Глава 8. Лю6овь и звезды
Глава 8. Лю6овь и звезды
Звезды предположительно играли в любовной жизни важную роль, и язык ухаживания изобиловал таинственными астрологическими намеками. Модные романы, которые читали придворные, очень подробно описывали технику составления гороскопов. Например, Жерар д’Эфрат рассказывал, как его герой, философ Альдено — Король Темного Острова,— по каждому серьезному поводу советовался со звездами: «Чтобы наблюдать за движением планет, ему приходилось подниматься на башню своей крепости и проводить там половину ночи. Он замечал противостояние Венеры Марсу, квадратуру Юпитера, соединение Марса и Сатурна и заход Солнца после Луны в знаке Скорпиона, что предвещало христианскому миру ужасные несчастья, и тому подобное». Его читателям был, несомненно, знаком и понятен этот язык.
Жизнерадостный ученый-монах Франсуа Рабле в Гаргантюа и Пантагрюэле{90} от души посмеялся над модой на предсказания судьбы и над тем, как его современники искали скрытый смысл в малопонятном языке, усвоенном важничавшими поэтами. Таинственная поэма-загадка найдена во время закладки фундамента знаменитого Телемского аббатства. Предлагаются различные ее толкования, затем монах восклицает: «Это стиль пророка Мерлина. Вы можете придавать этому все значения, серьезные или аллегорические, какие вам понравятся. Что до меня, то я здесь ничего не вижу, кроме изложенного странным языком описания игры в мяч».
Глава, в которой описано, как Панург, слуга Пантагрюэля, намеревается жениться, представляет собой пародийное обозрение всех принятых тогда способов предсказания судьбы. Панург твердо решил получить совет оракула по поводу того, должен ли он связывать себя брачным обетом? Сперва он гадает на Вергилии: бросает кости и в соответствии с числом выпавших очков находит нужный стих, который гласит: «Страх вселяет дрожь в его члены, и кровь стынет в его жилах».— «Это значит,— говорит Пантагрюэль,— что жена будет лупить тебя и по брюху, и по спине».— «Напротив,— говорит Панург,— предсказание относится ко мне и означает, что я буду бить ее, как тигр, если она меня рассердит».
Поскольку они не пришли к единому мнению относительно того, как следует толковать стих Вергилия, Пантагрюэль предлагает попробовать другой способ предсказания судьбы. «Какой?» — спрашивает Панург. «Гадание по снам,— отвечает Пантагрюэль,— старый, добрый, верный обычай». Он принимается серьезно объяснять, как люди додумались до этого: «Вам, наверное, приходилось видеть, что, когда дети вымыты, накормлены и напоены, они спят крепким сном, и кормилицы со спокойной совестью идут веселиться: они вольны делать все что им заблагорассудится, ибо их присутствие у колыбели в это время не нужно. Так же точно, пока наше тело спит и до пробуждения ни в чем нужды не испытывает, а пищеварение всюду приостановлено, душа наша преисполняется веселия и устремляется к своей отчизне, то есть — на небо. Там душа вновь обретает отличительный знак своего первоначального божественного происхождения и, приобщившись к созерцанию бесконечной духовной сферы, центр которой находится в любой точке вселенной, а окружность нигде (согласно учению Гермеса Трисмегиста, это и есть Бог),— сферы, где ничто не случается, ничто не проходит, ничто не гибнет, где все времена суть настоящие, отмечает не только те события, которые уже произошли в дольнем мире, но и события грядущие, и, принеся о них весть своему телу и через посредство чувств и телесных органов поведав о них тем, к кому она благосклонна, душа становится вещей и пророческой. Правда, весть, которую она приносит, не полностью совпадает с тем, что ей довелось видеть, и объясняется это несовершенством и хрупкостью телесных чувств: так луна, заимствуя свет у солнца, отдает его нам не таким ярким, чистым, сильным и ослепительным, каким она его получила...»[105] Убежденный Панург объявляет, что готов проделать этот эксперимент. Однако его беспокоит одна деталь. «Каким должен быть мой сегодняшний ужин — легким или сытным?» — «Лучше не ужинать вообще»,— отвечает Пантагрюэль. По этому поводу разгорается жаркая дискуссия, но в конце концов останавливаются на скудном фруктовом ужине из слив, груш и вишни. «Условия для меня довольно тяжелы,— замечает Панург.— Однако я настаиваю на том, чтобы мы позавтракали рано утром, сразу же после того, как покончим со сновидениями».— «Не следует ли,— спрашивает он Пантагрюэля немного позже,— положить под подушку несколько лавровых веточек?» — «В этом сейчас нет нужды. Это суеверие. О левом плече крокодила и хамелеона я бы сказал то же самое, если бы не мое уважение к старику Демокриту...»
Толкования снов оказываются не менее противоречивыми, поэтому герои решают наведаться к Сивилле — «старухе... отвратной на вид ... которая варила суп из капустных листьев, старой мозговой кости и желтой шкурки от свиной грудинки... Она отхлебнула из бутыли добрый глоток, вынула из бараньего кошелька три монеты, положила их в три ореховые скорлупы и бросила на дно горшка с перьями». Сложный магический обряд описан со множеством забавных подробностей, но он, так же как и другие способы предсказания, не позволяет сделать окончательный вывод. Больше всего Панург боится, как бы жена, в случае если он обзаведется таковой, не наставила ему рога, и, конечно же, все, кто дает ему советы, убеждают его, что рога и брак — понятия неразделимые. Печально известные своей неверностью ренессансные мужья были, похоже, одержимы этим страхом, который был легко объясним.
Другой реалист, Ноэль дю Фаюль, в своих очаровательных Propus rustiques[106] смеется над крестьянином, который не прикоснется к плугу, не заглянув прежде в Эфемериды, чтобы узнать, что говорят звезды и «это старое пугало Сатурн». Женщин обвиняли в суеверии начиная с тринадцатого века, однако многие мужчины, сдается мне, были не менее доверчивы. Оба пола забавлялись популярной игрой в гадание с помощью книг вроде Dodechedron а или Jardin des pensues[107] либо игральных костей. Даже врачи прибегали к советам небесных светил.
Бонавантюр Деперье{91} рассказывает о парижском докторе, который под каким-то туманным предлогом, связанным с астрологией, занимался любовью со своей женой только в дождливые ночи. В конце концов его выведенная из терпения супруга велела служанкам лить на крышу воду из лейки, так что для мужа каждую ночь шел дождь. Такая жизнь вскоре истощила силы доктора, и он умер. Красавица вдова получала множество предложений руки и сердца, и первые вопросы, которые она задавала мужчинам, были: «Не доктор ли вы?» и «Верите ли вы в астрологию?» Все претенденты, кроме одного, думая этим угодить ей, отвечали на второй вопрос утвердительно, но в конце концов женщина вышла замуж за человека, у которого хватило смелости и уверенности в себе, чтобы ответить: «Нет!»