диоксида серы, что приводит к кислотным дождям и взаимодействию осадков с годовыми слоями льда полярных ледяных шапок. Датские ученые проводившие исследования в Гренландии, предположили, что извержение вулкана на Санторине произошло в 1645 году до новой эры с погрешностью в двадцать лет, что согласовывается с данными дендрохронологического анализа, установившего, что около 1628 года случилось мощное извержение вулкана, вызвавшее глобальное изменение климата.
Эти исследования показали, что извержение произошло в XVII веке до новой эры, и потому не оно стало причиной гибели минойской цивилизации. Конечно, эту датировку можно оспорить, тем более что при раскопках в египетском Телльэль-Дабе археологи нашли куски пемзы, образовавшейся, согласно анализу, в результате извержения вулкана на Санторине. Однако и новые данные не позволяют связать гибель минойской цивилизации с гибелью Атлантиды.
В 1984 году геоархеолог Эберхард Цанггер выпустил книгу «Потоп, пришедший с небес». В этой книге автор высказывает суждение, что зарождению мифа об Атлантиде послужила история Трои.
Гипотеза Цанггера основывается на двух посылках:
1. Египетские жрецы пересказали Солону под видом истории Атлантиды историю Троянской войны, которая к тому времени при длительной передаче из уст в уста значительно изменилась. Солон просто не понял истинного смысла того, о чем ему поведали.
2. Троя схожа с описанным Платоном главным городом Атлантиды. Укрепленная часть того и другого города равно невелики; и в Трое, и в Атлантиде многие жители столичного города селились за пределами укрепленной части; оба города имели удобные гавани и искусственные каналы.
Раскопки Трон действительно показали, что этот город, вероятно, являлся значительным культурным и хозяйственным центром в Средиземноморье в позднем бронзовом веке, но этого, даже вкупе с некоторым градостроительным сходством Трои и Атлантиды, мало, чтобы отождествлять эти города-государства. К тому же Гиссарлык вовсе не остров, и хотя там случались землетрясения, ни один из городов, располагавшихся в этой местности, не погрузился в пучину.
В двадцатых годах XX века шотландский этнолог Льюис Спенс высказал мнение, что Антильские остров являются остатками Атлантиды. Спенс весьма непринужденно отождествил ацтекский Ацтлан с Атлантидой (невзирая на то, что ацтеки, насколько известно, покинули Ацтлан, свою мифическую прародину, в 1168 году новой эры), нимфу Клейто — с Коатликуэ, ацтекской богиней, а Атланта — с богом солнца Уицилопочтли.
С помощью компаративной методологии Спенс вставил историю Атлантиды в ацтекский миф:
Париакака, полубог, прибывший водном из «яиц» (ковчегов), пришел подобно Посейдону, в холмистую местность, где люди стали оскорблять его. В гневе он наслал на них потоп, и деревня их была уничтожена [По Платону, Посейдон явился на остров, и атланты стали поклоняться ему и, естественно, не оскорбляли его]. Недалеко от того места он встретил очень красивую девушку по имени Чоке Сусо, которая горько плакала. [Спенс отождествляет ее с Клейто Платона, хотя в то же время отождествляет Клейто с Коатликуэ]. Он спросил, почему она плачет, и она рассказала ему, что от недостатка воды погибал урожай маиса. Париакака влюбился в девушку с первого взгляда и пообещал ей достать необходимую воду, если она ответит на его страсть взаимностью. [У Платона в рассказе об Атлантиде ничего подобного не случается]. Она ответила благосклонностью на его ухаживания, и он оросил водой всю землю, также, как сделал Посейдон в Атлантиде. Впоследствии Париакака превратил свою жену в статую. [Посейдон не превращал Клейто в статую].
Спенсу не откажешь в воображении, и, когда он в конце своего труда, нимало не сомневаясь в том, что Атлантида располагалась в Карибском море, с пафосом восклицает: «Разве можно в каком другом месте найти больше схожестей с Атлантидой?», с ним так и хочется согласиться, вопреки разумению.
Подобных теорий великое множество, и все они подкрепляются, на взгляд авторов, «вескими доказательствами», опирающимися на новые археологические находки или просто на голословные утверждения, подкрепленные ссылками на «исторические реалии». Поиски и обнаружение Атлантиды поставлены на поток. Ее останками называют Санторин, Крит, Кипр, Азорские, Канарские и Багамские острова. С таким же успехом Атлантиду помещают на территории Швеции, Англии, Боливии, американских штатов Юта, Алабама и Пенсильвания, а также на территории Арктики, Антарктики и Сахары.
Американский писатель Пол Джорден в работе «Синдром Атлантиды» пишет: «Многое без каких-либо свидетельств и доказательств принимается человеком на веру». Действительно, все необычайное и загадочное имеет для людей особую привлекательность, и потому возникает естественное желание докопаться до истины, но в случае с Атлантидой это мало реально: Платон не указал ни ее точного месторасположения, ни точного времени ее гибели.
Американский фантаст Лайон Спрэг де Камп заметил:
Нельзя в рассказанной Платоном истории изменить ее составляющие и после этого утверждать, что это все та же история, рассказанная Платоном. Утверждать подобное — все равно что сказать, что легендарный король Артур на самом деле — царица Клеопатра. Все, что нужно сделать для этого, так это изменить пол Клеопатры, ее годы жизни, национальность, характер, нравственные устои, и тогда сходство будет очевидным.
Слишком много препон для того, чтобы принять историю Платона на веру: развитая цивилизация, по Платону, существовала во времена мезолита; геологические изыскания показали, что в Атлантическом океане не существует образований, похожих на затопленный континент; в найденных и расшифрованных древних текстах об Атлантиде не говорится; не упоминается о ней и в трудах авторов (включая Солона и Геродота), живших раньше Платона. Словом, Платон — единственный, кто поведал миру об Атлантиде. История Атлантиды, как заметил австралийский писатель Тревор Брайсё — «наиболее яркая и устойчивая из всех когда-либо существовавших мистификаций».
Следует также отметить, что исследователи сочинений Платона так и не пришли к однозначному выводу, что за цель он преследовал, вставив в свои труды историю Атлантиды. Некоторые древние авторы, включая Теофраста, ученика Аристотеля, сочли, что Атлантида существовала на самом деле, и Платон отразил в своих сочинениях историческую действительность. А вот сам Аристотель, не соглашаясь с подобным мнением, считал, что «Тимей» и «Критий» Платона — произведения философского толка. Страбон в своем труде «География» назвал историю Атлантиды вымыслом и категорически заключил: «Тот, кто породил Атлантиду, обрек ее на гибель».
Атланты существовали только в воображении Платона.