Русские из «Нина Риччи»

Их можно узнать сразу. В этих женщинах и мужчинах есть заповедный русский ген. Это категория даже не столько генетическая, сколько историческая и культурная. Носители этого гена вышли из аристократических семей, равно, как и из родов, вовсе не знатных. Их сближало тем не менее то, что в них доминировало нравственное здоровье. Генетикам еще предстоит установить эту связь между здоровьем духа и гена. Но в лучших представителях русской нации она налицо.

Одухотворенность лиц. Чистые и излучающие какой-то затаенный внутренний свет глаза. Благородная осанка свободных людей, никогда не стоявших на коленях иначе, как перед Богом.

Я ищу этих русских во Франции и нередко нахожу. Героев этого репортажа я нашел там, где ожидал их найти менее всего, — на парижской авеню Монтень, в классически французской фирме высокой моды «Нина Риччи», которая славится своими вечерними и свадебными платьями и очень женской парфюмерией высочайшего качества.

На авеню Монтень, этой самой модной парижской улице, где «прописаны» роскошные модные дома, напротив дома «Кристиан Диор» — особняк «Нина Риччи». В тот день там шла презентация духов «Эр дю тан», что в примерном переводе с французского означает «Дух времени». Духи эти были созданы в «Нина Риччи» в 1947 году. Так что, скорее, шла презентация новых флаконов. Народу, однако, было много, и специалисты, в массе своей женщины, обсуждали такие тонкости тонкого аромата «Духа времени», что не специалистам их просто понять не дано. Вот там мы и встретились с Лидией Владимировной Антосевич и Марией Андреевной Магаловой, с именами которых для многих русских ассоциируется фирма «Нина Риччи».

Мария Андреевна Магалова долгое время заведовала всеми зарубежными связями «Нина Риччи» и, конечно, связями с Россией. И по сей день в «Нина Риччи» она — признанный авторитет, хотя предпочитает теперь больше работать у себя дома, чем на авеню Монтень. Она остается послом «Нина Риччи», организует за границей ее выставки и показы моды, работает с прессой, что она делать умеет, как никто другой. Она всегда в работе, в движении. И поэтому, хотя годы и идут, по Марии Андреевне это незаметно. Видно, верно говорят, человек молодо выглядит, если у него душа молодая.

— Я выросла на русской культуре, — рассказывает она. — Мы урожденные Азанчевские-Азанчеевы, татарского происхождения — Азанчаки. Они поселились в Ярославской области, в Рыбинске, очень давно. Фамилия Магалов — это по мужу. Он был грузином и полная его фамилия Магалашвили. Мы о своей семье мало знали. Папа в детстве ничего не рассказывал. Мама чаще вспоминала Россию. Она была дочерью адмирала Каськова, расстрелянного 15 декабря 1917 года. Сначала считали, что его вместе с 2000 русских офицеров расстреляли в Севастополе и бросили неизвестно где. Но недавно в Морском музее Санкт-Петербурга мне помогли найти, где был похоронен мой дед. Оказывается, на Малаховом кургане. Хорошо, что сейчас открываются архивы.

Дом моды «Nina Ricci», расположенный по адресу Avenue Montaigne, 39

— В детстве я приобщилась к русским традициям и в семье, и в наших скаутских лагерях, у «витязей». На Рождество, на Пасху особенно православные обычаи соблюдались до малейших деталей.

— По-своему русская эмиграция стала хранителем этих традиций. Без нее многое было бы потеряно.

И в России тоже много сохранили. Прежде всего, архивы. И в моем родном Рыбинске вот недавно открылся музей, куда люди принесли то, что они хранили в потаенных местах с деда-прадеда, чтобы только традиция русская не умерла. Это показывает величайшую ее жизненность. Прошло немногим более 70 лет, и то, что с 1917 года всячески стремились искоренить, стало возвращаться. У Анри Труайя (русская фамилия этого французского писателя — Тарасов) не так давно вышел роман о Николае II. Так вот он заканчивается так, что русский трехцветный Флаг сжигают, а вместо него поднимают красный. Когда роман вышел, Труайя сказал в интервью «Фигаро»: «А теперь я по телевидению вижу, как над Кремлем спускают красный флаг и поднимают русский, бело-сине-красный». Перемены, действительно, произошли стремительно за весьма краткий исторический срок. Если бы даже где-то в 1986-м году я сказала, что через пять лет от коммунизма ничего не останется, меня бы приняли за сумасшедшую. В это никто не мог поверить.

— Вы часто бываете в России, нередко в вашем родном Рыбинске. Тоскуете по всему русскому, оставаясь при этом Француженкой?

— Наверное, я немного идеализирую Россию. Для меня русский человек не может быть плохим. Так я воспитана. При этом я, конечно, воспринимала и французскую, как и международную, культуру и без этого себя не мыслю. Во многом это предопределено судьбами русской эмиграции. У нашей семьи есть родственники в Америка, в Колумбия, в других странах.

— Как вы пришли в «Нина Риччи»?

— Все прекрасное в этой жизни — случайно. Почти семь лет после окончания университета я работала журналисткой.

— Затем вся моя жизнь была связана с домами мастеров моды. Я была у «Элизабет Ардан» заведующей отделом международных связей, у «Эстер Лаудер» семь лет работала между Францией и США, затем для многих фирм приходилось трудиться, включая «Шанель», «Лореаль». Сюда меня пригласил Робер Риччи в 1984 году. Он уникальный человек. Я вообще к людям иду и к духу фирмы, а не просто «устраиваюсь на работу». Для меня «Нина Риччи» — это современный подход к истинным желаниям женщины. И я очень привязалась к этой фирме.

— Может быть, вы в этой Фирме почувствовали что-то русское, а не только чисто французское внимание женщины.

— Не без того. Я думаю, что не случайно в фирму пришел ее генеральный директор Владимир Кузьмин. У нас есть художник по галстукам Сарач, были манекенщица Надин Варенова, сейчас — Катя Мещерякова. Да и первая жена Робера Риччи была по отцу русская. Ее девичья фамилия была Шайкевич. Отец ее был известным адвокатом. А по матери она гваделупка. Это была женщина редкой красоты и элегантности.

— Значит, не случайно такая тяга у русских женщина, а теперь и у мужчин к «Нина Риччи»?

— У каждого дома свой подход. Но «прикосновение России» ощущается не только у «Нины Риччи». Возьмите «Шанель». Там работало, кстати, четыре поколения Магаловых: бабушка моего мужа, княгиня Ксения, сестра его матери Татьяна Фриби, начинавшая там манекенщицей, а затем работала я, и потом работала моя дочь. А возьмите Ив Сен Лорана. У него работает Элен де Людингхаузен, урожденная Щербатова и Строганова. Она как один из ведущих директоров годного дома «Ив Сен Лоран» проводит феноменальную работу и во Франции, и в России. Взялась за восстановления Строгановского дворца, как героиня. Наследников нет, но она хотела вернуть этот уникальный дворец Петербургу. Так что и у «Ив Сен Лорана» есть русский дух.